Башня мирных башен

20.09.2012

В рамках Первой Киевской международной биеннале современного искусства ARSENALE 2012 были представлены работы современного американского художника Фреда Томаселли: Генератор, 2012; Без названия (Вход), 2012; Скворец, 2010 и Башня мирных башен, 2007. Творчество Томаселли базируется на одержимости и искушении; он показывает четкое влияние шаманских идей трансцендентности. Взрывной образ, цвет и динамика его картин интуитивно перемещают зрителя в параллельную вселенную единения и силы. Работы Фреда Томаселли, не что иное, как прикосновение к темной стороне американского эскапизма; они удивительно сочетают рисунок и коллаж, комбинируя ангельское виденье Блейка с последним изданием детского каталога игрушек, или создавая настоящих гигантов из крошечных частиц тела, вырезанных из книг и журналов, в окружении летающих мотыльков.

Фред Томаселли, фото: whitecube.com

Фред Томаселли вырос в Южной Калифорнии неподалеку от Диснейленда, в котором он впервые столкнулся с проявлениями американского эскапизма.

«Первый водопад я увидел в Диснейленде, и, увидеть настоящий было шоком – не было никаких насосов и труб. Позже, узнав, что настоящая природа существует, у меня появился стимул ее любить».

Супер-растение, 1994, психотропные растения, акрил, смола на деревянной панели

Нынешняя деятельность Томаселли является кульминацией его пожизненных интересов и хобби. Будучи мальчишкой, он проводил много времени в гараже, экспериментируя и что-то конструируя, таким образом, избегая конфликтов и уныния. Он паял доски для серфинга, скейтборды, а позже и машины. Также Томаселли коллекционировал марки, монеты, камни, номерные знаки и пластинки. У него даже был своего рода маленький зоопарк в гараже, где жили различные ползающие животные, включая скорпионов, тарантулов, ящериц, лягушек и змей, которых он ловил в округе. Сейчас Томаселли семьянин средних лет, который, как он радостно сообщил в одном из своих интервью, до сих пор ходит ловить рыбу, занимается серфингом, тащится по музыке, покупает записи, рисует, паяет и строит.

«Моя студия, как продолжение моего гаража, и в моем саду целая коллекция растений, которые я использую в своей работе. Если присмотреться, то моя жизнь не особо изменилась с тех пор, как я был ребенком».

Также Томаселли не забывает, какое влияние произвели такие концептуальные художники, как Брюс Науман, Крис Бурден и Джеймс Таррелл, на него, бунтующего подростка, увлеченного панк-роком.

«Я помню выставку Таррелла, где в смутно освещенной галерее на стене был нарисован черный прямоугольник. Мы с друзьями посмеялись над «глупым современным искусством». Я подошел и притронулся к этому прямоугольнику, и моя рука растворилась в бесконечном пространстве. Твердость буквально исчезла бесследно. Мое высмеивание сменилось восхищением. Мне понравилось быть одураченным, это было подобно волшебству».

Именно Таррелл научил Томаселли, что то, что видишь, не всегда является тем, чем оно есть на самом деле.

Большой глаз, 2009, фотоколлаж, акрил, смола на деревянной панели

Томаселли учился в Университете штата Калифорния, параллельно работая автомехаником. После выпуска для того, чтобы выжить, он был вынужден наниматься на различные работы. И хотя в университете Томаселли получил степень бакалавра в области рисунка и живописи, он быстро отказался от полотна, и взялся за инсталляции, пуская в ход технические навыки, полученные на предыдущих местах работы.

Творчество Томаселли возникло из западно-побережной арт-сцены, наиболее известными представителями которой являются современные американские художники, Пол Маккарти и Майк Келли.

«Каждый пытался показать подавление. Я считаю, что в моем окружении любые разговоры о красоте и возвышенном наиболее подавлялись, они воспринимались как хипстерский мусор, и мне было любопытно покопаться в нем – есть ли там что-нибудь интересное».

В средине 80-х Томассели переехал в Нью-Йорк. Для того чтобы себя обеспечить, он работал инсталлятором. Со временем его работы стали гораздо менее технологичными. Он смотрел на многие картины в Нью-Йорке и темы, которые они поднимали, привели его к тому, чем он занимается и сейчас.

«Пять лет спустя после моего переезда в Нью-Йорк, я начал делать картины на основе смолы, наполняя их психотропными веществами. Никогда бы не подумал, что все может так сложиться».

Томаселли стал создавать свои картины, используя все, что его окружало. Началось все с аспирина, который он определил как наркотик. Томаселли воспринимал и фармацевтическое лекарство для физиологических потребностей, и марихуану, как способ менять сознания. Таким образом, он решил отталкиваться от точки зрения, что рисунок тоже станет окном в другую реальность, в которой себя теряешь. Он начал добавлять изображения из книг по естествоведению и каталогов по садоводству, дальше прибавлялись изображения частиц тела, вырезанные из журналов. За ними последовали разные виды галлюциногенных наркотиков как эфедра, дурман и грибы.

«Наркотики были одним из аспектов моей жизни. Но я больше не принимаю их; мое творчество позволяет мне потреблять наркотики, постоянно думать и говорить о них и испытывать пристрастие к ним, но психотропный эффект достигается через мои глазные яблоки, а не мой кровоток».

Со временем Томаселли стал добавлять листья растений, которые не вызывают галлюцинаций, к примеру, розы или фигового дерева, а также больше самого рисования в процессе работы. В меру того, как разновидность рабочих материалов увеличивалась, Томаселли начал больше полагаться на интуицию, и соответственно его картины стали сложнее.

«Иногда концептуальное желание запускает работу, но все же в процессе создания искусства задействованы интуитивные и мимолетные импульсы. Сейчас я понимаю, что намного интересней не знать, что ты делаешь».

Три птицы, 2005, листья, фотоколлаж, акрил и смола на панели

Многие работы Томаселли кажутся спокойными и безобидными, но если рассматривать их вблизи, можно увидеть конфликт внутри них. Иногда его картины становятся местом для тайных перформансов, которые отображены в названии. К примеру, картина Dermal Delivery or How I Quit Smoking (Кожное освобождение, или Как я бросил курить) на первый взгляд выглядит как большая розоватая абстрактная сетка, но если присмотреться, можно увидеть, что базовыми компонентами этой картины являются никотиновые пластыри, которые Томаселли отрывал со своего тела в то время, когда пытался бросить курить.

«Я тогда подумал, что кожу можно задействовать в работе, и я начал комбинировать сфотографированные квадратные кусочки эпидермиса с лейкопластырем и пигменты кожного оттенка до тех пор, пока в результате картина была готова. Между прочим, я тогда сходил с ума от того, что не курил, так что, возможно, эта работа также является гробницей и моего разбалансированного ментального состояния в тот период».

Кожное освобождение, 1994, никотиновые пластыри, бинты, акриловая смола на деревянной панели

Томаселли влечет к созданию узоров, похожих на тибетские мандалы, в своем творчестве.

«Узоры могут быть очень музыкальными, почти вводящими в состояние транса и гипнотическими. Надеюсь, они могут вовлечь зрителя достаточно надолго, наводя его на определенные мысли».

Георгин, 2011, фотоколлаж, акрил, смола на деревянной панели

«В моем творчестве присутствуют аспекты азиатской культуры, но они сформированы под влиянием Америки – трансцендентализма, альтернативной культуры 60-х, панк-рока. Моим работам свойственны специфические культурные проявления, поэтому я не уверен, что мое творчество может переводиться для других культур. Мне бы, конечно, хотелось так думать, но, тем не менее, я не стремлюсь к универсальности».

В сентябре 2011 года Томаселли впервые приехал в Китай в Шангхайское отделении галереи Джеймса Коана с выставкой под названием Alchemy & Inquiry (Алхимия и Исследование). Среди работ была представлена живописная серия The Bloom (Цветение). Во многих отношениях, картины из этой серии являются крупным планом сложных коллажей, которые обычно заключают в себе отдельные работы. Когда Томаселли начал создавать серию The Bloom, он не представлял, в каком направлении движется. Первым делом он размещал листья, добытые из своего сада, на фотобумаге, смотрел, что получается, и дальше развивал образ.

«Мне понравилось, как настоящее, абстрактное, фотографическое и живописное соединялись в одно целое в работе. В этих картинах можно увидеть противоречие между реальностями, которое характерно и для других моих работ, но все же, я думаю, что эта серия отличается».

Цветение №6, 2011, гуашь и фотоколлаж на фотограмме

Серия The Bloom не что иное, как продолжение фотограмметрических работ, которые Томаселли делает время от времени с 1990 года. Первыми фотограммами, Chemical Celestial Portraits (Химические небесные портреты), при создании которых использовались наркотики, разыгрывались на базе астрологии. Томаселли просил своих натурщиков назвать их дату рождения и перечислить наркотики, которые они потребляли – все, начиная с аспирина, алкоголя и заканчивая кофеином, шоколадом и марихуаной. Дата рождения соответствовала астрологическому знаку, на основе которого в свою очередь рисовалось астрологическая схема. Томаселли оживлял эти схемы, а звезды на них переименовывал в соответствии с потребленными наркотиками.

Портрет Лоры, 1995, Prismacolor на фотограмме

Томаселли внес вклад в воссоздание 40-летнего коллективного труда под названием Artists' Tower Against the War in Vietnam (Башня художников против войны во Вьетнаме). Он посвятил этому проекту две картины, на которых изображена горящая башня, как своего рода эпитафия на многих памятниках во всем мире, посвященных миру. Tower of Peace Towers (2007) – Башня мирных башен, охвачена огнем на фоне буколического пейзажа в безоблачный день с плюмажем небесного черного дыма, который вздымается от составной башни. Небо, изображенное на этой картине, автор связывает с небом в последний день Вавилонской башни. Подобная неоднозначность является доказательством взрывного устройства, которое, по-видимому, взорвется, так же как и сияющий восход солнца.

Башня мирных башен, 2007, фотоколлаж, акрил, гуашь и смола на деревянной панели

«Мой основной замысел заключается в создании притягательного мира, который своей сложностью запутывает зрителя. Надеюсь, когда работа до конца непостижима, возникает чувство, что ты можешь смотреть на нее вечно. Позже, ты можешь подумать о ее значении, когда она уже не будет перед глазами. На мой взгляд, комбинация концептуального и визуального имеет потенциал задействовать как разум, так и тело. Но если зритель хочет воспринимать картину исключительно визуально, это тоже ничего. Я не собираюсь никого осуждать».