В марте в Харьковской муниципальной галерее состоялся значимый для города проект Владимира Гулича и Анастасии Лойко «Призраки Ливадии», который актуализировал множество вопросов, но тот, который вынесен в заглавие статьи - нарочито и упорно становится первым. Земля, обетованная ранее, она же - Крымский полуостров, который сейчас стал эпицентром гражданского и политического пожара, и стоит ли возвращаться на пепелище из былой уже, несуществующей жизни. Возможно ли обрести мир после разрушительной войны?

 

Выставка балансирует на грани – от неприкрытой иронии перемещает нас в состояние безысходности, в котором только и можно что угрюмо сожалеть по утраченному.

 

Само название подводит зрителя к следующему вопросу о цикличности времени, событий, людей. Ялтинская конференция 1945 года, которая предопределила будущее всего европейского мира, вернулась к нам в другом обличии, но с теми же целями и лозунгами. Жизненный цикл замкнулся именно в этой точке, именно сейчас, сегодня. У нас тут Уинстон Черчилль как долгожданный гость и сват с обвязанным вокруг плеча украинским рушником – гость из прошлого становится как нельзя актуальным сейчас. А у вас там, в крымском измерении, тоже долгожданные друзья с высокой миссией и лозунгами миротворцев. И если обратиться к дефинициям ада и рая Данте, то чем больше материальный грех, тем легче его простить. Но неужели прошлые «владыки» мира, как и нынешние, рушат только географические границы? Мир возвращается в прошлое. А когда погружаешься в былое, то будущее кажется неблизким и размытым, настоящее же утопает в борьбе минувшей и будущей реальностей.

 

Владимир Гулич. «Tankman day». 2014 

 

Моральный релятивизм - когда реальность смывает все границы между понятиями морали, добра и зла. И если обычно эти значения и смыслы различаются во времени и пространстве, то в нынешней ситуации тут на одном полотне, как и в реальности на одной территории, идет борьба не просто между хорошим и плохим, а между тем, что сейчас называть добром, а что - злом. 

 

Нынешнее искусство как никогда заполнилось повседневной общественной реальностью. Но вопрос в другом - что сейчас стало для нас этой реальностью? Военные по пути в супермаркет? Потеря всех смыслов и привычных значений? Разрушения внутреннего мира и внешнего пространства? Хаос?

 

Современное искусство существует как своеобразный ретрит – удаление и побег от реальности для того, чтобы вернуться в эту же реальность только в художественной плоскости. Британский искусствовед Сьюзи Габлик обозначила единовозможный вектор развития современного искусства - отречение от любых связей с внешним миром. Но художественное высказывание Владимира Гулича и Анастасии Лойко  в этом случае радикально. Возвращаясь к практикам XVII века, авторы стремятся к объективности, отображая то, что существует в действительности – реальные вещи, которые преломляются сквозь художественную призму иронии и фантасмагории.

 

Проект существует на пересечении этического, метафизического и социального, на стыке личного и общественного, которое перерастает  в национальное и утекает в глобальное. Внутренняя саморефлексия авторов трансформируется в моральный и физический побег, когда острием становится вопрос о том, отторгать или принимать сложившуюся реальность?

 

Гулич и Лойко относятся к художникам, которые участвуют в формировании новой эстетической идеологии современности, что предполагает не только критический анализ, но и социальное небезразличие. А возможно ли сейчас быть другим и оставаться равнодушным к тому, что видишь?