Ася Шульгина о попытке визуальной рефлексии над образом и проблемой гастарбайтеров - социально и культурно исключенных из общества людей в фильмах "Другое небо" и "Манду", которые демонстрировались на международном кинофестивале "Молодость". 

 

По какой-то причине человек ищет чуда, и, чтобы найти его, он способен пойти по трупам. Он выдержит все - унижения, издевательства, бедность, войны, несправедливость...и даже тоску, надеясь на внезапное чудо, которое сделает жизнь выносимой. Чаще всего такой фигурой на фестивальном кино становятся эмигранты, нелегалы, гастарбайтеры. Руководствуясь правилом «пока себя не потеряешь, невозможно себя найти» персонажи, а вернее собирательный образ рабочего из 3-го мира, бродят наподобие живых мертвецов  в кинолентах Дмитрия Мамулия и Ибрагима Сайида.

Их герои все более и более механизируются жестокой борьбой за существование, всеми последствиями капиталистического строя. Они, как големы, обречены на вечное скитание, потому и мотив международного  передвижения составляет такой важный момент в фильмах про нелегалов, отправится туда- не знаю куда- где можно найти свой локус, свое имя и ожить как подобает Человеку.

Герои фильмов «Другое небо» и «Манду» теряются в пространстве «между». Между чужим и своим. Между войной и миром. Между смертью и рождением. Они — не туристы, которым легко вернуться домой, и не путешественники, у которых нет дома по определению, — а эмигранты,— люди сущностно пограничного состояния. Они — вырваны из привычного им контекста.

Как некогда «кинооко» Дзиги Вертова беспристрастно и молчаливо наблюдало за действительностью, так и наши персонажи становятся аналогиями и символами, в силу их безликости, современного общества, страны и т.п.

Понимают ли свои произведения авторы фильма? Хотят ли они отойти от определенных клише, которые накладывает уже сама выбранная тема? Или, быть может, это их личный опыт? Ответов мы так и не получаем по завершении кинопросмотра— одни лишь вопросы.

Сюжеты фильма не замысловаты - хорошие герои попадают в определенные обстоятельства, которые оказываются сильнее их. В «Другом небе»  главный герой – таджик с маленьким сыном, приезжает в мегаполис, чтобы разыскать  жену. Это человек очень работоспособный, все умеет делать своими руками. Надо сказать, что его поддерживают его земляки, приехавшие в город раньше и обустроившиеся в нем. В ходе поисков, при несчастных обстоятельствах, он теряет сына, но в конечном итоге находит свою женщину.

Кадр из фильма "Другое небо"

В «Манду» же молодая врач Шилан курдского происхождения, которая убежала с родителями в Швецию, возвращается в родной Ирак. Она находит своего дядю, которого уже не видела лет как 20, и оказывается, что у него был сердечный приступ и теперь у него отобрало дар речи. Ее двоюродный брат хочет забрать своего отца назад в Иранский Курдистан, чтобы там он доживал свой век. Не в состоянии убедить родственников ехать вместе в Швецию, девушка решает сопровождать их на родину. По дороге домой их сопровождают сплошные опасности, повествование идет от  немого лица дяди. Шилан перед самым финалом понимает, что ее место в Ираке, а дядя на кордоне умирает в кругу семьи.

Кадр из фильма "Манду"

Некоммуникабельность, будь то незнание языка или отсутствие дара речи, усиливает впечатление от окружающей действительности безропотных героев. Они как собаки или дети, которые «все понимают, а сказать не могут»: переживают, борются  с проблемами в надежде, что это хоть на йоту приблизит их к Истине. Но, к сожалению, им только суждено вечно стучаться в ее врата. Кстати, фигуры ребенка и животного(собаки) просто таки отдельно, параллельно присутствуют в обеих картинах. Маленькая внучка больного дяди, которая уже маркирована ужасом гражданской войны и только и делает, что пытается скрыться за юбкой матери или, например, загнанная собака из «неба» во тьме, которую сбивает на машине таджик. Простая, элементарная частица повседневности, которая как появилась, так и исчезла, просто-таки образно раздавленная человеческим прогрессом.

Кадр из фильма "Манду"

Ведь наша цивилизация - единственная во всем мире, где все поголовно помешаны на безопасности и где жизнь просто кишит опасностями. Чтобы обезопасить себя, мы изобретаем мощнейшие орудия разрушения, которые бумерангом обрушиваются на своих создателей, норовя попасть в голову или сердце.

Особый акцент режиссеры делают и на женских образах и калеках.

Роль уродов и калек очень велика в фильмах потому, что они являются одновременно и деформированными объектами, которыми овладевает импульсивное действие, и уродливыми «эскизами» субъектов, играющими в таких действиях роль субьектов. И будь то ужас гражданской войны из «Манду» с разорванными конечностями этих самых людей,  или общие душевые из «неба».

В «Другом небе» -  «Каждый пред Богом наг. Жалок, наг и убог.»* передается дословно.

Не зря, кстати, «Другое небо» получило приз Экуменического жюри, ведь одна из последних сцен в фильме это своеобразная месса униженных и оскорбленных, де все равны. Где для всех существует один бог.

Кадр из фильма "Другое небо"

Женщины же, как олицетворение культуры потерянных народов, такой вот аутентичности интересно представлены нам. И если раньше в наших головах теплился образ несчастной, забитой мусульманской жены, то теперь такой  образ поддался девальвации. И мы видим полноправного и самостоятельного человека, а в этих фильмах и зачинщика конфликта.

Любовь показывает нас во всей нашей наготе,  нашей нищете, уязвимости и никчемности, и это изображение не обошло стороной героев, от старого до малого. От побега из своей страны за женой, до убийства террориста.

Кадр из фильма "Манду"

Пропавшие без вести, которые не могут ответить, кто они такие. Чужие… рядом с которыми продолжает резво крутится земля, так как в фильме телевизор, аka Большой Брат, фигурирует и как фон, и как постоянный импульс событий. Люди-рыбы, люди-могилы не могут ответить «Живы ли они еще, или уже призраки?»

Неутолимое желание жизни, жизни не для себя, а ради каких-то эфемерных понятий в глухом и немом мире. И потому — согласно этимологии слова — в мире абсурда, наводит на мысль про свободу.

А быть свободным означает быть ответственным. Человек свободен и потому ответственный, когда он осознает, что вещи есть такими, какими они есть.

 

П.С. На фестивале «Молодость» достаточно активно рекламируется проект Zarobitchany.org от фонда-спонсора «Нові традиції», что объясняет наявность «соцзаказа» на ленты данной тематики. В свою очередь мы вынуждены констатировать  действительно огромный потенциал полезности таких солидаризирующих организаций в условиях того или иного гнета.

 

*И.Бродский «Каждый перед Богом…»