Давид Давидович Бурлюк прожил в Америке без малого сорок пять лет – больше, чем в России и Японии вместе взятых. Все эти годы, за исключением ряда зим, которые они с Марией Никифоровной провели во Флориде, Бурлюки жили в Нью-Йорке и на Лонг-Айленде. Давид Давидович был заядлым путешественником, но всё же география мест его проживания в США (или САСШ, как писал он сам) была гораздо более скромной, чем подобная география в России, где он сменил более десятка мест жительства – от Херсона и Одессы до Москвы, Уфы и Владивостока. Поэтому проехать по американским адресам Бурлюка – если не заезжать во Флориду, – вполне реально в течение недели.

 

«Bradenton Beach 1»

 

Я не смог устоять перед искушением и, приехав в Нью-Йорк, сразу же отправился по «Бурлюковским адресам». Ехал и волновался, ведь за каждым адресом – большая история.

 

Первая квартира, которую Бурлюки сняли в Америке после приезда в сентябре 1922 года, находилась в Бронксе, по адресу 2116 Harrison Avenue, New York Сity. Месячная плата составляла 60 долларов.

 

Бронкс был тогда совсем другим. Это был благополучный еврейский район, откуда можно было отправляться в загородные прогулки и работать на природе. Сыновья Давид-младший и Никиша (Николай) пошли учиться в школу – Public school № 26.

 

Этот адрес указан во множестве источников – помимо журнала «Color and Rhyme», он указан, например, в книжке «Бурлюк пожимает руку Вульворт Бильдингу»; там даже есть телефон: Fordham 2510. Туда к Бурлюку приезжала Кэтрин Дрейер – отбирать работы для большой международной выставки в Бруклинском музее: «Д. Бурлюку, 18 октября 1926 года. Пожалуй­ста, организуйте встречу с вами у вас дома по 2116 Харрисон Авеню, в среду, в 3 часа по полудню так, чтобы я могла выбрать картины для Международной выставки в Бруклинском музее».

 

Так выглядит сегодня Harrison Avenue в Бронксе

 

А самое главное – именно в эту квартиру к Бурлюкам во время своего единственного визита в Америку приезжал Маяковский.

 

14 апреля 1938 года Маруся Бурлюк пишет в своём дневнике: «Сегодня 8 лет тому назад умер Владимир Владимирович Маяковский. С Никишей написали статью «Маяковский в 1925 году». Никиша вспомнил много ценного о «прекрасном дяде», а я добавила и переписала весь матерьял…напечатают в это воскресенье (речь идёт, скорее всего, о газете «Русский голос» - прим. автора»). Приведу фрагменты из воспоминаний Никиши Бурлюка:

 

«Я вернулся в Нью-Йорк из кемпа «Гарлема» в первых числах сентября, чувствовал себя угнетённым, раздавленным скопищем ко­лоссальных домов, построенных вплотную; когда же вошел в нашу квартиру на шестом этаже, дома 2116 Гарисон Аве., в Бронксе, мне почудилось, что могу дотянуться руками сразу до всех стен и своей спиной подпереть потолок...

 

Я сел на пол около окна и грустно смотрел на бегущие, оловянно­го цвета, облака скользящие по клочку неба видного в пролете глу­бокого двора.

 

– Ну, вставай, Никиша, и расскажи мне о твоей жизни…одной думой дела, не делаются!.. загремел надо мной бархатный бас.

 

Надо мной склонилось лицо человека с коротко-остриженными «ежом» волосами, с черными улыбающимися глазами; большая рука мужчины помогала мне встать с пола. Это был Маяковский; меня ма­лыша, своей ладонью прижал он к твердой ляжке (он, наверно, имел эту привычку отцовства).

 

Снова улыбнувшись, любовно, широко – показал он желтые от курева зубы; но глаза его при этом не сощурились, а щеки монголь­ские, смуглая кожа на них выше пододвинулась к вискам и образо­вала около рта две глубоких морщины и точно указывала на круп­ный, с крупными порами нос.

 

Маяковский удобно расположился в кресле, и оно казалось от его атлетической фигуры тесным, – левая рука поэта в кармане серого пиджака и углом рисовалась на хол­сте, прибитом прямо к стене, где «Судьба», – написанная масляными красками отцом, плотно платком завязала свои глаза.

 

Маяковский не только умел прекрасно говорить, но и умел слушать; я, положив голову на его плечо, пахнущее духами и таба­ком, тихо рассказывал “дяде” всё, что накопилось в моей детской душе; прямо ему на ухо – о просторах штата Коннектикута, с его синеющими горами, на кото­рых растут на длинных стеблях белые с черными пятнами цветы; о лесах осин и берез, перемешав­шихся с пышными соснами, о глу­боком озере, где на отмели на сол­нышке дремлют черепахи. Они ­то и выучили меня так хорошо пла­вать... Я сгонял их в воду и потом старался плыть впереди этих зем­новодных. За плавание и орден – голубая пуговица с буквами (сто­ит 3 цента); рассказал Маяков­скому и о городе, жить в котором мне, малышу, точно в каменном мешке. В этот день мы сфотографировались с Маяковским на крыше нашего дома в знак дружбы».

 

Мозес Сойер. Портрет Давида Бурлюка

 

Бурлюк встречался тогда с Маяковским практически ежедневно – или в доме у Маяковского на Пятой авеню, 2, или приглашая его к себе. «Маяковский с 31-го июля до 28 окт. в 1925 году жил в Нью-Йорке в Нижнем (дан-таун) городе, в районе 5-й авеню и 8-й ул. <…> Рисунок дома, на месте, где тогда жил Маяковский, в одном из ранних «Color and Rhyme». Маяковский ежедневно обычно ездил трамваем по Бродвею от угла 8-й ул. до Либерти 5 вёрст стр. около Баммери в Амторг, или же от Астор Плейс к северу в Бронкс 10-12 вёрст, к Бурлюкам, в Бронкс, до 180-й ул. подземной жел. дорогой. Вид Нью-Йорка этот уже с 1930-х годов стал меняться, и сейчас эти все здания сломаны и заменены модерными сооружениями», – писал Бурлюк своему многолетнему другу по переписке, «приёмному сыну», тамбовскому коллекционеру Николаю Алексеевичу Никифорову 16 ноября 1962 года.

 

9-го августа 1925 года Давид и Маруся Бурлюки устроили у себя на квартире обед – для того, чтобы познакомить с Маяковским молодых поэтов Нью-Йорка, пишущих на русском языке. На встрече присутствовал поэт и журналист Леонид Опалов, который писал потом в «Русском голосе»: «С осо­бым интересом ожидали молодые нью-йоркские поэты в кварти­ре Д. Бурлюка знаменитого поэта и друга Давида Давидовича В. В. Маяковского, прибывшего на днях в Нью-Йорк из своего пу­тешествия по Европе и Мексике. Видеться и говорить с популяр­ным поэтом новой России было заветной мечтой многих. Маяков­ский плечистый, высокий молодой человек. Не будучи гордым, но все же знает себе цену. Мне было особенно приятно прислуши­ваться к рассказам Маяковского, исполненным тонкой шутливо­стью. Владимир Владимирович является одним из тех немногих поэтов, который свое творчество одухотворил темпом жизни. Нас познакомили с Маяковским и, сидя за общим обедом, мы завели интересный разговор. Настроение было праздничное».

 

У дома Николая Цицковского. Cлева – Цицковский, справа – Бурлюк

 

В один из субботних дней сентября 1925 года Бурлюки вместе с Маяковским были в гостях у художника Абрахама Маневича, который жил тогда с семьёй на Лонг-Айленде. Дочь Маневича Люси написала об этом воспоминания, опубликованные в газете «Русский голос» от 3 мая 1930 года.

 

Несмотря на устраиваемые Бурлюками приёмы, Маруся часто пишет в своём дневнике об их с Бурлюком более чем скромном быте: «Всем пришедшим наша жизнь кажется бедной. «Нет у Бурлюка ни мягких кресел, ни белья, ни столового серебра», – сказал Маяковский, первый раз садясь пить чай в Нью-Йорке, 2116 Harrison ave., в квартире на пятом этаже.

 

«Берложной жизнью Бурлюк жил на сопках во Владивостоке», – Коля Асеев. – «И сейчас у нас похоже… на берлогу, где мы работаем и едим нашу скромную пищу».

 

Увы, до наших дней дом Бурлюков в Бронксе не сохранился. Сейчас на этом месте стоит новый трёхэтажный дом на несколько квартир, построенный в 1993 году, владельцем которого является Hoang Lynn.

 

В 1929 году Бурлюки переехали из Бронкса в Манхэттен – на 10-ю Стрит в район 2-й Авеню, в East Village. В сборнике «Энтелехизм», вышедшем в 1930 году, указан адрес 105 East 10 Street; он же указан в сборнике, посвящённом Николаю Рериху. Окончив начальную школу в Бронксе, дети, – Дейв и Ники, – поступили в «High school» на 15-й Стрит - неподалеку от нового жилья. Школа находится там и сейчас.

 

В этот период (1930-1931) Бурлюк организовывает несколько выставок на открытом воздухе – как он делал когда-то в Москве и в Сибири. Выставки проходили в Washington Square, в южном Манхэттене, и основной их целью было дать возможность заработать молодым художникам. К первой выставке Маруся даже напечатала каталог. Вместе с Бурлюком организацией первой выставки занимался скульптор Саул Бейзерман, учившийся в начале ХХ века в Одесском художественном училище.

 

Дом в Манхэттене по адресу 105 East 10 Street, в котором Бурлюки жили в 1929-1931 годах

 

Долго на новом месте Бурлюки не прожили – слишком высока была квартирная плата. Уже через два года они переехали в небольшую квартиру в до­ме на 40-й Стрит, угол 7-й Авеню. Арендная плата была ниже, но квартира не отапливалась, а район был далеко не благополучным.

 

Вот фрагменты из воспоминаний Маруси Бурлюк:

 

2 января 1936 года: «Год 1935 был финансово тяжёлым».

 

11 января 1936 года: «Конрад читает стихи, написанные мне, отображён холод дня; книги, картины, кот и наша плохо греющая печка».

 

14 февраля 1936 года: «Еду к Маневичам. Иду по белому полю – глубокий снег… скользко. Рахиль Наумовна была больна…живу третью зиму без отопления и сейчас мне холодно в жарко натопленной студии Маневича».

 

19 февраля 1936 года: «Переезд – не изменит моего материального положения…здешнего хозяина я знаю 3 года…они все одинаковы».

 

После очередной задержки платежа владелец квартиры порекомендовал Бурлюкам найти более доступное жильё, и они переехали в район Tompkins Square. В девятом номере «Color and Rhyme» за 1938 год указан их адрес: 321 East 10^th Street. Переезд оказался очень своевременным – спустя месяц в их прежнем доме случился большой пожар, в котором погибли девять человек, причём четверо - в бывшей квартире Бурлюков.

 

В районе Tompkins Square жило много художников, многие из которых стали впоследствии знаменитыми, и общительный Бурлюк нашёл там новых друзей. Один из основателей «ACA Gallery» Герман Барон, побывавший у Бурлюков дома, писал: «Мы с женой посетили его в доме холодным зимним вечером 1939 года. Он со своей женой Марией жил в холодной квартире на Ист Сайд. Мы застали его за мольбертом в пальто. Он писал картину “Песня Урожая” на полотне размером 4 на 7 футов. Комната, в которой он работал, была предельно маленькой и затемнённой, однако, когда эта картина бы­ла выставлена в нашей галерее (в мае 1941), она поражала яркостью красок и излучала тепло, в ней была ностальгия по России, и драма­тизм переживаний художника передавался зрителю. <…> Невозмож­но было не заметить груды книг на родных языках, кучами свален­ные повсеместно. Мы слушали его и наблюдали за благородными ма­нерами Марии Бурлюк. Атмосфера была теплой и истинно семей­ной. Мы оказались в доме, где доброжелательность и тепло полно­стью растопили нас». В этой же квартире у Бурлюков побывал Джордж Гершвин – он пришёл вместе с художником Боткиным и купил несколько работ. Вот что пишет об этом Бурлюк в своём письме Н.А. Никифорову 7/8 октября 1957 года: «Также Гершвин америк. Композитор умер в 1938 (37) году в молодых годах. Он очень любил моё искусство – в 1936 г. он пришёл в нашу студию в Н.Й., купил 6 (321 E 10 Str NYC Tompkins Square) картин и был поражён талантом и оригинальностью Бурлюка: Ему никто не нужен, только 2-3 миллионера, чтобы они поддержали его искусство».

 

Дом Бурлюков в районе Tompkins Square по адресу 321 East 10th Street

 

В октябре 1941 года в семье Бурлюков произошло долгожданное со­бытие – они приобрели небольшой дом, расположенный на берегу океана, в Хэмптон Бейз в Лонг-Айленде, около Нью-Йорка. Бурлюк добился того, о чём он всегда мечтал – иметь собственную обитель, где могла собираться вся семья и многочисленные друзья Бурлюков, где он мог быть окружён картинами и книгами. К этому времени и Давид-младший, и Николай уже окончили Нью-Йоркский университет; Николай получил диплом журналиста, а Давид – архитектора.

 

Дом художника в Хемптон Бейз

 

В своей книге «Хемптон Бейз» Джеффри Флеминг пишет о том, что дом для Бурлюков купил их сын Николас, прежде он принадлежал Фанни и Уильяму Смит. Это противоречит тому, о чём Мария Никифоровна неоднократно писала Н. А. Никифорову: «Земля, дома ещё при жизни папы – всё отдано сыновьям». В доме были мастерские и Давида Бурлюка-младшего (в кухонном крыле), и Николая (Никиши) Бурлюка – в старом домике для экипажей и повозок. Лонг Айленд привлекал Бурлюков давно – с тех пор, как сыновья стали ходить под парусами. Это стало настоящей страстью – вот фрагменты записей Маруси:

 

26 июля 1936 года: «Мама океан хуже, чем вино, и азарт его ничто не сможет заменить… своим разнообразием впечатлений». Никиша.

 

- Идём на парусах – ветер. Мы с Бурлюком в корме – голубая синью и воздух».

 

27 июля 1936 года: «В порту Бурлюк пишет этюд – удачный по новизне и сюжету».

 

30 июля 1936 года: «Бурлюк пишет акварель «рыбацкого судна», на кормовой мачте висит сеть. Мы варим картофель, кофе и яйца на щепках «дар моря» – сухие горят без дыма».

 

30 июля 1936 года: «Бурлюк занят «Панорамой маяка».

 

Мозес Сойер. Давид Бурлюк в своей студии в Хэмптон Бейз. 1945

 

Бурлюки полюбили Лонг Айленд и добирались туда не только на своей лодке, но и поездом.

 

23 августа 1936 года: «До Монтока «круговой билет» 1 доллар 50 центов. Туман…поезд – уходит по расписанию. Белые стада уток в морских заливах. Дюны…дорога по горе, до слуха доносится густой сглаженный расстоянием рёв сирены. Маяк – белый…трава, камни…океан в длинных волнах с белыми гребнями. Голова маяка укуталась густой паутиной неспокойной погоды…люди ползут к маяку.

 

Бурлюк пишет мотив «Маяк и ветряная мельница». Волны катают отполированный пень гигантского дерева…в бутылку набираю воды для акварели».

 

Вот что писал сам Бурлюк в предисловии к каталогу своей очередной персональной выставки в «АСА Gallery» в 1941 году: «В то время, когда открывается моя выставка, я стою на пороге шестидесяти, но только этим летом после моей выставки в “ACA Gallery” я получил возможность путе­шествовать по стране и позволить себе роскошь переехать из пыль­ных Нью-Йоркских апартаментов в небольшое имение Литл Кейп Анна (мыс Анна) в красивое окружение природы Хэмптон Бейз Лонг-Айленда. Здесь в уединении я надеюсь посвятить все свое вре­мя рисованию, письму и литературе. Всем этим я обязан друзьям мо­ей живописи, которые купили мои работы и дали известность им среди своих знакомых».

 

На одной из многочисленных открыток с репродукциями своих работ, которые выпускал Бурлюк, указано, как проехать к ним домой – в «Burliuk Gallery», которая летом, в июне-июле-августе, открыта с часу до пяти. От Монток хайвэй нужно повернуть вниз, по Сквиртон роад, и доехать до первого поворота направо на Олд Риверхэд Роад; первый дом – Бурлюка. По адресу: 32 Squiretown Rd Apt A Hampton Bays, NY 11946-2030 сегодня живёт Ян Бурлюк, там же, в доме 32А, живёт Маргарет Бурлюк.

 

Бурлюки открыли галерею не сразу – только в 1953 году. Она расположилась в одноэтажном домике на участке, принадлежащем Бурлюкам. Работала галерея летом, по выходным.

 

Джеффри Флеминг пишет: «Создание Марусей Бурлюк галереи на углу Squiretown Road и Old Riverhead Road в 1953 году сделало модернизм в маленькой деревне публичным. Среди художников, чьи работы она выставляла в своей галерее на протяжении 50-х годов, были Милтон Эвери, Давид Бурлюк (её муж), Давид Бурлюк-младший (её сын), Николас Бурлюк (её сын), Клайд Сингер, Николай Циковский, Джордж Констант, Луис Эльшемиус, Филипп Эвергуд, Гончарова, Григорьев, Гарри Готлиб, Арчил Горки, Мина Гаркави, Мозес Сойер, Рафаэль Сойер, Абрахам Волоковиц, Элен де Пацци и многие другие».

 

Burliuk Art Gallery

 

«Музей Mary Burliuk в Hampton Bays мы уже имеем», – писал Бурлюк тамбовскому коллекционеру Николаю Алексеевичу Никифорову 31 марта 1957 года.

 

«В июне мес. мы открываем нашу галерею (3 дня в неделю) в деревне», – 8 мая 1957 года.

 

21 мая 1957 года: «Вы пишете о моих друзьях. Друзей: братья Сойера, Цицковский и, кончено, около 600 «знакомых», но в наши годы, живя в деревне, видим их лишь на открытиях наших выставок или, если они приходят в нашу деревенскую местную галерею. Она открывается 1 июня. Маруся сидит там 3-5 после полудня пятн., субб., воскр.».

 

26 мая 1957 года: «Сядем теперь в нашей галерее у шкафов с картинами. Я сижу уже, стул, работы нашего сына Давида без гвоздей и клея 1929 г. Вверху солнце – резал Давид Бурл. младш. Заливы острова Чи Чи Джима – моя картина, также рядом абстракция. Ниже ковёр-картина работы Дороти Страузер и справа редкая картина японск. художн. (Токио – 1920 г.). Редкая японская, или китайская бронзовая ваза (500 лет древности)».

 

Как быстро выяснилось, жить в новом доме в Hampton Bays в зимние месяцы было слишком холодно, а ездить в Нью-Йорк – далеко. Позже Бурлюки перестроят дом, а пока, в 1946 году, Давид Давидович приобретает дом в Бруклине, по адресу 2575 Бедфорд Авеню. В этот период на журналах «Color and Rhyme» были указаны два адреса – Hampton Bays как адрес Николая Бурлюка, который указан как «Editor», и 2575 Bedford Avenue, Brooklyn 26 как адрес Марии Бурлюк, которая указана как «Publisher» (сегодняшний индекс – 11226).

 

Дом в Бруклине и сейчас прекрасно сохранился – его окружает кованая решётка, а сзади есть довольно большой уютный двор. Нужно отметить, что, как и в случае с Бронксом, сейчас этот район не совсем «белый» и уже гораздо менее благополучный, чем семьдесят лет назад – на месте еврейских районов в Нью-Йорке обычно возникают «чёрные».

 

Задний двор дома Бурлюков в Бруклине

 

В 1956 году Давид Бур­люк продал дом в Бруклине – перед поездкой в Советский Союз. В январе 1958 года Бурлюки пишут Никифорову из Флориды: «Зимой 1955 года мы опять уехали в Брадентон во Флориде. Я подготовил «здесь» и «там» нашу поездку «по приглашению» в СССР. 29 марта, спешно продав наш дом в Бруклине, на норвежском (старом) пароходе мы отплыли в Норвегию». А вот фрагмент из письма от 30 января 1957 года: «Дом мы продали в марте 1956 г. Он был нужен 10 лет, когда в 1946 г. сыновья вернулись с войны, женились, и им нужна была квартира; в доме (3 этажа) камен. угловой, было 3 кв. по 6 комнат».

 

После продажи дома в Бруклине Давид и Маруся окончательно осели в Хэмптон Бейз. Дом Бурлюка стал центром притяжения для многих художников. Вскоре Рафаэль и Мозес Сой­еры, Николай Цицковский и Джордж Констант купили или построили себе дома неподалёку от Бурлюков. Этих и ряд других художников (среди которых Арчил Горки, Милтон Эвери (Milton Avery), Джордж Констант (George Constant)), объединившихся вокруг Бурлюка, назвали группой «Hampton Bays».

 

В письме Никифорову от 25 июня 1957 года Бурлюк пишет: «Констант – Жорж (его первое имя) наш сосед – ему 70 лет. Он в 1947 году строил дом из «синдер» - чёрного цемента, камней и жил с нами апрель, май, июнь…». А вот фрагмент письма от 25 июля того же года: «В час дня из New-York’а приехал Коля Сиковский по пути к себе на дачу (11 миль от нас)».

 

Ноберт Евдаев, автор книги «Давид Бурлюк в Америке», побывав в гостях у Николая Бурлюка в Хемптон-Бейз, пишет:

 

«Сын Давида Бурлюка Николай рассказывал нам, что их дом, мас­терская, беседка перед домом, гостиная, где накрывался Марусей стол, были местами многочисленных встреч отца с друзьями. Сын Мозеса Сойера Девид, с которым мне представилась возможность встретиться, рассказывал, что отец брал его с собой на эти встречи, где часто устраивалось “русское застолье”. Там была настоящая рус­ская еда, веселье и произносились длинные тосты, распевались рус­ские песни под гитару, на которой прекрасно играл Николай Циков­ский».

 

Обложка журнала Color and Rhyme за 1950-51 год, на которой указано два адреса

 

7 марта 1957 года Мария Никифоровна Бурлюк писала в письме Н. А. Никифорову:

 

«Дорогой друг Николай Алексеевич.

 

Спасибо за дружеское заботливое отношение к искусству Бурлюка – это даёт новое настроение нашей с папой Бурлюк жизни…<…> Сегодня весенний тёплый день и паровое отопление в нашем Хемптонбейском доме не работает (отопление масляное и автоматическое). Мы живём теперь в нижнем этаже в 5 комнатах…из окон виден океан, всегда такой голубой и манящий в путь…Под крышей в кухне над ванной всю зиму живут 6 скворцов, прилетев вечерней зарёй, они нежно свистят и засыпают. Землю нашу 10 акров мы подарили нашим сыновьям поровну. Этот дом музей Никиши. Додик выстроил себе 11 лет тому назад со всеми удобствами, с камином…Додик большой мастер, делает подрамники, рамы. Додик знаменитый архитектор. Ники – Колумбийского университета диплом по искусству».

 

Почти все зимы с 1941 по 1964 год Бурлюки проводили во Флориде или в путешествиях. Во Флориду добирались по-разному – автомобилем, самолётом, поездом. Единственное исключение случилось зимой 1956-57 годов, после первой поездки в Советский Союз. 6 марта 1957 года Маруся Бурлюк пишет Н. А. Никифорову: «Это первая зима за 16 лет, что мы с Бурлюком проводим её дома в Hampton Bays. Около океанских гулких заливов. <…> Мы с Бурлюком, мы здесь «навсегда»». «Мы теперь (болезнь Марии Ник.) больше не ездим по свету, – сидим дома и стараемся всё привести в какой-то порядок», – пишет Давид Давидович Николаю Никифорову 31 марта 1957 года. Как бы не так. Бурлюки были заядлыми путешественниками, и болезнь не могла помешать стремлению посетить новые места и получить новые впечатления. Уже летом того же года они отправились в новое путешествие в Европу – четвёртое по счёту. Всего таких поездок, начиная с 1949 года по 1959-й, было пять.

 

1 февраля 1960-го Бурлюк пишет Никифорову: «Вы спрашиваете, где мы проводим лето. Мы живём и работаем в нашем гнезде на Лонг-Айленде. Hampton Bays – наш постоянный адрес. Теперь, по склонности моих лет, будет 78 (22 июля). Мы будем жить там оседло и никуда ездить уже не будем!». И тут же продолжает: «Теперь, милый друг, пишите на адрес в California, куда мы поездом уезжаем утром 12-го февраля. Я стараюсь много писать, так как мои картины в Нью-Йорке в АСА 63 Е 57-th Str NYC 22 NY – все проданы».

 

Нет, Бурлюк не мог усидеть на месте. В 1962-м, юбилейном, году, – Бурлюку тогда исполнилось 80 лет, – Давид Давидович и Мария Никифоровна совершили кругосветное путешествие по маршруту Нью-Йорк – Флорида – Калифорния – Гавайи - остров Фиджи - Новая Зеландия – Австралия – Цейлон – Йемен – Италия – Чехословакия – Франция – Нью-Йорк, причём в Австралии Бурлюки провели два месяца и он устроил в Брисбейне выставку из 20 работ, написанных во время путешествия и собственно в Австралии. День рождения Давид Давидович отметил в Праге, в кругу сестёр и их семьи. Кругосветное путешествие длилось полгода – с января до конца июля. В 1965 году Бурлюки во второй раз посетили СССР, а весной 1966-го 84-летний Бурлюк открыл свою выставку в Лондоне. Воистину кипучая энергия – всю жизнь он «бурлил», оправдывая свою фамилию.

 

«Флорида. Пальмы на берегу 2»

 

Ну, а зимой – традиционная Флорида. В декабре 1957 года Мария Никифоровна пишет Н. А. Никифорову в Тамбов: «Приехали на остров Анна Мария (Марайя по-испански) во Флориду (в одиннадцатую зиму с 1946 года) на три месяца. Живём в домике деревянном, со всеми удобствами и прекрасный океан синеет из окна до стола, где мы едим нашу незатейливую пищу (фрукты, хлеб, молоко, суп). Мы ведь мяса не употребляем с 1920 года». Бурлюкам во Флориде было хорошо. Давид Давидович писал о «тепле благословенного юга Америки». «26-го декабря в 5 ч. Вечера мы приехали в этот рай земной. Мы сняли (100 долл. в мес.) маленький домик со всеми удобствами: газ, электр. ледник, горячая вода…Сейчас сидим при открытых окнах и дверях в летнем одеянии. Солнце…6 час. вечера – собирается уйти в океан. Он виден из окна…», – пишет Маруся Никифорову 29 декабря 1957 года.

 

Во Флориде Бурлюки останавливались в городке Брадентон Бич и его окрестностях, и адрес этот указан не только на обложках журналов «Color and Rhyme» (например, в 45-м номере журнала за 1961 год), но и в письмах Бурлюков родным в Прагу, а также, например, на пригласительной открытке на очередную выставку работ Бурлюка в «ACA Gallery» в феврале-марте 1963 года.  Вот этот адрес: Bradenton Beach, Florida, Box 2051. «Остров наш Анна-Мария (с 1946 г. знаем) стал уже очень городским…Всё же ещё мил. <…> Мы автобусом ездим в Брадентон ½ часа 12 миль», – пишет Маруся Никифорову в январе 1958 года. Адрес на острове Анна-Мария указан в письме Маруси от 25 ноября 1961 года: «Вот вам новый адрес; другой немного, чем наш ранее (много лет) во Флориде. <…> Burliuk, c/o Haslauer 62 Bay Blvd Anna Maria Florida. USA».

 

«Флорида – чудо вод, чудо древес, чудо небес», – писал Бурлюк. 18 января 1962-го он написал в открытке Н. А. Никифорову стихотворение:

 

«Пятнадцать зим –

Писали там лазурь,

Вод изумрудных дали

Рощ апельсиновых

             чудесно-урожай

И птиц морских

             раздумных стаи…

Четыре сотни лет всего

Знакомый белым край…

Где оранж живёт

                          жирея

Говорят: оранжерея…»

Бурлюк действительно множество раз писал и изумрудные дали вод, и апельсиновые рощи, и рыбацкие деревушки – Флорида вдохновляла его. За двадцать три зимы он написал сотни работ и провёл в Брадентоне несколько выставок.

 

Удивительный пример бодрости и стремления жить полной, насыщенной жизнью – только в 82 года Бурлюк действительно осел дома. Зиму 1964-65 годов и две последующие Давид Давидович и Мария Никифоровна провели на Лонг-Айленде. «Во Флориду не едем, дом у нас в два этажа, 8 комнат, каменный, ни ветра, ни дождя не слышно. Много книг, журналов и работа над «День за днём» мемуары 1932-3-4-5. Я их читаю (они уже переписаны с оригинала и сокращены). «1935» отправлен в Ленинскую библиотеку. <…> Мы с папой ещё живы, я его берегу для себя, для стихов и для его великого искусства», – пишет она Никифорову 2 декабря 1964 года. Но путешествовать Бурлюки не перестали – в августе 1965 года они во второй раз посетили СССР, в марте 1966-го летали в Лондон – на открытие большой выставки Бурлюка в Grosvenor Art Gallery. 19 сентября 1966 года Давид Давидович писал Никифорову: «Здесь на нашем походе жизни и 85-верстовой версте! Дал слово: каждый день кончать одну картину, с первого сентября пока идёт успешно. Большого и малого размера».

 

15 января 1967 года в 6 часов 10 минут вечера Давид Бурлюк умер. Последние дни он провёл в госпитале Southampton, неподалёку от дома. «18 января в епископальной церкви торжественно совершилась заупокойная обедня с хором…<…>Дом наполнился художниками (как и церковь жителями нашей деревни), они привезли Бурлюку чин академика», – писала Мария Никифоровна в Тамбов в одном из своих последних писем. Она умерла 20 июля 1967 года – ровно через 6 месяцев и 5 дней после Давида Давидовича. Их прах был развеян над Атлантикой.

 

В Нью-Йорке есть ещё несколько адресов, тесно связанных с Бурлюком. В первую очередь это здание, в котором находилась редакция газеты «Русский голос», в которой Давид Давидович работал семнадцать лет – с 1923-го по 1940-й год. Редакция газеты располагалась в нижнем Манхэттене, на углу 64 Ист и 7 стрит. Бурлюк вёл по четвергам литературную страничку, печатал и комментировал небольшие рассказы и стихи рус­ских авторов, живущих в Америке, свои собственные стихи и рассказы, давал информа­цию о литературной жизни в России. С марта 1925 года газета по воскресеньям выходила с дополнительной литературной страницей – её сделали специально «под Бурлюка».

 

Редакция газеты Русский голос располагалась в нижнем Манхэттене, на углу 64 Ист и 7 стрит

 

25 июля 1957 года Давид и Маруся Бурлюк отправили очередное письмо Н. А. Никифорову, в которое вложили своё неотправленное письмо Василию Каменскому. В нём есть интересные строки о газете «Русский голос»:

«Ты пишешь, что никто «Русс. Гол. Не интересуется. Это очень плохо; эта газета – единственная русская просоветская газета, которая существует за границей, выходящая 15 лет без остановки ежедневно. <…> Вл.Вл. Маяковский крыл «Р.Г.» – ты пишешь. Когда Володя был здесь, я 3 месяца бегал с ним, выступал, без гроша, на его лекциях, продавал (и печатал) его книжки. А «Русск. Голос» дал ему возможность, как единств. Ежедневн. Русск. Советская газета в Америке, собирать иногда по 500-700 долларов в вечер».

 

Из Нью-Йоркских галерей больше и чаще всего творчество Бурлюка представляла ACA Gallery – он сотрудничал с ней 26 лет, до самой смерти. В «АСА Gallery» состоялось около пятнадцати персональных выставок Давида Бурлюка, галерея и сейчас продаёт его работы – по адресу 529 West 20^th Street, New York. Сама галерея, целью которой была презентация современных американских художников, открылась в 1932 году в Манхеттене по адресу: Madison avenue угол East 91 Street. В 1933 году галерея переехала на 52 West 8 Street в Гринвич Виллидж. Именно там состоялась первая персональная выставка Давида Бурлюка в галерее. В 1949 году галерея вновь переехала, и последующие выставки проходили по адресу: 63 East 57 Street. Последняя прижизненная персональная выставка Бурлюка состоялась в «ACA Gallery» в апреле 1965 года, а выставка памяти Давида Бурлюка прошла в галерее с 31 октября по 18 ноября 1967 года.

 

И ещё один адрес, связанный с Бурлюком – снова в Манхэттене: 119 Вест 57 Стрит. По этому адресу в июле 1952 года состоялась выставка работ из собственной коллекции Давида Бурлюка, приуроченная к его 70-летию. На выставке были представлены работы Милтона Авери, Николая Цицковского, Джорджа Константа, Николая Фешина, Рафаэля Сойера, Абрахама Волковица, Бориса Григорьева, Ха­има Гросса, Константина Терешковича, Абрахама Маневича, Ар­чила Горки, Джона Грахама, Наума Чакбасова, Николая Василье­ва, Михаила Ларионова, Натальи Гончаровой и других авторов. Неплохая коллекция.

 

Возможно, именно эта выставка дала Бурлюку идею создать в Хэмптон Бейз собственную картинную галерею.

 

Кстати, домик, в котором располагалась галерея Бурлюков, сейчас выставлен на продажу.

 

Бурлюк Д. Улицы Нью-Йорка

 

В 2008 году в Long Island Museum состоялась выставка «Рай для богемы» – на ней были представлены работы Давида Бурлюка, Николая Циковского, Рафаэля и Мозеса Сойеров и других участников группы «Хэмптон Бейз». Океан, пейзажи Лонг-Айленда, портреты друг друга, натюрморты, которые художники писали на протяжении двадцати лет – целый пласт истории.

 

Хороший художник всегда меняет пространство, в котором живёт.

 

Об авторе

 

Евгений Деменок – родился в Одессе в 1969 году. Увлечения: живопись, философия и литература. Пишет прозу,  статьи о живописи и культуре, короткие фразы - шутливые и философские. Член Южнорусского Союза писателей, Национального Союза журналистов Украины, Союза европейских журналистов Украины, Союза русскоязычных писателей Чешской республики. Автор многочисленных публикаций в газетах и журналах Украины, России, Израиля, США, Чехии, Греции. Один из создателей литературной студии «Зелёная лампа» и философского клуба «Философский пароход» при Всемирном клубе одесситов. Автор книг «Ловец слов», «Новое о Бурлюках», «Занимательно об увлекательном», соавтор книг «3 + 3», «Легенда о чёрном антикваре и другие рассказы не только для детей», «Пять». Лауреат муниципальной премии имени Паустовского за книгу «Новое о Бурлюках» (2014) и премии Корнея Чуковского за рассказ «Легенда о чёрном антикваре» (2013). Один из организаторов «Форума одесской интеллигенции». Член Президентского совета Всемирного клуба одесситов. По инициативе и за счёт Евгения в Одессе установлены мемориальные доски Юрию Олеше, Кириаку Костанди, Михаилу Врубелю.

 

Евгений Деменок