Этой весной Музей Хиршхорн в Вашингтоне демонстрирует новое приобретение в своей коллекции - видеофильм известного калифорнийского художника Дуга Eйткена SONG 1 («Песня 1»). Выглядит проект так, будто куратор музея Керри Броуэр (Kerry Brougher) решил вывернуть сооружение наизнанку. В 2010 году он пригласил художника создать видео на фасаде музея. Дуг Эйткен застыл от очарования: такого большого здания идеальной цилиндрической формы не существует в мире больше нигде, и вообще чудо, что оно существует.

Еще с 1970-х годов здание музея известно в Вашингтоне как «бункер» или «топливный бак». Для меня же он похож на гигантский барабан, который случайно остался возле Капитолия после собрания древнегреческих богов, которые, безусловно, спускались с Олимпа в эту новейшую колыбель демократии.

Музей Хиршхорн, который построил 1974 лауреат Притцкеровской премии Гордон Баншафт, является изысканным образцом пресловутого стиля брутализм в архитектуре, и сегодня наконец оправдывает себя с эстетической точки зрения. Монументальный и одновременно мягкий эстерьер дома стал функциональной скульптурой. Каждый вечер от сумерек до полуночи на фасаде Музея Хиршхорн демонстрируют видео Дуга Эйткена SONG 1.

Вокруг музея по разные стороны расположены Сад скульптур, административный корпус сети музеев Смитсониан, который популярен среди любителей вечерних пробежек National Mall, автострада и офисные центры. Без сомнения, в окрестностях музея находится самая разнообразная зрительская аудитория, которую могут себе представить музейные работники.

Итак, окружность здания - 220 метров, высота - 25 метров, «экран» на 360 градусов и 11 видеопроекторов. Немного магии - и огромное здание растворяется в теле видеопроизведения. Цифровой аватар глотает реальность, и из него льется завораживающая энергетика универсальной, привлекательной для каждого истории.

В основу идеи своего 35-минутного фильма Дуг Эйткен положил американский хит 1934 года, песню Гарри Варрен «I Only Have Eyes For You». На видео, которое местами имеет достаточно клиповую эстетику, поочередно появляются разные персонажи, которые напевают отдельные фразы песни. Среди актеров, задействованных в видео - Тильда Суинтон, музыкант Джон Доу из лос-анджелесском панк-группы Х и легендарный исполнитель авангард-фолка Девендра Банхарт. Также Эйткен снимал уличных танцоров, участников андеграундных групп, певцов-евангелистов и других непрофессиональных актеров.

Вариации и аранжировки музыкального трека Эйткена создавали Beck, James Murphy, Banhart, Mountains, CFCF, High Places, No Age и Lucky Draggons. В результате Дуг Эйткен смог соединить в фильме различные интерпретации хита «I Only Have Eyes For You» - от стиля кантри до электроники, от госпела и ду-воп до сентиментальной torch song и регтайма.

Одухотворенность ретротематикой несколько напоминает фильм The Artists Мишель Хазанавичус (Оскар 2011) и еще раз подтверждает идею об универсальном языке нестареющей классики, которая может принимать свежее звучание благодаря перемещению в новый контекст.

Впрочем, в работе Эйткена прежде всего завораживает ее технологическая сложность.Важнейшим аспектом с формальной точки зрения является новый язык видео, ведь поверхность дома не является плоской. Для того, чтобы адаптировать изображение для цилиндрического фасада Музея Хиршхорн, Эйткен «выворачивает наизнанку» и «преломляет» движущуюся картинку. Общий размер изображения - 1080 на 13444 точек. Каждый проектор при этом может создавать качество изображения 1080 на 1920 пикселей. Проекторы смонтированы так, что «избыточные» пиксели накладываются друг на друга, создавая непереревное линейное изображение. Эта гигантская видеокартинка трактуется автором не как интервенция или инородное тело, она - уже органичная часть окружающего пространства.

Видеоязык сегодня, как в свое время живопись, интегрируется со средой. Этот процесс можно сравнить с изобретением художниками законов перспективы в период Ренессанса, когда вдруг под куполами соборов начали вырисовываться реалистичные человеческие фигуры и правильные дл глаза пропорции. Двухмерное изображение стремилось к геометрической достоверности, чтобы расположиться в рационализированной системе координат. Движущееся изображение находится в поиске многогранности и нелинейного сюжета, ведь это и есть его органическая среда обитания.

Об этом Дуг Эйткен задумывается в разговоре с голливудским режиссером Робертом Альтманом в своей книге «Broken Screen. 26 conversations with Doug Aitken» (2006). Он отмечает, что линейная съемка видео не имеет ничего общего с тем, как мы воспринимаем окружающий мир. И наоборот, многомерные, «скульптурные» фильмы фиксируют состояние запутанности человека, одновременного присутствия нескольких планов реальности вокруг нас, когда с каждым взором открывается новое впечатление от увиденного и пережитого. Так, в видеоарте наконец наступила эпоха кубизма: через фрагментарность, нелинейность и многовекторность художники воссоздают панорамное, 360-градусное видение.

Работа Эйткена задает новые критерии восприятия художественного произведения в урбанистическом контексте, а также прочерчивает новые возможности поведения современного зрителя в искусстве. Вы уже не можете лицезреть произведение с одной точки, а невольно начинаете двигаться вокруг сооружения музея. Оставаясь на одном месте, вы беспрекословно пропускаете 9-10 видеоплоскостей, которые излучают остальные проекторы. Проходя вокруг дома все равно не удается отследить весь видеоряд, но движение мимо картинки создает эффект «умноженной реальности» и большей насыщенности информацией.

Необходимость двигаться в условиях движущейся картинки, вероятно, предполагал Поль Вирилио в «Машине видения», когда утверждал, что «поле битвы также существует как поле восприятия».

Эта же идея заложена в новой книге Розалинд Краусс «Under Blue Cap» (2011). Краус говорит о постоянном переизобретении медиума в искусстве как способе приспособиться выживать в этом мире. Она сравнивает художника-новатора, который переходит из привычной социокультурной среды в новую и прогрессивную, с человеком, который восстанавливает работу памяти после амнезии, запоминая случайные комбинации слов и ища на них хоть какие-то ассоциации. Резкое изменение условий коммуникации и перегруженность людей информацией в 21 веке также похожи на амнезию. Любой новый художественный медиум помогает как художнику, так и зрителю преодолеть эту болезнь.

В случае с видеопроектом Дуга Эйткена, зритель должен увидеть, прежде всего, эту трансформацию стены в бесконечный носитель и пространство информации. Таким образом Эйткен рефлексирует над современной реальностью и вопросом взаимодействия человека и городской среды, особенно в условиях неотвратимого доминирования разножанровых медиа.

О работе Дуга Эйткена надо говорить, смешивая параметры и терминологию из разных сфер: от кинематографа до архитектуры и урбанистических исследований.

Действительно, Eйткен давно развивается как художник синтетического жанра: в его арсенале скульптура, фотография, архитектурные интервенции, звуковые, одно- и многоканальные видеоработы, нарративные фильмы и инсталляции. Его резонансный проект Black Mirror (2011) происходил на пароме, который плавал недалеко от Афин, на котором одновременно демонстрировалось видео и актеры разыгрывали перформанс. В 2009 году Дуг Эйткен построил акустический павильон в глубине леса в Бразилии (Sonic Pavilion). Система оборудования внутри здания улавливала низкочастотные подземные шумы, которые трансформировались через высокочувствительные микрофоны и позволяли посетителям услышать живые ритмы постоянно меняющейся природы. 

Среди работ художника - Видеодемонстрация на фасаде здания Венского сецессиона, мощная видеоинсталляция «Новый Океан» для лондонской галереи Serpentine, полностью охватила пространство галереи, включая подвальные помещения. В 2006 году Дуг Эйткен представил специальный проект для МоМА в Нью-Йоке: его видеофильм о жителях мегаполиса Sleepwalkers («Лунатики») отображался с помощью 8 проекторов на экстерьере музея. Наконец, установка Electric Earth принесла Эйткен Золотого Льва на Венецианской биеннале еще в 1999 году.

SONG 1 («Песня 1») построена на идее коллективного. Это урбанистический ноктюрн, имитирующий ритм механизированной городской среды. Герои фильма сведены к универсальным, абстрактным образам. Они перемещаются во времени и пространстве ночного города, которое тоже невозможно идентифицировать: это город абстрактных пейзажей, бесконечного производства и безграничного мерцания огней. Эйткен пытается добиться гипнотического эффекта, абстрагироваться от позиционирования идентичности до уровня лишь эстетического и эмоционального переживания. Так, типичный Запад у него виртуозно трансформируется в нечто восточное, и вместо города возникают «арабские орнаменты»:

Юные лица сменяются пожилыми, а то и вовсе сливаются в потоке людей. Только увиденное в видео лирическое становится эпическим сразу после того, как растворяется под выразительностью следующего кадра.

Монументальные фигуры сливаются в красивый коллективный портрет с общей для всех эмоцией любовной привязанности. (Общая композиция фильма и символическая трактовка героев порой напоминает стилистику «фотофресок» московской группы АЕС + Ф). Медитативность фильма усугубляется идеей медленного исчезновения: разрушается домик из карт, слова стираются до единого: «disappear».

Во время просмотра фильма меня зацепила идея света, по особому чувствуется, когда двигаешься вокруг гигантского «видеоэкрана». Это уникальный опыт - попасть под поток света, который идет из мощных проекторов и рассекает не просто тьму, а густые ветви деревьев; вы стоите посреди этого теплого потока и, кажется, уже самостоятельно трансформируете пучок света в цифровое изображение, а ваше тело вдруг обретает какие-то свои фантомные органы ...

Так исчезает ли, в конце концов, архитектура в теле видеоизображения? Или, может, между двумя этими видами искусства происходит функциональный взаимообмен?

Во время разговора для уже упомянутой книги «Broken Screen. 26 conversations with Doug Aitken» архитектор Рем Кулхас и Дуг Эйткен сводят к общему знаменателю, казалось бы, совершенно расходящиеся вещи. Они анализируют общее свойство видео и архитектуры проводить зрителя сквозь нарративные ситуации: в видеоформате это происходит через проектирование иллюзии, архитектура делает это через построенную среду. Но архитектура имеет преимущество - это уже универсальный язык массовой культуры, который одновременно помогает понимать урбанистическую среду и управляет потоками информации. В этом смысле здание музея содержит свою главную роль: оно как эскалатор в метро, ​​который вывозит вас из тоннеля и тем временем развлекает рекламными афишами и сити-лайтами.

Музей Хиршхорн сегодня является одной из немногих арт-институций, которые максимально эффективно используют свое пространство для трансляции информации. На примере проекта Дуга Эйткена музей одновременно справился с ролью независимой институции и влиятельной публичной среды.

Что касается пространственного взаимодействия здания и искусства, то следует упомянуть еще один резонансный проект Музея Хиршхорн, который проходил осенью 2011 года. В его кругловатых залах впервые в истории продемонстрировали в полном объеме серию картин Энди Уорхола Shadows («Тени») 1978-79 годов. Прохождение вдоль стены, на которой плотно разместили 102 полотна общей протяженностью более 135 метров, тоже напоминало кинематографический опыт. Эта тотальная картина разворачивалась, как серия кинокадров, во времени, но намекала, что произведение искусства можно воспринимать не статично, а через движение собственного тела.

© 2011 The Andy Warhol Foundation for the Visual Arts, Inc./Artists Rights Society (ARS), New York

Наконец, стоит отметить виртуозность работы Дуга Айткенда. Он смог заслужить доверие зрителя: в фильме, например, легко поверить, что вдруг перед вами разливается мерцающая ночная гладь воды, а не бетонная поверхность здания, отдельные картинки видеоряда перемещаются по кругу, а не стоят на месте, когда герои в авто едут по неизвестному городу. «ПЕСНЯ 1» производит завораживающее впечатление и хочется возвращаться на ночные прогулки в музей снова и снова, как это происходит в случае с всенародной любовью к популярным хитам.


Все фото предоставлены Музеем Хиршхорн:
Doug Aitken, SONG 1, 2012. Courtesy Hirshhorn Museum and Sculpture Garden, Smithsonian Institution; 303 Gallery, New York; Galerie Eva Presenhuber, Zurich; Victoria Miro Gallery, London; and Regen Projects, Los Angeles. Commissioned, with generous production support, by the Hirshhorn Museum and Sculpture Garden, Smithsonian Institution. Photo © Frederick Charles, fcharles.com.

Дуг Эйткен о своем фильме SONG 1

 

Лилия Куделя