Полные динамики и симфонической сложности, работы Алёны Кузнецовой отличаются особой неуловимостью колористических и ритмических потоков при абсолютной гармонии созерцаемого. Логика композиционного построения соотносится с выбранной художницей философско-образной парадигмой, где существование всегда есть течение, изменение и преобразование в нечто новое. О новых проектах, техниках и художественно-эстетических векторах в творчестве Алёны Кузнецовой далее в ART UKRAINE.

Какая мировоззренческая модель лежит в основе вашей творческой практики?

Информационная эпоха, в которую нам посчастливилось жить, – интересна и сложна. Не всегда количество воспроизводимой информации и глобальная коммуникация означают качество с точки зрения пользы. Я бы даже сказала, что это обратно пропорциональные величины. В эру цифровой революции становится чрезвычайно сложно контролировать  и упорядочивать полученные знания, поэтому искусство, на мой взгляд, – это та самая волшебная практика, которая помогает остановиться, погрузиться в суть, сконцентрироваться и проанализировать происходящее. В моем абстрактном искусстве редуцировано все лишнее, чтобы дать нашим умам отдых от излишка образов и сообщений, которым мы подвержены в повседневной жизни.Эта позиция красной нитью проходит через все мои практики: будь-то классическая «растворенная» живопись или концептуальная серия.

 

Ключевым средством образности вы считаете цвет?

Я начала рассматривать цвет как уникальный самостоятельный медиум с 2008 года, имея за плечами 10 лет классического художественного образования. В течение последующих лет полностью перешла из фигуратива в плоскость абстрактного искусства, хотя в своих проектах не ограничиваюсь живописью. Бесспорно, цвет – мощный инструмент выразительности, который действует на зрителя непосредственно. Правда, базовая колористическая семантика закладывается еще во время обучения, поэтому академическое образование я считаю обязательным для становления художника. Это фундамент, от которого можно оттолкнуться, как от дна, выплыть на поверхность, чтобы дышать свободно.

Выставка "Flux" в галерее Triptych: Global Arts Workshop. Фото Максим Белоусов.

Все изображения предоставлены художницей 

Чем обусловлена ваша колористика и ритмика красок?

В основе моей живописи в «растворенной» технике лежит концепция изменения и неустанного движения как универсального закона природы. Зачастую сначала я приблизительно определяю цветовую гамму и затем полностью следую импульсу, который диктует сам цвет. Первый цвет как бы приглашает следующий вступить в игру. Главное правило – на каждом этапе должен сохраняться баланс происходящего. Если пристановить работу в любой момент, она должна остаться гармоничной. Во время своей учебной практики на исследование колорита и техники в одной абстрактной работе уходили месяцы. Это был своеобразный творческий метод – бесконечная картина, которая постоянно меняется, переписывается, то детализируется, то обобщается. Колорит может диктовать пространство, иногда он является неожиданным и спонтанным решением, но чаще всего – это исследование интересующих меня сопоставлений, «ситуаций» в области цвета. Он может объединять всю серию или быть уникальным для каждой работы.

 

Ритм частично отражает античное выражение – «Всё течет, всё меняется». Именно поэтому уже законченная работа создает впечатление динамического изображения, такой себе пост-эффект, впечатления того, что перед вами – живая меняющаяся структура. С начала 2018 года я начала экспериментировать в новом стиле, в котором ритм и послойность очень ярко выражены в другом ключе.

 

Могли бы рассказать о персональной выставке «Flux» (2018) в галерее Triptych: Global Arts Workshop?

Выставка «Flux» (англ. «течение») –  это тот прекрасный случай, когда все происходило радостно и легко, а по итогу у нас вышел успешный, красивый и насыщенный проект. На выставке были представлены новые, ранее не показанные в Киеве, работы, две из которых экспонировались в прошлом году в Хмельницком. Концепцию мы прописали с директором галереи, Мирославой Хартмонд, которая и предложила идеальное название для проекта. В основе лежит идея о том, что течение цвета, как течение времени и сознания, движется вглубь, потому доминантой проекта вновь является изменчивость.

 

Колорит, техники и серии (Liquid и Classic) плавно чередуются, создавая амплитуду мягкого и разнообразного движения. Специфику экспозиции определило пространство, на открытии зрители соревновались в угадывании названий работ. По атмосфере это было самое теплое из всех моих открытий. Сотрудничеством с «Triptych: Global Arts Workshop», одной из самых влиятельных и известных киевских галерей, я очень довольна. С моим менеджером Александром Горбатюком и дизайнером Дианой Евицкой мы презентовали в рамках выставки долгожданный каталог, за что я также признательна фирме «Adler» и Надежде Родионовой.

"Гравитация", 150*100 см, холст, смешанная техника. Фото Аля Чукаева

 

Какие проблемы включены в круг вашего художественного исследования?

Перечень достаточно большой, я стараюсь не замыкаться на одной теме и постоянно выходить из зоны интеллектуального комфорта. В перечень входят: проблема специфики глобальной коммуникации, появления нового цифрового языка. Информационная интоксикация и проблема изучения принципов работы человеческого сознания, достижения чистоты «внутреннего экрана». Проблема временности и хрупкости, экологии, мифологичности искусства и наличия в нем действующего образа.

 

Социально-политическая проблематика вас не интересует?

Все зависит от того, что считать политикой. Когда происходит взаимопроникновение и взаимозамещение сфер человеческой деятельности, границы между личным и публичным, политикой, искусством, бизнесом и даже спортом – стираются. Заниматься искусством – уже определенная политическая позиция. В проекте «Kill Bill», например, присутствует социально-политическая проблематика: он о неумеренности в потреблении, об искажении смыслов в угоду спросу, о специфике общественного вкуса и визуальной чистоте городской среды.

 

Почему, на ваш взгляд, столетнее существование беспредметного искусства не изменило предвзятого к нему отношения?

Наш мозг эволюционно устроен распознавать изображения для выживания и социальной адаптации. Когда человек видит то, что не может идентифицировать буквально, у него срабатывает защитный механизм – «бей или беги». Фокус в том, что относительно абстрактного искусства все гораздо проще, чем кажется некоторым, отрицающим его. Беспредметность возвращает человека в колыбель цивилизации, к архаике, к первым наскальным рисункам и максимальной непосредственности. Трудность заключается в предельной простоте сообщения цвета, которое вы можете ощущать, словно ребенок ощущает мир – свободно от условностей. Оно может восприниматься на уровне интуиции, не базируясь на искусствоведческом опыте. Говоря еще проще, нужно расслабиться и получать удовольствие. Мне очень посчастливилось видеть благодарных зрителей и приверженцев моего искусства, без предвзятого отношения, напротив, искренне поддерживающих меня.

"Kill bill", галерея America house. Фото Ирина Бордовская

 

Могли бы кратко охарактеризовать художественно-эстетические векторы своей практике?

Расскажу о ключевых, по четырем разделам моего каталога: «Сlassic abstract», «Liquid», «Kill bill» и «Ballet Mecanique»:

 

 К «Сlassic abstract» я отношу беспредметные работы, с 2009-2015 годы. Тут нет технических секретов. С этих работ, часто композиционных, все начиналось. Они выполнены в масле, реже – в акриле. Часто в них используется классический послойный подход. Сначала я “растворяла” натуру, затем и саму технику, чтоб прийти к циклу «Liquid».

 

В «Liquid» входят произведения, созданные в авторской смешанной технике, полученной в 2016 в ходе долгих экспериментов. Они отличаются «текучестью», большей динамикой, обилием деталей и космическими мотивами. Главным инструментом здесь является масштаб: детали раскрываются зрителю с приближением к работе, что напоминает принцип «zoom» в программе «Google Earth», базовые фракталы в основе природных микро и макроформ.

 

«Kill Bill» (с англ.“bill" – сокращенно от «billboard») я презентовала в прошлом году в галерее America House. В дословном переводе «Убить рекламный щит», – концептуальный проект о влиянии рекламы на среду обитания, а также на тему границы между абстрактным и предметным искусством. Для меня этот цикл – возврат к письму у станка с натуры. Еще в 2013 году я стала обращать внимание, как оборванные билборды вдоль трасс похожи на абстрактные картины, такая себе “случайная свобода искусства”. Затем уже много лет подряд и по сей день документирую, выбирая лучшие экземпляры увиденных щитов, иногда меняя колорит и удаляя лишние композиционные элементы. Серия будет иметь продолжение.

 

«Ballet Mecanique» –  вектор, который объединяет серии “Увертюры”, одноименную выставку и новую серию, которая сейчас в процессе работы. Я развиваю его с начала этого года. Тут линия, плоскость и цвет составляют единый звучащий оркестр: используются различные материалы, техники и смыслы. Данная серия,  где цвет перестает быть главным инструментом, обращена к музыке и танцу, телесности и динамике, поэтому я ощутила себя композитором более, чем художником.

"Ballet mecanique", White World gallery, 2018. Живопись слева направо: №11, №5, №4; скульптура Тараса Поповича

 

Серия «Механический балет» связана с классическим авангардом? По какому принципу была построена экспозиция выставки, показанная  в галерее «White World»? Почему в тандеме с вашей живописью прозвучали именно абстрактные металлические скульптуры?

Действительно, проект «Ballet Mecanique» апеллирует к одноименному фильму Фернана Леже и Дадли Мерфи с музыкой Джоджа Антейла 1924 года. Радикальной для своего времени идеей, осуществленной в кинокартине, была демонстрация “балета”, где танцуют не люди, а предметы. На тот момент для Фернана Леже, известного художника с заметным почерком, эти съемки были «дерзким мероприятием за свой счет». Художники называли эту картину документальной, но самым удивительным была музыка для оркестра из механических инструментов, в котором участвовали колокольчики, зубчатые колеса, механические пианино, вентиляторные пропеллеры, сирены... Все это вместе складывалось в густое звучание атональной музыки и на время создания было весьма авангардным.

 

 Когда я увидела этот фильм и начала вникать в историю создания, меня одинаково впечатлили и музыка, и видеоряд. Таким же я видела и свой проект. Я вспомнила, что у Тараса Поповича, с которым у нас была совместная выставка годом ранее в галерее «Maslo», есть серия металлических линейных скульптур, напоминающих звуковые волны разных конфигураций, застывших в пространстве. Впервые за долгое время в этой серии для меня появилась линия, и я осознала, насколько созвучны наши работы.

 

Я предложила Тарасу продумать и сделать проект на эту тему, и он сразу согласился. Мы реализовали его в галерее «White World», которая была открыта к нашему смелому эксперименту, и помимо живописи и скульптур, мы включили в экспозицию видео: фильм Леже и документацию моего рабочего процесса под музыку Антейла, которая сейчас широко известна и регулярно исполняется на концертах модернистской академической музыки. В двух залах галереи мы выстроили действительно целостную экспозицию, наполненную воздухом, диалогом и ритмикой. Открытие было самым запоминающимся и нечаянно эффектным: за пару часов до назначенного времени в центре случилась авария электросети и мы вышли из положения, проведя первые полчаса открытия при свечах и вспышках фотографов, что многие приняли за умышленный креативный ход.

 

Считаете ли вы, что у зрителя, живущего в эпоху информационной интоксикации, происходит перелом в эстетическом сознании, что выражается в протестах классической эстетике?

О единой эстетике говорить сложно, так как у каждого свои критерии её оценки. Если говорить более предметно – некоторые проекты нацелены на то, чтобы отразить или утрировать окружающую действительность, выступая в роли социальных акций. Иногда же это просто дилетантство и профанация, замаскированная под протест.

 

Среда также формирует понимание категории «прекрасного», как, например, посещение арт-пространств различных форматов: от Лувра до андеграунд-сквотов. После изучения истории искусства ХХ века, вопросы как об абстрактном, так и об искусстве, вышедшем далеко за пределы холста и масла, отпадают.

 

Есть еще понятие “насмотренность” в искусстве: когда посещаешь пятисотую выставку в двухсотой топовой или даже мейнстримовой галерее в разных городах мира, не забыв интересные музеи и биеннале, начинаешь отличать хорошее искусство от посредственного, даже в рамках неклассической эстетики.

"Values on the way", Берлин. Фото Александр Горбатюк

 

Каковы ваши  личные впечатления от участия в международной арт-ярмарке в Сеуле? Не возникает ли у вас конфликта с мыслью, что искусство стало товаром?

Я принимаю реальность, в которой искусство является товаром, поскольку это моя профессия: странно отрицать наличие рынка, ведь художник является в нем центральным звеном. Лучше ее принять, изучив правила, чтобы понимать, где можно ее «хакнуть». Ярмарка в Сеуле называлась International Modern Art Exhibition и это мой первый опыт участия в мероприятиях подобного формата. Через Instagram меня отыскала сеульская галерея и предложила сотрудничество, взяв к себе на стенд две работы из серии «Liquid». В это время мы находились в Берлине на другой выставке, но коммуникацией с галереей я довольна, все было четко прописано в договоре, и в то же время мы шли друг другу навстречу.

 

С какими материалами и техниками вы зачастую работаете?

В сериях 2018 года «Увертюры. Дневник», «Механический балет», а также в новой, я использую широкий  перечень материалов: масляная пастель, маркеры, баллоны, акрил, акварель (в графике), карандаши, эмаль, аппликация, а инструменты и техники для создания особых фактур,  оптических эффектов порой удивляют даже меня. Технику серии «Liquid» я держу в секрете, это мое ноу-хау. Видимо, поэтому разделяю пространство мастерской, которая больше напоминает химическую лабораторию, и салон на Подоле, который открыт для просмотра и приобретения работ.

"Ballet mecanique", White World gallery, 2018. Фото Владимир Денисенков

 

Могли бы рассказать о берлинском проекте “Values on the way”, в рамках которого вы показали серию «Увертюры. Дневник"?

Все началось с резиденции. Долгое время мне хотелось работать и жить ближе к природе. В начале лета мое желание осуществилось – я прошла open call на украинскую резиденцию имени Назария Войтовича, названную в честь самого младшего героя Небесной сотни, мечтавшего стать художником. Для меня это оказалось настоящим экспериментом: новое рабочее пространство, люди вокруг, новое общение, все очень открыто и инклюзивно. Тема «Коммуникация и стереотипы» стала лейтмотивом моего пребывания в селе Травневе (Тернопольская область). Я понимала, что за две недели мне предстоит создать завершенный, технически и сюжетно, проект. Поэтому идеей стало вести своеобразный дневник наблюдений того, что происходит изо дня в день в непривычной для меня среде. В результате родилась живописная с графическими элементами серия из 10 небольших работ в смешанной технике. Стилистично я продолжала “Механический балет”, который был готов, но не продемонстрирован на момент резиденции, поэтому “Увертюры” стали своеобразным предисловием. Дневник получился не менее музыкальным, в нем чувствовалась некая свобода, ощущение бесконечности пространства –  неба, поля, холмов, которая отразилась в легкости композиции . Каждая работа условно соответствует одному прожитому рабочему дню с его диалогами, настроениями, колоритом, нюансами, ощущениями от происходящего.

 

Проект “Values on the way” («ДорогоЦінності»), показанный в Берлинской галерее «Lite-haus Galerie + Projektraum», – стал успешным результатом резиденции и первой моей выставкой в Берлине. Это масштабный мультидисциплинарный проект, куратором которого является Людмила Ничай, основатель и менеджер резиденции, при поддержке Украинского культурного фонда. В него вошли работы 13 художников из Украины и Словакии, выполненные в самых различных медиумах, в том числе и вышеупомянутая серия “Увертюры. Дневник”.

 

Является ли для вас беспредметная живопись жизненным повествованием или все же она служит для обретения «чистого Я», изначальной точки Вселенной?

Полагаю, нет разделения на «чистое Я» и все остальное, на внутреннее и внешнее. Все, что нам нравится и к чему мы открыты, – есть мы. Все в мире взаимосвязано и влияет друг на друга. Беспредметная живопись мне особенно близка из-за открывающейся возможности создавать новые пространства, расширять сознание, делать шаг навстречу чистой живописной пластике, не ограниченной предметным миром. Здесь куда более уместно слово “наблюдение”.

"Композиция 7", серия “Ballet mecanique”, 150*100 см, холст, смешанная техника.

 

Каковы механизмы формирования смыслов в вашем искусстве? Что является основой для появления образов в абстрактной живописи?

Моя цель в живописи – исследовать специфический внутренний ландшафт, найти баланс в цвете, свои собственные новые методы и быть искренним по отношению к настоящему моменту. Сейчас я в поиске разгадки, по какому принципу работает мое сознание. Абстрактная живопись – не про образ. Она про ощущения, про хрупкость телесности и про радость от найденного баланса всех жизненных составляющих.

 

 

Об авторе:
Роксана Рублевская  –  главный редактор журнала ART UKRAINE, журналистка и автор статей на художественную тематику.