В конце мая в новой киевской галерее Dymchuk Gallery (ул. Ярославская, 21) в рамках параллельной программы ARSENALE 2012 открылась выставка «Спасти президента» под кураторством Игоря Гусева. 

С Игорем Гусевым мы встретились в Календах, Байдарской долине, в творческой резиденции «КалендАрт».

Стояла дивная погода середины июня. Сидя под навесом летней столовой, наблюдали мы неспешное скольжение облачных теней по вершинам кудрявых темной зеленью Байдарских гор. Занятие, способствующее самоуглублению и созерцанию. Тем более, что чуть в сторонке участник проекта «Траектория» Александр Друганов под ярким солнцем трудился над своей работой – а нет ведь занятия более увлекательного, чем наблюдение за процессом работы. Конечно, когда ты сам сидишь в тени в компании интересного собеседника и хороших напитков. Например, это интервью, о сути актуального искусства, Крыме, о путях художника - на полбутылки белой полусладкой Satera и полбутылки белого массандровского портвейна.

Художник Игорь Гусев

Инга Эстеркина Как тебе тут работается?

Игорь Гусев Хорошо работается. Мне понравилось, что это – неожиданный для меня Крым. Впервые серьезным десантом на полуостров для меня был Казантип, до этого только в раннем детстве я видел все эти скалы… ЮБК! Крым – всегда интересно. Очень разнообразный. И это место меня поразило своей диковинностью.

 

- Да, Крым такой, в сущности, небольшой, и такой разный.

- Как Крит. Мы с Натой Трандафир были там совсем недавно, и мне показалось, что они удивительно похожи, но Крым даже как-то вот поярче. Потому что здесь больше зелени. Там, конечно, цветы запахи, экзотика, но…

- Вокруг такой Крым – долинный, неожиданный, другой. Да и пленэр этот здесь, в «КалендАрте», другой – все вокруг одной идеи. Интересно это тебе как тема? Или никакой разницы?

- В принципе, интересно, но слегка ограничивает. Я, как куратор, всегда выбираю такую идею, которая раскрепощает. Когда ты можешь задать вектор, который способен максимально вынуть из человека весь потенциал. А тут ты поставлен в некие рамки…Но это – видение куратора, я с уважением отношусь к его видению… Я в таких проектах еще не работал, и с этой точки зрения – интересно.

 

- Как называется твоя работа?

- «Крымская Аляска или Письмо в российскую империю».

 

- Прекрасно. Клавиатура там имеется…

- Да! Рукописи не горят, опять же…Но они дефрагментируются! Такое… легкое проникновение в исторический дискурс. Может быть, это не очень по теме пленэра, который, как я вижу, направлен в сторону абстрактного искусства, но… Я люблю абстракцию, но мне жалко тратить на это время…

- Когда есть много всего другого…

- Да, актуального, интересного. Просто…есть много настолько гениальных абстракционистов. С ними соревноваться я не считаю даже возможным. Но если художники имеют вдохновение и способны своротить горы, которых здесь превеликое множество, я только за.

 

- Игорь, у тебя же есть собственный кураторский опыт, разумеется, иной…

- Я никогда не хотел быть куратором, но в Одессе мне иногда говорят: «Ну вот ты и стал куратором, как Саша Ройтбурд!». Саша уехал в Киев. А я стал куратором поневоле, потому что нет никого другого.

 

- Кому-то нужно было навести порядок…

- Потому что художник, в принципе, - очень ленивый человек. А я настолько хорошо знаю, что такое безответственность, поэтому приходится напрягаться. За многих! Со временем как-то даже втянулся. Проект «Галерея «Норма» просуществовал три года. Был проект «Артрейдеры», он просуществовал четыре. Мне нравилось устраивать выставки в непривычных местах, на одесской барахолке, на канатной дороге, или если в помещении, то в невероятно андеграундном подвале… Местные ценители прекрасного говорили: «Тебе бы здесь ремонтик сделать. В принципе, было бы неплохо. Сколько ты берешь за продажу картин?». Я отвечал: «Ничего». Как!? Да потому что у нас все бесплатно, мы же художники, ребята, у нас здесь ничего, кроме искусства! И подвал становится галереей, только на время открытия.

- Недавно ты курировал открытие галереи Дымчука в Киеве…

- Да. Это в самом сердце Подола, Ярославского, 21. Но это было предоткрытие, галерея начнет работать осенью. В проекте собрались художники первого ряда. Мы сто лет знакомы, но работать с ними в кураторском проекте – это было… любопытно.

 

- Приходилось настаивать, требовать, скандалить?

- Нет, нет! Приходилось искать средний путь. Но все-таки получилось. Любопытная ситуация была с картиной Ильи Чичкана, которая по визуальному ряду забирала на себя много внимания. И я думал – как бы ему об этом сказать? Не хочется обидеть художника. И вот за день до открытия проекта Чичкан мне звонит и говорит: «Слушай, а можно я эту работу не буду выставлять, потому что я ее продал? Я тебя не очень подведу?». Ну, ладно, так и быть, Илья, забирай! Но при этом я выставил его видео, которое идеально ложилось в проект.

 

- Чему был посвящен проект?

- Проект назывался «Спасти президента» - о февральских событиях в Одессе. Ну, ты, наверное, помнишь – банда чеченских террористов на кухне готовила теракт с целью взорвать Путина, у них взорвалась кастрюля, и они так и не смогли добраться до Москвы.

- Более чем актуально, то есть вообще – как газета вечерних новостей практически.

- Да! И когда мне позвонили и сказали, что галерея Дымчука участвует в параллельной программе биенале и на завтра нужна концепция, а я в это время как раз читал эти новости…и я был настолько возмущен всем происходящим, - и тут же написал текст о том, что этот февральский день стал днем смерти Мишки Япончика, Соньки Золотой ручки, - и всего пантеона благородных бандитов, теперь на смену им пришли чеченские террористы. И одесских легенд больше нет!

 

- Конец прекрасной эпохи…

- Да… И теперь началась «война в заливе»… Обыкновенный южнорусский Жан Бодрийяр.

Художник Александр Друганов

К нам с Игорем Гусевым присоединяется Александр Друганов, берет бокал с белым портвейном, произносит: «Недеяние – это любовь, все остальное – деяние. Это – если вкратце».

- Иди, Саша, понедеянь с нами! – говорит Гусев и продолжает: «Я могу чисто софистически тебе поверить». Я отвечаю, что тоже решила просто поверить, гармонию алгеброй не проверять. «Все, что естественно – это недеяние, а все, что искусственно – деяние», - поясняет Друганов и возвращается к работе.

 

- Игорь, а чем ты занимался в эпоху 90-х? Положено было страдать.

- Да, страдать, бедным быть, несчастным и никому не нужным… (смеется) Я работал художником в журналах. Делал иллюстрации к рубрике гороскопов – «Завтралогия», и к рубрике «За это» - голых девушек рисовал. Это было очень интересно, потому что на эротические сайты можно было заходить прямо во время рабочего дня…

- Это ведь и было работой!

- А когда приходило какое-нибудь начальство, начиналось: «Гусев?! Как?! Ты?!» Я спокойно отвечал, что работаю, делаю свои иллюстрации к вашим рубрикам. «А! Да, да, да…» Это было очень смешно, потому что происходило регулярно. Мне очень нравилось. Серия называлась «Кибер-наив», потом я выставил ее на проекте у Александра Соловьева. В принципе, это жест наивного художника в эпоху кибертехнологий: аккуратненько вырезать обнаженную девушку, наложить на пейзаж из клипарта – типичнейший кибернаив!

 

- Здорово. Я вчера у Бориса Парамонова нашла такую фразу: «Художник всегда идет по пути наименьшего сопротивления, и это знак таланта». Художник, по его мнению, не заморачивается созданием себе лишних проблем.

- Но не все! Есть художники, которые совершенствуются в умении рисовать всю жизнь. У меня есть друг юности, Павел Грызлов, хороший художник, так вот он сам давно преподает, но время от времени посещает мастерскую Аликберова, - есть в Одессе такой живописец, кроме всего прочего – идеальный анатомический рисовальщик. Мне тоже посчастливилось у него учиться.

А что до Парамонова, так он тоже прав…

 

 

Инга Эстеркина

Фото: Виктория Верес