Контркультура и постмодерн оставили глубокие отпечатки “Мартинсов” в нашем сознании, перекроив по собственным шаблоном все… вплоть до изобразительного искусства. Кандинский, Дюшам, Уорхол… продолжим список Гамлетом и Мининым?

 

Немного о себе или “клуб анонимного живописца”.

  

 Минин глаголет: я - художник, который рисует шахтеров. А Гамлет - художник, который рисует бомжей. Конечно, когда мы познакомились, все было наоборот. Я был художником, который рисует бомжей, а Гамлет - … ну вы поняли, да? Так вот, я рисую шахтеров, я буду рисовать шахтеров. И мне нравится рисовать шахтеров. Только это не всем нужно. Вот в Харькове это не нужно. Но я все равно буду. А если не разрешат, то поеду в Москву рисовать шахтеров.

 

А вообще я родился в Димитрове. Донецкой области. Отмотал 5 лет в ХХУ и 6 лет в Худпроме, от звонка до звонка.

 

Гамлет: Минин, ты не в милиции.

В отличие от Ромы (Минина) у меня примечательное прошлое. Я лежал в психушке. В той самой, где лежали Велимир Хлебников, Врубель и … какой-то там Эдуард Лимонов.

А еще я люблю евреев. Только похож на еврея. И потому расстраиваюсь.

А еще не люблю милиционеров. Однажды на вокзале ко мне подошла женщина и попросила мелочь. Я дал ей 50 коп. И тогда она говорит: “Теперь я тебе спою”. И начала громко оперным голосом петь песню. И тут, из-за угла выходят три огромных мен… миллиционера. И начинают бить ее дубинками. Вот.

 

 

Шоу Мозгoff… 

Снова Гамлет: И вот однажды мы сидим на кухне. И Минин говорит: “Гамлет, а почему на Пушкинской нет ни одного Пушкина?” А потом я - “Почему на Гоголя нет ни одного Гоголя?” - но это был уже плагиат.

 

Минин: То было не интересно. Вторяк. А в это время нас пригласили расписывать стену, посвященную Фредди Меркьюри. Когда мы представили свой проект, то жюри его повертело-покрутило. Сказали: “не подходит”. А Тумасян Татьяна Аркадьевна сказала, что идея интересная. И она попробует достать разрешение у властей на реализацию.

 

Гамлет: Да, Татьяна Аркадьевна - это директор Муниципальной галлереи. И она подала наш проект на рассмотрение. И тут началось… один чиновник передавал его другому, тот отпихивал третьему, последний футболял четвертому, четвертый, чухая голову отправлял пятому. И так далее. А мы с Мининым тем временем пошли в “Капаролл”. И попросили у них краски. Спонсорской поддержки на проект.

 

Минин: Они отправили запрос в Германию. Там менеджеры рассматривали наш проект один передавал другому и говорили : “Чебурашка, оооо, дастиш фантастиш!” Или как-то так. Потому что проект одобрили. И согласие прислали. На два дня раньше, чем пришло постановление от харьковских чиновников!

 

Гамлет: Все те три недели я был в шоке.

Минин: Но это лучше, чем то граффити, про “Квин”. Ничего хорошего про него сказать не могу. Это “Шоу мозгофф”. Нет идеи. У нас же идея есть. И это чувствуется.

Гамлет: У нас тоже шоу мозгофф. Просто, у нас интересней.

 

 

  Работаем за еду. Работаем для народа.

Опять Гамлет: Было много приятных моментов, когда люди нам сочувствовали и помогали.

Минин: Например, один раз к нам подошла девочка и спросила: “А вы что, бесплатно работаете?”. Мы сказали, что да. Тогда она подарила нам 40 грн.

Гамлет: Или  бабуля подошла и говорит “голодные художники?”. И дала нам пирожок.

Минин: Люди нас поддерживают, значит, им это нравится. Им нравится то, что мы делаем.

Гамлет: Я долго сомневался, рисовать ли Гену с Чебурашкой, но когда я услышал диалог малыша и мамы:

- Мам, мам, а это Гена с Чебурашкой?

- Да.

- Ой, а что они тут делают??

И мама так расстеряно: “Н-нн-не знаю”. Тогда я понял, что это должно быть. Абсурд. Самые абсурдные персонажи советских мультиков. Они - герои нашего соцарта. Не социалистического. А социального.

 

«В шинели Гоголю было тепло и не так одиноко»… или о самом личном.

 

Гамлет: Разумеется, на творчество художника влияет его личная жизнь. Это бесспорно.

Минин: Вы же видели надпись на стене: «В шинели Гоголю было тепло и не так одиноко»… Вот это очень личное.

Гамлет: В моей жизни много смешного происходит. И много грустинок внутри. Мне б хотелось, чтоб люди приобщались к этому легкому безумию.

 

«Знай» про «Захват зомби»

 

Минин: Мы относим то, что мы делаем, к стрит-арту. Я считаю, что граффити – не стрит-арт.  Хотя, надписи «ЗНАЙ» И «ЗАХВАТ ЗОМБИ» - это тоже своеобразное контрискусство.

Гамлет: Как мы можем быть против этого? У нас просто одна концепция, а у них - другая.

Минин: Ага, концепция – красиво испортить. Тем более, это же уличное искусство, сделал - убежал.

Гамлет: На самом деле, конечно, никуда убегать не хочется. Хочется работать спокойно. Но иногда натыкаешься на стену, которую труднее приготовить к работе. На стену непонимания.

 

 «Мы в искусстве не нуждаемся»

 

Минин: Да, да! Так и запишите: “Мы в искусстве не нуждаемся” - это нам сказал один главврач.

Гамлет: У нас было разрешение от городских властей на роспись стенки возле больницы на Совнаркомовской на углу с Чернышевского. Я пришел ее готовить и тут выбегает врач и начинает на нас орать, мол, вы знаете, что такое частная собственность!.. И прочее, прочее…

Минин: Потом ей (это была врачиха) объяснили, зачем мы пришли, и что у нас есть разрешение. Она сказала, что ничего знать не знает, что над ней есть другой врач, а над ним еще один… а над тем еще один - и у того мы должны попросить разрешения.

Гамлет: С этого начался мой трехдневный забег по врачам… который не увенчался успехом. Времени было в обрез, а врачей становилось все больше и больше. Пришлось отказаться от этой стенки.

  - Чем вы еще порадуете городских жителей?

  - Эмигрируем.

                     Из беседы Настасьи Филипповны и Гамлета.

 

Минин: Минимум сделают Гамлет с Мининым. А вообще хотелось бы разрисовывать фасады жилых домов. Но нужно, чтоб город принял в этом участие.

Гамлет: Сейчас мы уже завершили работу. В принципе, сделали, что хотели. И если не то, что хотели, но точно все, что могли.