Не каждому человеку дано помнить себя на всех участках жизни. Ему помогает в этом биография, репортажи, дневники – графика событий, переданная словами  – так художник проникает в глубину вещей, изображая их и выстраивая из них повествование. Ровно через столетие в комиксах изданы дневники Анны Франк и защищена кандидатская по химии. О родоначальнике жанра графических циклов-"романов" – далее в ART UKRAINE.

Франс Мазерель (1889-1972), бельгийский художник, иллюстратор и график, придумывает связать известный прием Дюрера, гравюру с религиозным жизнеописанием и созданную биографию без единого слова называет «мой часослов», начинающийся с пробуждения героя и завершающийся естественным закатом.

Франс Мазерель "Портрет"

Изображение: opac.amsab.be

 

В трагическое время легче воспринимается яркая вспышка, эпизод. И в этом открытие Франса Мазереля – сгущающиеся над нами тучи со вспышками молний делают ярче его гравюры, собранные плотно одна к одной, говоря прозаично, в «романе без слов», а если с пафосом – «графическом романе» Мазерель описывает ощущения, не наблюдения – ощущения.

 

Многие учатся или успешно научились эти ощущения не замечать. Или не придают им значение. Или боятся обнаружить в себе другого человека – не согласного. Мазерель рождается вместе с модерном, когда империи обрушатся, не сумев соответствовать напору человеческих желаний – так появляется модерн: он рождается из этих несоответствий, а экспрессия делает из Мазереля художника, когда слово «обличающее» и слово «восхваляющее» одинаково начинает надоедать.

 

Острый взгляд на трагедию

Умение видеть настоящее, подлинное, и работать ради того, чтобы это как можно большему числу людей было доступно – отличает стиль и характер художника. Его главный герой – человек наедине с удушливой средой, нечто очень схожее с ощущениями Кафки. Говорить о Мазереле легче зрительно, как в документальной хронике, разбирая его по кадрам.

Франс Мазерель "Красная площадь"

Изображение: www.pointurier.net

Крик солдата, падающего на колючую проволоку – это расхожий образ Первой мировой, он встречается даже в веселых карикатурах Бидструпа. Война уничтожила моральные авторитеты, она не оставила слов, полных смысла – одни пустышки, можно перемалывать как скорлупу в муку ничего не извлекая. Досада, которая владела художником, вылилась в немые новые ориентиры.

 

Поп, благословляющий выстрел, как представление о неправильности жизни – нравоучение строгого жеста. И из открытой ладони льющийся свет – в этой ладони обращение к будущему Рериха: «Подойди ко мне, мальчик, не бойся» (и «Сотворение Адама» Микеланджело). Другая символика: через мокрый асфальт пробивающийся цветок. Еще Мазереля ставят наравне с Кольвиц, выразившей внешнюю сторону последствий неправедности слова и жеста.

 

Вникая в противоречие века

Кети Кольвиц изобразила карандашом голоса и отчаяние лагерной жизни, чем обратила на себя внимание многих прошедших сталинские лагеря. Известно стихотворение Евгении Гинзбург из ее книги воспоминаний «Крутой маршрут». Мазерель предвосхищает «Бунтующего человека» Камю. Первое, с чего он начинает: «25 образов страстей человеческих» и в них одной линией – у человека отнято бессмертие, взамен дано продолжение рода. Я, человек, в равной мере должен быть благодарен и расплачиваюсь за самостоятельность мышления.

Франс Мазерель   "Церковь"

Изображение: gotomootpoint.blogspot.com

Мазерель, служивший репортером и военным корреспондентом, видел в войне величайшую ложь, и, даже допуская ее неизбежность, говорил о ней (возмущенный условной причиной Первой мировой, нашедшей оправдание в защите веры): «Не верьте тому монаху, который окропляет оружие, настоящий монах всегда идет впереди безоружных. Выполняя требование легкости, каждому художнику главное не потерять сложности сюжета, который он выстраивает сам».

 

И Мазерель очеловечивает Христа, видя в его примеряемом на каждого отдельного человека образе организующее начало веры – чтобы не происходило подмены понятий. Можно много говорить об абортах, но важнее создать настроение, чтобы человеку хотелось жить, и он не рождался одиноким и заброшенным. Хорошая иллюстративная цитата из Камю: «Греки никогда не превращали мысль в укрепленный лагерь». Все проблемы начинаются с этой омертвелости».

 

Когда Мазерель находит свой уникальный способ, как собрать и как лучше представить картину рождения нашей истории XX века, неполную, скудную (детский альбом, если угодно), по всему миру идет процесс принятия любого вида творчества, если оно обращено к человеку ладонью. Неприятное слово и разнообразно понимаемое чувство, ставшее объединяющим началом, делает на глазах художника из той же ладони жест агрессии и настоящую жизнь – совсем не радужной.

Франс Мазерель  "Руки"

Изображение: yavarda.ru

Угнетенные входят в рай

Казимир Малевич, сказавший: «Вначале было возбуждение», не представлял, как можно передать молчание Бога, он – один из самых разговорчивых авангардистов. Франс Мазерель сказал все, что хотел, не обронив ни слова. В том, как он проводит линию, выделяя скулу, важная черта автопортрета. Он наблюдает приход к власти самой примитивной фигуры и объясняет его по ощущениям: своя собственная подлость, мелочность, свои личные недостатки на фоне этой фигуры менее заметны. Мазерель сочиняет гимн человеческой неразборчивости.

 

Герой Мазереля – человек, вытолкнутый на периферию жизни, импульс внутри подавляющей, не принадлежащей ему действительности. Своеобразный «Черный квадрат», только иначе. И эти ощущения никуда не уйдут, они останутся с человечеством до конца Второй мировой и найдут отражение, например, в ленте венгерского режиссера Золтана Фабри «Пятая печать».

 

И герой Мазереля уходит вдаль по извилистой улице, спасая что-то самое святое ценой сделки с совестью. Его будут называть «обличителем капитализма» за то, что он в живости выразил блуждавшую тогда идею: квадратные дома доведут человека до того, что он повесится. Но ни один художник, ни в слове, ни в красках, не выразил коммунистическую химеру, как это сумел сделать Мазерель в своем ныне хранящемся в музее изящных искусств шедевре «Red Square».

Франс Мазерель   "Город"

Изображение: tumblr.com

Мир – это большое событие

Первым догадался так его обозначить Геродот. На темно-синем небе ярко-зеленая листва и переливается оранжевым, фиолетовым, желтым, красным и пепельно-белым. Молния. И ничего, кроме красного мавзолея с надписью «Ленин» (1935 год). Если бы художник жил вечно, он бы выдумал и иллюстрированную историю человечества, и библию в картинках. Поставленный в условия необходимости выбирать, он выбирает в век красивых слов и дурных поступков отдельный эпизод, который характеризует именно осуществленный человеком выбор.

 

Мазерель находит, как передать невыраженную в слове истину: есть красота и под увядшими куполами, а в темные времена и крест может иметь отталкивающую пугающую силу.