11 сентября жители Тбилиси удивленно заглядывали внутрь свернутой в трубочку географической карты Грузии, снабженной по ту сторону немецкой камерой и украинским фотографом. И никто не спрашивал объяснений.

Впрочем, я и сам бы не мог объяснить, почему так получилось, что купленная в ближайшем магазине канцелярских товаров географическая карта на грузинском языке размерами 106 см на 60 см – причем, купленная в сувенирных целях – оказалась использована художественным образом.

Может быть, на это повлияло то обстоятельство, что в магазине мне свернули ее в трубочку, а на улице, по которой я шел, находилось критическое число туристов, увешанных фотоаппаратурой как скромных, так и немыслимых калибров и, глядя на все эти «телевики», я подсознательно испытывал то, что дедушка Фрейд называл «зависть к пенису», ибо со мной была только «мыльница» весьма уважаемой фирмы, но крайне небольшого размера? И только соединив одно с другим, я мог преодолеть ноющее чувство дискомфорта, ведь с точки зрения размеров самый большой «телевик» в Тбилиси теперь оказывался именно в моих руках?

Или же, напротив, я больше не мог смотреть на всю эту толпу туристов, беспрестанно фотографирующих друг друга и одни и те же виды, тем более, что сам я оказался в Тбилиси по работе и, по сути, уже коротал время до отлета, разгуливая по этим улицам, но ведь с тем же фотоаппаратом – слава Богу, не в руках, но в чехле на поясе – но ведь и пользуясь им время от времени, с тоской просматривая только что снятый очередной отвратительный кадр, ничем не отличимый от тех, которые производили оплеванные мной туристы?

А еще мне могли надоесть виды, памятники и здания, и я просто хотел заглянуть в лица здешних людей, но для того, чтоб фотографировать людей в упор на улице, надо преодолеть себя и войти в определенный кураж, что не всегда выходит, а, спрятавшись за картой, ты как бы скатываешься на уровень детской игры, шалости – ведь тебе же даже замечание сделать несерьезно? Какому идиоту придет в голову делать замечание другому идиоту, снимающему через географическую карту?

Однако я уже не помню, снимал ли я людей в этот день до того, как применил карту – ведь могло статься так, что их лица, привыкшие за день к десятку уличных фотографов из числа тех же туристов (тех фотографов, которые смогли преодолеть себя, достичь куража и снимать в упор или обладали большими «телевиками», тех, что своими настоящими стеклами внутри отодвигает тебя подальше от жертвы), выглядели слишком непроницаемо? Это ведь получались cразу и тбилиские лица, и чужие лица, закрытые и замкнутые, ничем не напоминающие лица реальных людей, просто какие-то маски. Их было не прошибить ничем, кроме дурацкой фриковой выходки, вроде той, что документируется данным текстом.

Могло статься и так, что привлеченный красотой той или иной проходящей мимо дамы, но вместе с тем обремененный обязательствами личного порядка и сложноподчиненными этическими нормами, я не мог прибегнуть к иному способу преследования красоток, кроме как продолжением собственного взгляда, его удлинением и, вместе с тем, полным сокрытием от вмешательства чужих взоров?

C другой стороны, мальчик с футбольным мячом на другой стороне улицы никак не привлекал меня, равно как и не внушал страх быть кем-либо увиденным в момент этого пристального взгляда – взгляд был пристален, но непредметен, как в предыдущем случае. Другое дело, был ли это мой взгляд?

Не углубляясь, нет, все же меня, наверно, интересовали просто лица, как единственная вменяемая деталь, которую я мог выхватить, обводя окрестности своим удлиненным взглядом сквозь карту, ведь этот взгляд одновременно словно задал шоры моему зрению?

Еще вероятно, что в этот день я постоянно думал о другом 11 сентября – том самом, после которого изменился весь мир и, в частности, жизнь страны, по чьей столице я разгуливал, ведь Америка бы помогала им гораздо больше, если б не надо было считаться с Россией как с союзницей по антитеррористической коалиции – поэтому, почему бы трубочке в моей руке не стать образом небоскреба, заваливающим горизонты почем зря, поднимающимся, падающим, уходящим в сторону?

Конечно, я еще мог думать и об их войне 2008 года, остановленной, как принято говорить циниками, на самом интересном месте – обо всех этих танках, развернувшихся обратно уже на полпути в Тбилиси и обо всех этих лицах, в контексте взгляда через затвор головного орудия Т-90М?

Наконец, речь могла идти всего лишь о трудностях композиции – когда бесконечно снимаешь несколько дней подряд, тебе надоедает изобретать способы привлечения внимания к той или иной детали, значит, и могло понадобиться самое простое решение из тех, что оказались под рукой?

Я сделал около сотни снимков во время той прогулки и для каждого из них оказался свой мотив, совершенно не похожий на другой. Это ни о чем не говорит, кроме того, что я, к сожалению, никогда не смогу впредь повторить эти ощущения.

Все, что я могу передать, это документация и инструкция к тому, как использовать проект Maphole в качестве туристического аттракциона – ведь если вам придет в голову в незнакомой стране купить ее карту и использовать в качестве «телевика» для вашей «мыльницы», это неплохо развлечет вас на какое-то время.

Благодаря коллеге-фотографу Анастасии Искрицкой, снимки которой приводятся ниже, инструкция носит визуальный характер.

Сперва надо достать карту.

Потом свернуть ее в трубочку и засунуть «мыльницу» объективом внутрь.

Потом представить себе, как ты при этом выглядишь со стороны, на время отложив «мыльницу».

А потом погрузиться в процесс, не обращая внимания на то, что самого тебя давно уже снимают все встречные фотографы и туристы с использованием фотоаппаратуры как скромных, так и немыслимых калибров.

 

Дмитрий Белянский, специально для ART UKRAINE