За брендом Louis Vuitton тянется длинный шлейф художественных высказываний. Творческое сотрудничество  составляет едва ли не основу всего мифа Louis Vuitton,  создавая явственное ощущение присутствия «дополнительного» смысла в одежде. Искусство ли мода – тема не этой статьи, тем более что на этот счет было опубликовано немало статей в аналитическом издании Fashion Theory: The Journal of Dress, Body & Culture. Здесь же будут приведены примеры тесного сотрудничества, часто осуждаемого  теоретиками высокого искусства как своего рода несмываемые пятна коллаборационизма.

Тяготение к возвышенному и неутилитарному характерно как для искусства, так и для моды. Некоторые показы мод представляют собой образцы отрешенного шизотекста и оставляют зрителям право лишь созерцать их, ибо к использованию такие шедевры вовсе не предназначены. 

В случае  Louis Vuitton соблюдена гармония серьезного и фривольного, высокого и массового. Эта же шаткость позиции, маневрирование между заигрыванием и высмеиванием манифестируется художниками поп-арта. Работая с Louis Vuitton, художники часто используют легко узнаваемые, иконичные знаки. Характерно их бесконечное повторение, тиражирование, и как следствие – однозначное узнавание эмблемы, что и порождает такое огромное количество подделок бренда во всем мире.

Основа выразительности обычно сосредоточена на поверхности материала. Чаще всего именно она становится областью художественного вмешательства. Начало традиции повторяющегося узора было положено еще при основании торговой марки. В 1888 году Виттон создал паттерн Damier Canvas – шахматный узор в ореховых и охровых тонах, который к 1956 году переделывают, вписав в узор монограмму марки. С тех пор этот символ доминирует во всех последующих художественных экспериментах с коллекциями.

Участие художников в создании коллекций было начато еще до прихода экстравагантного enfant terrible Марка Джейкобса на должность креативного директора Louis Vuitton. В 1980 году в создании паттерна для платков Louis Vuitton принял участие американский минималист и теоретик концептуализма  Сол Ле Витт. В результате получились достаточно строгие  графические композиции ярких насыщенных цветов, органично вписавшиеся в классическую эстетику до-джейкобского Louis Vuitton.

В начале 80-х с брендом работал Оливье Дебре – французский художник, представитель течения лирической абстракции и ученик Ле Корбюзье, который создал для Louis Vuitton  эскиз занавеса в Гонконгской опере.

Следующим художником, сотрудничавшим с брендом и почти буквально вылившим краски на полотно шарфов, стал  Арман – франко-американский художник и скульптор, один из авторов Nouveau réalisme (Нового реализма) во Франции, друг Ива Кляйна и автор  объектов-«аккумуляций».      

Уже в 1994 проявилась тенденция к расширению географии при выборе художников-соавторов. Африканско-французский художник Уильям Аджете Уилсон, кроме того, что привнес в эстетику Louis Vuitton кричащий этно-фигуратив, стал одним из первых  «подопечных» компании: следующие несколько лет она взяла на себя финансирование выставок художника.

И все же самое громкое сотрудничество с художниками началось с прихода в компанию в 1997 году Марка Джейкобса. Он создал первую линию prêt-à-porter, тем самым сделав художественные объекты более доступными.

Для создания коллекции 2001 года Джекобс пригласил американского художника Стивена Спрауза,   в результате чего на изделиях Louis Vuitton появились вдохновленные 60-ми ярко-неоновые граффити-письмена. Стивен Спрауз развернул лаконичную монограмму в бесконечный поток слов-каракулей, зацикленных на постоянном повторе названия бренда. Невероятные уровни продаж свидетельствовали о том, что игнорировать популярную молодежную культуру высокие бренды теперь не могут себе позволить. Именно этот момент стал поворотным в дальнейшем развитии траектории фривольности, по которой продолжал двигаться Louis Vuitton.

    

Апогеем же этого поступательного движения стала совместная коллекция с Такеши Мураками, работающим в броской и агрессивной манере и использующим в своем творчестве образы аниме и других идолов консюмеризма, по преимуществу японского.  Он придумал для Louis Vuitton новый полихромный логотип Monogram Multicolor и заставил своих одурманенных зверушек прорываться сквозь легендарный принт на поверхность ткани. Напластываясь один на другой, легендарный классический шрифт и инородный бестиарий создают коллекцию эклектичных гламурных пастишей.  

Сотрудничество Такеши Мураками с Louis Vuitton было продолжительным и разнообразным. Художник создал в 2008 году милитари-расцветку с логотипом бренда в качестве своеобразного жеста, поднимающего вопрос подделок. На протяжении всего этого времени Louis Vuitton поддерживает и спонсирует выставки Такеши Мураками, среди которых экспозиция в МоМа, в Бруклинском музее и в Гонконге.

В 2005 года Арне Якобсен – датский промышленный дизайнер и идеолог «датского функционализма» создал новые модели для бренда.

Сотрудничество с Ричардом Принсом – американским художником, известным своими работами в жанре «ре-фотографии», принесло один из самых эпатажных результатов в истории с Louis Vuitton.

С начала 2000-х Принс создает полотна, изображающие пугающие фигуры медсестер. Все они сопровождаются надписями в духе заголовков американских Pulp-романов. Сами картины создавались путем пост-обработки отсканированных обложек и их переноса на полотна с помощью струйной  печати. Книги, которыми вдохновлялся Принс, очень популярны среди американских граждан и повсеместно продаются в газетных киосках и супермаркетах. Обычно они характеризуются очень однообразным и прямолинейным нарративом, а героинями в них часто стают такие универсальные персонажи, как те же медсестры. Сексуальные фантазии и фрустрации среднего класса в таком чтиве чрезвычайно сконцентрированы, что позволяет при  изъятии отдельных элементов добиться необходимого Принцу эффекта бурлеска. Сотрудничество с Louis Vuitton позволило художнику перенести в жуткую реальность эти устрашающие, но сексуальные образы, и по подиуму зашагали модели в кружевных масках.

Одной из последних художниц, работавщих с брендом, стала японская художница Яёи Кусама, одержимая мотивом polka dots, и покрывающая горошинами как стены, так и человеческие тела. В свое время художница занималась дизайном собственной авангардной одежды. В интервью для Art Ukraine в сентябре прошлого года художница заявила, что созданные ею модели одежды неотделимы от хеппенингов, для которых они делались. Дизайн для Louis Vuitton, конечно, более адаптирован для потребителя, несмотря на режущие глаз сочетания цветов и узоров. «…Круги могут символизировать землю, солнце или месяц. Их форма, как и их смысл, не имеют особого значения. Я рисую горошек на телах людей, и вместе с горошком люди самоуничтожаются и возвращаются к природе вселенной» - пишет художница в своем дневнике.        

Сотрудничество с молодыми, еще не известными художниками, а также внимание к искусству неевропейских, в частности азиатских стран стало в последнее время весьма популярным. Так,  молодых художников привлекают к разработке дизайна для шейных платков и палантинов. Что характерно, многие из привлеченных дарований работают в жанре стрит-арта, который не так давно воспринимался как нонконформистский и одиозный.      

Aiko

Renta

Os-Gemeos

Многие художники, графики, скульпторы и архитекторы работали с образами, формами или эмблемами Louis Vuitton. Швейцарская поп-арт художница Сильви Фльори, отражающая тему консюмеризма в скульптуре, создала в 2000 году бронзовый памятник классической сумке Louis Vuitton.

Архитектор Заха Хадид, получившая в 2004 году Притцкеровскую премию, создала модифицированный футуристический вариант этой  сумки, придав ей текучую архитектурную форму.

На показе 2001 года художница Miss.Tic, называющая себя поэтессой урбанистического искусства, распространила среди гостей открытки с дизайном собственного производства в знак уважения  к мэтру Виттону.

Отдельного рассмотрения заслуживает сотрудничество LV с художниками и архитекторами, организовывающими внутреннее пространство бутиков-галерей. Из них стоит вспомнить масштабные световые инсталляции, созданные Олафуром Элиассоном для бутиков Louis Vuitton по всему миру. На Елисейских полях последний этаж бутика был преобразован в Культурное пространство Louis Vuitton (Espace Culturel Louis Vuitton http://www.louisvuitton-espaceculturel.com/index_GB.html), где регулярно проводятся выставки современного искусства, а также находится художественная студия для создания site-specific объектов. На первом этаже этого же бутика была установлена стальная скульптура авторства Жан Вонга, совместно с выставкой фотографий фотохудожника Чоу Юн Фэта.  

Для конструирования подиума показа весна-лето 2013 концептуальному французскому художнику Даниелю Бюрену была предоставлена полная свобода действий и выбора средств. Известный своими полосатыми колоннами во дворе Пале-Рояль, художник создал подиум в виде поставленных в ряд эскалаторов, разукрашенных желто-белыми полосами, по которым во время показа модели съезжали и поднимались обратно.

Меценатство Louis Vuitton представляет собой нечто иное, нежели просто отстраненное замаливание грехов капитализма. Хотя бренд и эксплуатирует имена известных художников для символического приобщения к искусству, эти скопированные и адаптированные на ткань произведения смотрятся весьма органично. Сам Марк Джейкобс с недавних пор активно коллекционирует современное искусство. На стенах его квартиры в Париже висят работы Эда Руши, Джона Каррина, Сина Лендерса и Демиана Херста.   

 

Искусство часто находится в напряженных отношениях с модой, но их функционирование во многом оказывается очень похожим. В урбанистическом пространстве бутики и галереи занимают позицию притяжения как людей «креативного класса», так и представителей «высшего общества», сезонная активность искусства и моды подвержена влиянию периодичности ярмарок и показов. Принимая во внимание всю критику касательно рыночной детерминированности подобных коллабораций, нельзя не отметить, что порой производимые ими проекты несут немалый творческий потенциал.

 

 

Надежда Ковальчук