25 мая в Мыстецком Арсенале состоялась лекция известного словенского философа, социолога и психоаналитика Ренаты Салецл «Насилие в ответ на идеологию неограниченных возможностей». Лекция проходила в рамках Дискуссионной платформы ARSENALE 2012.

На лекции рассматривались механизмы идентификации и возражения, которые действуют в постиндустриальном капитализме и предотвращают восстание против господствующей идеологии. А также примеры трансгрессии, которые мы все наблюдаем сегодня – от некоторых художественных интервенций до лондонских бунтов и разнообразных движений, связанных с Occupy Wall Street».

Рената Салецл – философ и социолог, профессор в Birkbeck College, University of London. Среди ее книг: «Трофеи свободы: психоанализ и феминизм после падения социализма» (1994), «Извращение любви и ненависти» (1998), «О тревоге» (2004), «Тирания выбора» (2012).

Рената Салецл. Фото: Максим Белоусов 

Катерина Филюк Вы упоминали ранее, что еще студенткой были в Киеве и сейчас приехали спустя столько лет. Вы достаточно живо интересовались тем, как сейчас живут украинцы, почему девушки на улицах выглядят весьма сексуально. Каковы ваши  впечатления от Киева?

Рената Салецл Да, я вижу, как сильно изменилась страна со времени моего последнего визита, тут развиваются большие международные компании, строятся новые здания и также я заметила, что много старых зданий находятся на реконструкции. И, кажется, молодое поколение украинцев очень сильно ассоциирует себя с развитием и изменениями. Я была немного удивлена, что женщины на улицах выглядят столь женственно и сексуально, потому что молодые женщины в Европе, как правило, выглядят иначе. Т.е. такое проявление сексуальности, такое внимание к феминности отмечают и мои украинские коллеги, хотя в обществе по-прежнему доминируют мужчины и молодым женщинам так сложно проявить себя и показать, что они равны мужчинам. Политика все еще остается мужским делом. Эти вопросы волнуют меня, потому что на протяжении всей своей жизни я интересовалась вопросами прав женщин.

 

- Предыдущая лекция Дискуссионной платформы, которую читал Борис Гройс, рассматривала вопросы соотношения теории и искусства. На ваш взгляд, какова роль искусства, какое влияние оно может оказать на философию или социологию. Является ли искусство специфической когнитивной практикой?

- Искусство, прежде всего, ставит очень важные вопросы, иногда оно предшествует теории, как бы бежит впереди, пока теория концептуализирует, искусство уже с головой окунается в проблему. Поэтому неудивительно, что искусство часто подвергается цензуре, а художников критикуют вплоть до больших политических дебатов, выясняющих, какое искусство хорошо, а какое нет. Это случается еще и потому, что в искусстве есть нечто, что не может быть вербализировано, нечто, что составляет внутреннее ядро художника и его творений и это внутреннее ядро иногда бывает достаточно драматическим. Поэтому часто власти боятся политического искусства, а иногда используют искусство для создания определенного образа общества, как, например, Советский Союз использовал соцреализм. Таким образом, искусство всегда представляет определенную опасность. Конечно, сейчас существует искусство, которое является бизнесом, но такое искусство существовало и раньше, поэтому все-таки искусство не всегда оторвано от реальности, от политики и экономики.

 

- По вашему мнению, должно ли искусство давать ответы или только ставить вопросы, очерчивать горизонты?

- Мне кажется, не существует такой уж большой разницы между тем, является ли что-то вопрошанием или ответом, я достаточно скептично отношусь к определенности, которая появляется в однозначных ответах, по сути, человечество осуществляет такое количество попыток найти ответы, которые на следующий день превращаются в не что иное, как новый вопрос. Поэтому искусство не может принять ни одну из этих сторон и теоретически оно всегда где-то между вопросом и ответом. И любая художественная практика должна быть очень самокритичной и восприимчивой. Художник, приступающий к новому проекту, всегда испытывает тревогу, не знает, как его или ее новый проект будет воспринят и это, безусловно, движущая сила творчества.

 

- Расскажите о своих впечатлениях от биеннале?

- Я, конечно же, была поражена зданием Арсенала и даже немного шокирована тем, что в центре большого красивого города, напротив религиозной святыни расположен Арсенал, который правомерно используется именно для художественных целей. Не смотря на то, что я уже посмотрела экспозицию, многое хочется увидеть еще раз. Мне нравится биеннале и попытки включить в нее политическое искусство, поэтому мне нравится, например, работа Никиты Кадана, а также проекты параллельной программы, например, выставка в Шоколадном домике, которую курировал Олег Кулик.

 

- Следующий вопрос связан с категорией эстетики. Насколько она присутствует в современном искусстве, не исчезла ли она совсем?

- Это очень интересный вопрос. И он напомнил мне о проекте русских художников В. Комара и А. Меламида, в рамках которого они задали вопрос представителям различных национальностей, что для них является красивым искусством, а что уродливым. По результатам исследования, они создали самую красивую и самую уродливую картину. Удивительно то, что оказалось, существуют некие универсальные параметры восприятия красоты, это как правило некое красивое озеро, животные и т.д., в то время как уродливое ассоциируется с треугольниками и квадратами, с абстрактными изображениями. И что мне больше всего нравится в этом проекте, это тот факт, что как только ты пытаешься унифицировать, ты терпишь фиаско. Ведь в результате Комар и Меламид создали две абсолютно разные, но совершенно отвратительные картины. И красивая и уродливая картины были схожи в своем обскурантизме. Мне кажется, эстетика сегодня совершенно точно следует другим параметрам, и мы ищем красоту в тех местах, которые чаще всего удивляют нас, и современное искусство в очень большой степени связано с логикой удивления, сюрприза, с тем, что немного смещает нашу орбиту, дает нам почувствовать момент, момент, когда мы приближается к красоте. Но красота всегда относится к чему-то неопределимому, к чему-то во взгляде смотрящего, а не к объекту, именно поэтому иногда красивый объект может легко превратиться в нечто ужасное.

 

Катерина Филюк