Понятие рая имеет несколько значений, связанных с состоянием или местом вечной жизни – совершенной, гармоничной, жизни в блаженстве. Это и рай изначальный, – Эдем, – и рай после смерти – Царство небесное. Все это получило самое разнообразное трактование в искусстве, где следует назвать еще одну категорию – Потерянного рая.

 

Здесь и далее – фото с выставки Инары Багировой

 

Инсталляция Инары Багировой среди руин бывшего Солодового завода в Киеве доводит эту цепочку до жесткого финала. Автор  вводит  специфически сленговое определение  уже из  нашей рейдерской действительности, времени преступных госанексий и войн, оказавшихся вдруг возможными – рай потерянный превращается в рай отжатый.

 

 

Психологически это состояние депривации – лишения, отнятия, потери чего-то, казавшегося миром идеальным, «райской обителью». Подобная утрата порождает выраженную образную компенсацию в виде потока изображений, картин, грез, мечтаний, миражей, часто навеянных, как и в нашем случае, «памятью из детства».

 

 

Именно оттуда абхазские и крымские пейзажи, напечатанные на холсте и иллюминированные анилином. Они – главное звено инсталляции, для целостного восприятия которой немаловажную роль играет также сама аура пространства заброшенного завода. Трагедийное, драматическое выявляет себя не прямо, а сокрыто под ностальгической паволокой как бы сувенирной пейзажной картинки, фотографии «на память». Острый политический смысл подается без открытого надрыва, а тонко вплетен в ткань обыденного, просачивается сквозь, казалось бы, нейтральную банальность.

 

 

Сама техника исполнения этих пейзажных видов – печать на холсте с раскраской – отсылает к тиражной, зачастую любительской фотке, напоминая какую-то абсурдно увеличенную открытку. Холодная отрешенность объектива, документа и машинного оттиска вступают в желанный диссонанс с живыми импульсами движения кисти, привнося в образ дополнительную коллизию.

 

 

Колумбарные урны с пляжным песком одновременно наполняют инсталляционный ряд ритуальными, скорбными нотами, но и  с необходимой мерой обнажают его театральную природу, игровое начало,  как ни парадоксально, снимая с его помощью напряженность усугубленной серьезности целого.

 

 

Наконец, важнейшей образной доминантой «Отжатого рая» является цвет. Анилин опять таки аппелирует к приемам низовой анонимной фотографии, а с другой стороны, производит эффект высокой поп-артовской сериграфии. Ярко выраженная, «кислотная» эмоция цвета выступает здесь своего рода психоделической сбивкой изображения, как и  застывшим киношным саспенсом, внося в «райские» видения  ощущение надвигающейся тревоги, ожидания чего-то ужасного.  Вот-вот, и раздастся крик в размеренной пейзажной созерцательности…

 

 

**

Об авторе

 

Александр Соловьев – арт-критик, искусствовед, куратор музейного комплекса «Мистецький Арсенал».

 

Александр Соловьев