Известная украинская художница Нина Мурашкина в последнее время живет в Испании, а в Киев приехала на один месяц – презентовать новый арт-бук Ninochka, принять участие в коллективной выставке, организованной издательством ArtHuss, «Однаково різні», а также показать в рамках Kyiv Art Fair перформанс Bad/Bed, который создала вместе с режиссером Юлией Рукавициной. Обо всех этих событиях и предысториях к ним беседуем с Ниной Мурашкиной.

 

Нина, скажите, пожалуйста, о чем ваше творчество?

Главная тема моего творчества – это болезненная женственность. Это терзание души с ее всплесками радости, счастья, горя. Это стремление к красоте, кристальному абсолюту.  И на этом пути вот эти все происходят коллапсы встреч и расставаний.

 

Все изображения предоставлены художницей

 

В рамках коллективной выставки «Однаково різні» вы презентовали свой арт-бук Ninochka. В чем главная идея этого графического романа?

Это сказка-биография. С вымыслом, вдохновленным реальностью. Я провожу черту с юностью и детством. Отошел вопрос терзаний, наступило спокойствие и внутреннее равновесие. Произошло взросление меня, как художника, новый этап. Таким образом, на интимных дневниках сейчас поставлена красивая, звонкая точка. Теперь можно спокойно, с улыбкой и смехом говорить о былых терзаниях.

 

В этом арт-буке три истории с важными мотивами: отношения с собой, отношения с мамой, отношения с мужчиной. Думаю, эти темы касаются каждого, поэтому и интересны. Все сюжеты наполнены юмором и персонажами, очень гротескными!

 

Завершение этого болезненного периода «превращения в лебедя» произошло очень вовремя. Мы начинали обсуждать с издательством ArtHuss эту историю около трех лет назад. А появилась она сейчас, когда все были к этому готовы.

 

 

В стилевом решении книжка создана с параллелями к изысканной черно-белой графике английского художника Обри Бёрдслея и цитатами из японской эротической гравюры SHUNGA.

 

Арт-бук Ninochka имеет свое отображение еще и в серии живописи. Что вдохновляло на создание этих круглых полотен?

Ninochka — это одноименный фильм-нуар по сценарию моего любимого режиссера Билли Уайлдера с Гретой Гарбо в главной роли. Она там шпион, которая ведет разведку вместе с русскими. Также это был первый фильм, где Грета Гарбо смеется, и в случае моего арт-бука очень важно. Ninochka — микс моего имени, ее игры и этой невыносимо красивой культуры 40-50-х, а также черно-белого кино.

 

Собственно, в этом слове заключается не только «селфи», но и отголоски культур, которые мне близки: чёрно-белое кино, нуар, триллер, драма, романтизм и гротеск. О живописи — отдельный разговор. Эта серия из 10 круглых работ, самостоятельных каждой в отдельности и цельных в своем единстве. Здесь лирика, новый для меня, не «красный» колорит, более чем глубокая проработка образов. В живописной серии есть отсылки к Парсуне – светским портретам, написанным по принципу иконы, к наивному украинскому искусству.

 

 

Вы работаете с графикой, живописью, скульптурой, перформансом. Какая из техник вам ближе?

Все техники хороши, в зависимости от условий труда. Техника обуславливает материал и создает рамки. Например, графику можно сделать мелом на асфальте, и в этом будет уже совсем другая эстетика. Живописи нужен живой свет, графику же можно выполнять и при искусственном свете. Скульптура – это необратимый процесс, нужно все время присутствовать, тогда как в живописи можно сделать паузу, путешествовать и вернуться к работе. Для перформанса зритель в моменте «здесь и сейчас» необходим так же, как и автор. Если зрителя нет, то перформанс как практика, как вид искусства не существует.

 

Есть ли современные художники, которыми вы восхищаетесь и вдохновляетесь?

Да, это мои друзья Артем Волокитин и Татьяна Малиновская. Мы разделяем одни и те же принципы, и они великолепные авторы художники. Мы с Таней организовали женское движение пару лет назад и сделали вместе несколько совместных проектов, как кураторы, со-кураторы и как идейные вдохновители. Мы подняли всплеск женских проектов, которые потом подхватили другие. Прекрасно, что развитие происходит. Вообще я против разделения, но как исторический факт хорошо собрать женщин-авторов под одой крышей, посмотреть, какого уровня их работы.

 

 

Мы создали это движение, чтобы показать то, что есть сейчас, и то, что еще никто не видел. Мы выставляли то, что за пределами видимости. Например, есть интересная очень автор, которую мы выставляли в числе других, – Ксения Платанова из Запорожья. Она парикмахер и мать двоих усыновленных детей, и вот она делает такие объекты: куклы и домики к ним, инсталляции из еды. Все это очень странное, очень мрачное, но дико выразительное. И таких женщин много, с хорошим выразительным уровнем, но не показанных на широком обозрении. Это была одна из наших задач.

 

Последний проект был «Marry Me!» (Женись на мне) – идея, которая возникла еще до моего нынешнего замужества. Для моей подруги Тани Малиновской было актуально выдать меня замуж, и мы придумали этот проект. Там я показывала перфоманс «NO!», встречая гостей, сидя на гарбузах. У меня  уже все состоялось в личной жизни на тот момент, но мне хотелось посмеяться. Для меня важно, чтобы все было смешно и немного трагично одновременно.

 

 

Какую часть в вашей жизни занимает юмор?

Большую. Без юмора я бы, наверное, не выжила. Жизнь на самом деле очень трагична, жестока и тяжела, и без юмора ее пережить невозможно.

 

Над чем/кем смеетесь в первую очередь?

Над собой. Мне кажется, я часто очень смешно выгляжу, сама для себя. И я являюсь персонажем картин наряду с другими людьми. Своих героев я вытаскиваю из транспорта, из кабаков, из нудистских пляжей, из бассейнов. Так что они неприкрытые совсем: или голые, или эмоционально обнажены. Важно, чтобы они были правдивые.

 

Прокомментируйте, пожалуйста, тему феминизма и гендерного равенства.

На данный момент я год как в отношениях с испанским мужчиной. И в их законах женщина после замужества сохраняет свою фамилию, и все работают: и женщины, и мужчины. Этот закон недавний, где-то с 70х годов, и общество чувствует себя довольно свободно. Если, например, сравнивать с Италией, где до сих пор патриархальный строй и мужчины хотят подчинения.

 

Что касается Украины, здесь также есть патриархальная история: в некоторых галереях, с которым я здесь сотрудничала, в момент заключения контракта неприкрыто смотрели на мой живот, проверяя, не беременна ли я. Проверяли на работоспособность. И это унизительно. Это ужасно. Я, скорее, за равенство женщины как персоны, как индивидуальности, как личности. Но это не имеет никакого отношения к агрессивному страйкующему феминизму.

 

 

Дело в ментальности, когда к женщине относятся как неравноправному человеку. Это, конечно, ужасно, неприятно. Но с другой стороны, есть мужчины, которые уважают женщин, ухаживают. И почему бы не принять ухаживание? То есть тут очень разношерстно, разносторонне. Очень индивидуально. 

 

Расставляете ли вы акценты гендерного равенства своим перформансом Bad Bed, который показали в рамках Kyiv Art Fair?

Да, именно о гендерном равенстве идет речь. Но не только.

 

О том, что на самом деле все равно, кто кого брал: мужчина или женщина. Это также о страхе сделать первый шаг навстречу новому в жизни! Это касается и женщин и мужчин одинаково. Ведь, сделать первый шаг очень сложно порой, но важно. Ведь потом модно снять сливки с результата своих шагов. Это конечно метафора. И я надеюсь – тонкий зритель это прочувствует.

 

Важно, чтобы было всем весело и хорошо. Перформанс называется Bad Bed, Плохая кровать. В самом названии есть игра слов и шутка. Почему кровать плохая? Она же должна быть хорошая. В данном случае кровать как таковая будет отсутствовать. И это будет очень все условно. Условное действие на условной кровати.

 

Нина Мурашкина

 

Из замысла режиссера Юлии Рукавициной: в разные времена, в разных культурах женщинам и мужчинам  отводились различные социальные роли. И, если женщина, в основном, реализовывалась в материнстве, к мужчине общество предъявляло большие требования: муж, добытчик, завоеватель и т.д.

 

В современном мире пол практически не имеет значения в общественной жизни. Но материнство оставляет женщине гендерную прерогативу, которой напрочь лишен мужчина. Женщина наступает. Кровать, как последний оплот. Выдержит?