Ведущий мировой искусствовед, куратор Дискуссионной платформы в рамках Второй Киевской биеннале современного искусства рассказал Алисе Ложкиной о своем отношении к конфликтам в украинском художественном сообществе и о том, почему он не реагирует на призывы к бойкоту Мыстецкого Арсенала.

Борис Гройс. Фото: Максим Белоусов

Алиса Ложкина Как вы знаете, недавно в Мыстецком Арсенале произошел конфликт, который расколол украинское общественное мнение. Как вы оцениваете данную историю противоборства художника и куратора/институционального менеджера? 

Борис Гройс Надо сказать, что мне не удается вспомнить какие-либо другие примеры конфликта между художником и куратором. В международной художественной среде такие конфликты обычно не возникают. Дело в том, что кураторы приглашают на свои выставки художников, с которыми они близки по своим идеологическим, политическим и эстетическим установкам. То же можно сказать и о художниках. Они не участвуют в тех кураторских проектах, в которых они не чувствуют себя идеологически и эстетчески комфортно. Иначе говоря, все участники художественного процесса знают с самого начала, с кем они могут сотрудничать, а с кем – нет. Можно сказать, что это знание свидетельствует об их профессионализме, так что когда конфликт возникает в процессе работы или в ее конце, то он просто свидетельствует о непрофессионализме участвующих сторон.

 

- Вам как куратору дискуссионной платформы Второй Киевской биеннале, наверняка, сложно оставаться в стороне от пресловутого украинского скандала. Планируете ли вы как-то отразить этот конфликт в рамках Платформы? Многие ожидают, что вы выступите в роли своеобразного арбитра и сможете помочь наладить коммуникацию между крупнейшей украинской институцией и художниками. Видите ли вы себя в такой роли?

- Вторая Киевская Биеннале имеет другие цели и другую программу, нежели выставка «Великое и Величественное», которую вы, судя по всему, имеете в виду. Я должен прямо сказать, что не вижу никакого смысла обсуждать одну выставку в рамках другой выставки. На дискуссионной платформе Биеннале должны обсуждаться проблемы Биеннале, а не проблемы других выставок, которые по случайности имели место в том же выставочном пространстве. Пространство как таковое никак не отвечает за те выставки, которые разные кураторы в нем организуют – и соответственно, не может быть предметом дискуссии. Что же касается меня лично, то я слишком мало знаком со внутриукраинской ситуацией, чтобы иметь какое-либо мнение по поводу внутриукраинских конфликтов, не говоря уже о том, чтобы быть их арбитром.

Впрочем, вначале предполагалось, что я буду делать не только дискуссионную платформу, но и выставочный проект. Тогда я предложил восстановить в рамках моей выставки работу Владимира Кузнецова, которая была закрашена в процессе подготовки выставки «Великое и Величественное», а также сделать экспозицию материалов той дискуссии, которую вся эта история вызвала. Но тогда Кузнецов не дал мне никакого определенного ответа и, насколько мне известно, не ответил на соответствующее письмо, направленное ему Мыстецким Арсеналом. Однако теперь, когда стало ясно, что мое участие в Биеннале ограничится дискуссионной платформой, я не считаю, что эта платформа должна узурпироваться темами, которые должны быть обсуждены в локальном формате.

 

- Какие, на ваш взгляд, могли бы быть конструктивные шаги выхода из сложившейся ситуации (со стороны институции, сообщества, медиа и пр.)?

- К сожалению, никаких рекомендаций у меня нет.

 

- Правда ли, что в современном мире художнику «можно все»? Каковы границы художественного высказывания?

- Я думаю, что художнику разрешено все, что не запрещено Уголовным Кодексом. Никакой отдельной художественной свободы нет, это просто вариант свободы слова как таковой. Разумеется, художник имеет право на любое художественное высказывание, но это не означает, что все остальные обязаны это высказывание поддерживать и работы этого художника выставлять. Если художник хочет довести свое высказывание до публики, то он должен искать поддержку у кураторов, критиков, коллекционеров и галеристов, а также других художников, которые придерживаются сходных с ним мнений и эстетических ориентаций. Борьба за аудиторию, за публику – это сложная и часто трагическая борьба и для художника, и для писателя, и для философа. В этой борьбе человек часто терпит неудачу и остается одиноким. Так было всегда и так продолжает быть сейчас. Искусство – это всегда опасное, рискованное занятие.

 

- Сегодня очень модным инструментом донесения своей общественной позиции становится бойкот – «Манифесты», Олимпийских игр в Сочи и т.д. Насколько конструктивным является такой метод, не приводит ли он к еще большему углублению конфликтов? Насколько, на ваш взгляд, уместен бойкот Киевской биеннале, провозглашенный частью украинских художников? 

- Я вообще отрицательно отношусь к бойкоту как к форме политической борьбы. Бойкот Киевской Биеннале лишил бы украинских зрителей возможности познакомиться с современным международным искусством. И он лишил бы возможности многих интернациональных художников посетить Украину и познакомиться с ее культурой. Я думаю, что это было бы несправедливо и по отношению к художникам, и по отношению к зрителям.

Надо сказать, что я получал по имейлу призыв к бойкоту Киевской Биеннале. К сожалению, я никак не мог ответить на этот призыв, поскольку он был анонимным. В нем, правда, содержалась ссылка на группу под названием Art Workers’ Self-defense Initiative (Ініціатива Самозахисту Трудящих Мистецтва), но когда я открыл эту ссылку, то попал на сайт http://wordpress.org, который рекламировал себя следующим образом „WordPress is web software you can use to create a beautiful website or blog. We like to say that WordPress is both free and priceless at the same time“. С одной стороны, этот сайт не имеет отношения ни к Украине, ни к Киевской Биеннале, но, с другой стороны, что-то в нем показалось мне интонационно схожим с тем, что мне приходилось слышать и в Киеве, и в других местах посткоммунистического бытования искусства.

 

 

Алиса Ложкина