Периодическая выставка «Манифеста» никогда не была такой пафосной, как старейшая Венецианская биеннале, и не претендовала на такую знаковость и задавание тона в современном искусстве, как кассельская «Документа». От Венецианской биеннале и других событий подобного рода Манифеста отличается своим «номадизмом» - выставка не привязана к той или иной локации и каждые два года проводится в новом уголке Европы. Первая Манифеста проходила в 1996-м в Роттердаме, и с тех пор биеннале позиционировала себя, как событие сугубо европейское и социально ангажированное. Для этой выставки всегда важно не только ЧТО показывать, но и ГДЕ и, главное, каков будет долгосрочный эффект биеннале для «принимающей стороны», т.е. для территории, где она проводится. 

Willie Doherty Segura, 2010
HD video installation, colour, sound 

Социологический пафос и политизированная риторика, интеллектуализм и доминирование институционального, некоммерчского искусства – вот характерные черты Манифесты. Два года назад Манифеста в каком-то смысле стала «чиновником» - биеннале и ее организаторы были назначены «послом Визуальных искусств Европейской комиссии». Здесь до сих пор жива вера в куратора – индивидуального или коллективного. Именно упор на интеллектуальные кураторские практики во многом определяет лицо Манифесты – и ее достоинства, и многочисленные недостатки, о которых давно устало сплетничать художественное сообщество. Да, кураторы Манифесты часто ссорятся, идут на компромисс с еврочиновниками, сами начинают говорить языком бюрократов и зануд, доходят до полного утопизма в построении нереализуемых моделей коммуникации как внутри Манифесты так и с сообществами, которым она якобы призвана нести свет современного искусства. Манифеста всегда несет за собой шлейф легкого хаоса и противоречий, но это хаос жизни – жизни ярких идей и ценностей, которые весьма отчетливо прослеживаются за пятнадцатилетней историей деятельности выставки. 

Идеологию Манифесты кратко изложила директор и основатель биеннале – Хедвиг Фейен во вступительном слове к каталогу нынешней, восьмой по счету Манифесты: «Манифеста – независимое, антиинституциональное мероприятие, основанное на энтузиазме. Она впитывает в себя новые таланты. Она ставит своей целью быть щедрой и прозрачной как в своем тоне, так и в своей деятельности. Она начинает всякий раз с чистого листа, но с постоянно расширяющимся ядром специалистов из различных культурных сфер. Она одновременно действует в существующих рамках искусства и выходит за них...».

В этом году Манифеста проходила в живописном, но туристически не развитом уголке южной Испании – в городах Мурсия и Картахена. Мурсия – тихий городок с населением около 300 тыс. человек, являющийся административным центром одноименного региона. Картахена – близлежащий портовой город, чем-то неумолимо напоминающий отечественную Балаклаву. Особой культурной жизни в регионе, как несложно догадаться, не наблюдается. Среди организаторов нынешней Манифесты бытовал анекдот, что в Мурсии было проблемой найти четверых современных художников – а это необходимое условие, ведь Манифеста всегда гордится привлечением к организации выставки местного ресурса. В Мурсии этот акцент на работе с местным населением и региональными проблемами был особенно заметен. Этот вектор даже затмил основную заявленную тему Манифесты – «Диалог с Северной Африкой». 

Игорь и Иван Бухаров Rudderless, 2010
Black and white Super-8 film, transferred to video / Dvd, duration 23 min
Still from the film, inspired by István Domonkos poem, Kormányeltörésben

 
В теории все звучало прекрасно – юг Испании, травмированный памятью об арабском владычестве и последовавшей Реконкисте, отделенный Гибралтаром от соседнего гигантского континента – подходящее место поразмыслить о том, какой может быть коммуникация современной Европы с современной Северной Африкой. В ходе кофе-брейка, которые Манифеста регулярно проводит в межвыставочный период, в 2009-м году в Мурсии состоялась широкая дискуссия вокруг предстоящего «диалога». Был выдвинут остроумный тезис – постколониальная оптика безнадежно устарела и на Африку пора взглянуть совершенно новыми глазами. Но, к сожалению, отказавшись от привычного клише, кураторы Манифесты вогнали себя в глухой угол – выработать новый язык, рассказать о Северной Африке, не прибегая к привычным штампам, оказалось не так-то просто.

Lorraine O'Grady Miscegenated Family Album - Sisters III, Nefertiti’s daughter,
Maketaten / Devonia’s daughter, Kimberley, 1980/1994
Cibachrome prints

В результате «диалог» по сути провалился – все опять свелось к показательному участию в проекте нескольких африканских художников, паре вопросительных высказываний на тему «а каким же, собственно, должен быть диалог с северной Африкой» (Thierry  Geoffroy/Colonel «Penetration», 2010) и т.п. Несколько ярких «африканских» работ показал кураторский коллекив transit.org – видео о видениях будущего жителей отдаленного африканского поселка (NEÏL BELOUFA «Kempinski», 2010), проект Матье Клеебе Аббоненч (Мathieu Kleyebe Abbonenc)  «Tricontinental» в рамках которого демонстрировался шикарный пропагандистский кинофильм «Monangambée» 1969 года художницы французского происхождения Сары Мальдорор (Sarah Maldoror) о борьбе за независимость Алжира  и несколько ярких работ об отчуждении и потере идентичности – на примере внутреннеевропейских проблем (замечательное видео венгерских художников Игоря и Ивана Бухаровых «Rudderless» - зарисовки о югославском эмигранте 70-х годов, затерявшемся во времени, пространстве и самом себе).

Mathieu Kleyebe Abonnenc Tricontinental, a graphic survey, 2010
Stills from Monangambée, 1969

Второй кураторский коллектив – «Chamber of Public Secrets» к диалогу с Африкой остался совершенно равнодушен, сосредоточившись на проблемах региона Мурсия, а также на творчестве своего протеже – слепого художника Эcрефа Армажана (Eşref Armağan), дискуссия о творчестве которого – местами забавная, местами идиотская стала одним из главных лейтмотивов Манифесты. А противоположную точку зрения, то есть «взгляд из Африки» теоретически должна была бы представить кураторская группа «Alexandria Contemporary Arts Forum». Но центральный проект Форума в старом здании почты г.Мурсия сложно назвать целостным идеологическим высказыванием.

Eşref Armağan The construction of Visuality - Drawing of Baptistry with two-point perspective,
2010. Drawing

В целом курс на спектакулярность, которым давно и уверенно идет коммерческое искусство, очевидно становится все соблазнительнее и для художников круга Манифесты– за мнимым идеологизмом и поверхностной политизированностью высказываний во многих работах просматривается тяга к эстетизму, даже если это, как в здании картахенской тюрьмы или заброшеного мурсианского почтового офиса, упоение эстетикой живописных руин и покинутых пространств. На нынешней Манифесте было представлено много поэтических, на грани сюрреализма, видеоработ, только для виду прикрывающихся остросоциальными «смыслами» (яркий пример - работа Sung Hwan Kim  «Manahatas Dance», 2009). «Смерть дискурсов» в проекте наглядно демонстрировала работа, выставленная кураторским коллективом «Chamber of Public Secrets» -  однозначно прочитываемый в духе попсового телевизионного «мыла» сюжет о метущемся художнике-демиурге (привет из Модернизма), вступающего в конфликт с жесткой университетской системой, пытающейся ему навязать «смыслы». Все кончается банально и, напившись, наш герой пытается удушить преподавательницу, объясняющую ему, что его работы не так плохи, им просто не хватает «интеллектуального обрамления»... 

Bouchra Ouizguen Madame Plaza, 2009

Работа, выполненная на грани серьезности и идиотизма в первый момент вызывает отторжение – ну неужели Манифеста считает зрителя таким болваном, что продает ему такой банальный, да еще и несовременный штамп? Однако поразмыслив, понимаешь, что, по сути, работа во многом показательна. Не исключено, что европейским художникам, не знакомым с канонами социалистической пропаганды, легче принять одномерные дидактические штампы, количество которых, судя по Манифестве, в современном искусстве стремительно растет. А, может, современный художник действительно устал быть осмысленным «критиком» и втайне мечтает удушить «дискурсы», встать на рельсы не так давно озвученного, но так до конца и не расшифрованного Николя Буррио «альтермодерна»? То есть, вновь погрузиться в дионисийское безумие, приписываемое художнику парадигмой Модерна, убить в себе социолога и в мистическом возбуждении ждать катарсиса? После десятилетий игривого постмодерна и того безымянного, что последовало за ним, такое предположение кажется смешным. Но, судя по количеству откровенной дидактики и полунаивных работ на нынешней Манифесте, европейские интеллектуалы стоят в шаге от критического самоубийства. Зная историю 20 века, нетрудно вспомнить, что за этапом заигрывания авангардистов с «широкими народными массами» приходит период тоталитарного мышления, поддакивания народному «лоубрау», занудного социалистического реализма и дидактизма, душок которого так неприятно дразнит на нынешней Манифесте. 

Особенно трагичным в этом контексте представляется диалог Манифесты с Мурсией и Картахеной. В случае с Северной Африкой коммуникация затруднена наличием массы штампов и невозможностью найти свой собственный голос. А вот регион Мурсия Манифесте не отвечает просто потому, что не хочет. И не может. То есть вначале была какая-то призрачная инициатива местных региональных чиновников, захотевших привлечь к себе Манифесту, чтобы развить туристическую инфраструктуру, оживить культурную жизнь региона и т.п. – о Манифесте в Мурсии бюрократы мечтали так же, как у нас сегодня фантазируют о Евро 2012 – много и утопично.

Laurent Grasso The Batteria Project, 2010 / 16mm film transferred on Blu-ray, 25 min, looped
Courtesy of Galerie Chez Valentin, Paris; Sean Kelly Gallery, New York © by
VEGAP, 2010

Но если местные градоначальники мыслили привлечь в свой, по сути ничем не знаменитый регион толпу туристов, то Манифеста задалась еще более пафосной и утопичной целью  - зажечь светильник разума и современного искусства в самой Мурсии, засеять в регионе семена для дальнейшего культурного ренессанса и т.д. и т.п. Но, как известно, на песке розы не растут, а чтобы начали расти, культивировать почву нужно не один год. Блицкриг на пустом месте Манифесте в этом году не удался – особого интереса к проекту жители Мурсии и Картахены не проявляли, в барабаны всем регионом по случаю открытия проекта тоже не били. Да и толпа туристов в Мурсию не нахлынула – на поезде от всех больших туристических центров далеко, и лоукосты не летают. А бюрократы транспортную проблему почему-то не учли. Вот и получилась вещь в себе – даже страшновато было ходить по бесчисленным “venues” Манифесты и видеть десятки работ о Мурсии, для Мурсии, этого беспрерывного стука в двери к тому, кто абсолютно не намерен открывать, да и языка-то, на котором говорят гости, по сути не понимает. 

Еще одной проблемой Манифесты и методологическим вопросом, который она задала себе и миру, стала сложнейшая схема курирования проекта. Биеннале управляли сразу три кураторских коллектива, каждый из которых состоит из целой группы кураторов. В результате Манифеста напоминает лоскутное одеяло – множество проектов разного уровня слабо коррелируют между собой, хотя своей массой и пестротой и создают ощущение полноты увиденного. Таким образом, Манифеста в Испании надела на себя маску Дон-Кихота – сперва создающего себе преграды, а потом оживленно бросающегося в бой на безмолвные и отчужденные ветряные мельницы.

Следующая Манифеста будет проходить  в бельгийской провинции Лимбург, и уставшие от трудностей кураторы биеннале обещают более простой проект – его будет курировать всего один человек. Дальше – интереснее. Манифеста давно интересуется перспективой преодоления границ Евросоюза – недаром все эти «диалоги с Африкой», а также серьезное рассмотрение перспектив проведения биеннале в Китае. Но перед тем как сделать такой кросс-континентальный скачок кураторам Манифесты весьма интересны менее экзотические и более близкие географически локации. Так возникла идея проведения Манифесты в Украине, на данный момент активно муссирующаяся как в кругах организаторов Манифесты, так и в украинском арт-сообществе.

Red76

Для Украины Манифеста может стать серьезным шансом – ведь в ситуации засилья на отечественной арт-сцене неотрефлексированного коммерческого искусства, лишенного всякого комментария, интеллектуализм Манифесты для нас мог бы быть поинстине целительным и вдохновляющим. Дать зрителю понять, что искусство, это не только яркий и модный «скринсейвер», элемент ландшафтного дизайна или виджеинга, как это представляется на фестивале Гогольфест, и не роскошная и бессмысленная игрушка, как это видится из PinchukArtCentre – задача по сути не менее благородная, нежели налаживание диалога с северной Африкой... Можно не сомневаться, что то, что не нужно буржуазной Мурсии, нашло бы большой интерес и отклик в изголодавшемся по некоммерческому искусству и обладающем огромной аудиторией Киеве. Можно не сомневаться, что и для западных кураторов Манифесты, уставших стучать в запертые двери, такой пример обратной реакции также имел бы свои терапевтические эффекты. 

Для того, чтобы Манифеста пришла в Украину нужно не так уж много – консолидация местного сообщества, понимание местных властей, а также меценатская помощь и эффективный диалог с Манифестой. Остается надеяться, что звезды сойдутся правильным образом и в 2014 году Манифеста придет к нам. Наверное, снова не обойдется без ссор, утопий и недоразумений, но, что самое главное, в Украину придет катализатор интенсивной интеллектуальной художественной жизни - жизни идей и ценностей, которые несет в себе такая необычная и такая важная для понимания европейской ментальности выставка как Манифеста.