"Моя следующая картина будет называться "Ангел, несущий кастрюлю борща безработным станкостроительного завода"...

О своей любви к абстракционизму, о планах на будущее и о том, нужен ли ему Союз художников, - рассказывает одесский художник Игорь Божко.

 

– Есть такое понятие, как самооценка. В художественной жизни Одессы как вам видится ваше место – в первой десятке, в первой пятерке?

– Ну, наверное, какую-то нишу занимаю, но я не знаю, в десятках я не считал. Десятки или сотни - я об этом никогда не думал. Что тут скажешь?

– Насколько динамична сейчас художественная жизнь в Одессе и существует ли она вообще?

– Она, конечно, динамична и разнообразна. Это не то, что 20 лет назад, когда был сплошной Советский Союз и одни и те же выставки. Сейчас и такое, и сякое, и этакое – всё разнообразное, все интересное. Иногда что-то принимаешь, иногда не воспринимаешь. Иногда тебя задевает, думаешь об этом. И в квартирной галерее на Екатерининской, 14 сколько интересных было выставок… Я вот помню последнюю, не помню автора, – мне так понравились коллажи. «Мёртвую женщину», я думаю, что её украдут, так она хороша… Вот такие вот смешные штучки. Раньше невозможно было такое выставить.

- Каждый век, каждая эпоха формирует свои течения в живописи, в искусстве. Если конец 19 века – это импрессионизм, то 20 век – это уже абстракционизм, поп-арт, модернизм, постмодернизм. На вас какое-то из этих течений оказало влияние?

– Мне нравился импрессионизм в свое время. И может быть, в какой-то степени я и находился под этим влиянием. Возможно, да. Ну, абстракционизм был всегда.

– Были ли у вас учителя – в более широком понимании этого слова? Не в учебном.

- По-моему, нет. Из училищных – да. А так…

– Сегодня одесские искусствоведы называют Егорова и Хруща классиками  одесской школы. Согласны ли вы с этим?

– Согласен. Ещё мне как абстракционист очень нравится Володя Цюпко. Я считаю его величайшим абстракционистом нашего – даже не стесняюсь – времени. Я его очень ценю как абстракциониста. Звание заслуженного  художника Украины он получил именно за абстрактные работы. Впервые такое. Наверное, и в Союзе бывшем такое впервые. Вот он мне очень нравится. На втором месте из абстракционистов Сережа Савченко. Володя Цюпко более широкий – у него разные темы в его абстракциях. А у Сережи – праздник такой, вечный праздник-праздник-праздник. И немножко повышенная эмоция в его работах. А у Володи разные эмоциональные состояния и направления. Ещё Женя Рахманин мне близок и интересен.

– Есть ли для вас разница между современным и актуальным искусством?

– Я никогда об этом не думал. Не знаю.

– А последняя выставка на Морвокзале?

– Я ещё не посмотрел её. Что-то мне немножко обидно за Пушкина. Думаю, что если бы нашелся человек, который бы вызвал на дуэль этого человека… Ну, хотя бы не на пистолетах, а на плевках, допустим. Я бы с удовольствием стал на сторону того, кто вызвал бы этого человека. Не знаю, кто написал эту фигню.

- Является ли Одесса художественной провинцией? Является ли Украина художественной провинцией?

– Мне кажется, что нет. Мне кажется, что Москва провинцией является. Потому что тут больше разнообразия, а там концептуализм как-то всё поглощает. У них там концептуализм делает своё искусство. У нас более широко представлено. Мне кажется, что это не провинция. И даже Киев узок в этом отношении. И Львов. У них какое-то однообразие, сумрачность какая-то. А одесское искусство – все-таки повеселее.

– Для вас рыночная оценка работы художника на аукционе определяет ли его значение?

– Это разные вещи. Цены устанавливают на картины те, кто этим занимается, – дилеры или галеристы.

– Где, когда, за сколько были проданы ваши работы в 2009 году?

– В 2009-м Дымчук купил мои деревяшки довольно за приличную цену. Всю серию сразу. Потом купил Шпилевой работу за 5 тысяч долларов, довольно большую работу. Она у него висела. И так по мелочам что-то. То есть в прошлый год я продался неплохо. Покупали меня. Когда я делал у Дымчука выставку, он у меня купил две работы, и потом еще. То есть он купил несколько картин у меня.

– Прогнозы штука ненадежная, но все-таки каждый художник пытается почувствовать, как будет развиваться искусство, что будет основным трендом. Как, по-вашему, это будет называться -фигуративным реализмом, или это будет уход в абстракционизм?

– Я думаю, что в будущем найдется человек, который оценит мои работы – круги и квадраты. Это небо. «Небесные состояния»… «Небесных состояний» много. Тут висит три или четыре. Кое-что забрали в Киев. Там есть такая выставка «Від Трипілля до сьогодення».

– Влияет ли политика на ваше искусство?

– Политика – нет.

– Никак?

– Нет.

– А как давно вы ощущаете себя художником? Внутреннее чувство.

– Наверное, очень давно, потому что у меня отец был скульптор, и это всё было с раннего детства.

– Можете ли вы предположить, что ваши творческие высказывания действуют на социум? Есть ли у вас какие-то последователи или ученики?

– Ученики – вот сын ко мне ходит рисует натюрморты с приятелями, хотят стать художниками. Ещё пара человек приходит.

– Наверное, больше ощущение, что ваши пьесы, ваши рассказы каким-то образом воздействуют на социум.

– Ну, это если вы увеличите тираж альманаха. У меня не осталось ни одного номера, где была «Виагра» напечатана.

– В Одессе исчезла профессиональная арт-критика. Нужна ли она вам?

– Нужна, конечно. Но если бы она была умная, эта критика… А та, что есть, – такая вся… Хвалебная. Гладят по головке. Все талантливые, все хорошие. Искусствовед Ольга Тарасенко начинает все свои статьи, лекции с того, что художник один сидит в мастерской – и вдруг на него что-то из космоса падает, на голову ему, какая-то идея, и вот она космосом его пронизывает, он весь находится в космосе… Такая критика есть.

– Есть художники, для которых очень важна среда, тусовка. Есть художники, которые любят работать в одиночестве, с книгой и т. д. Вы к каким себя причисляете?

– Ну, тусовка нужна, конечно. Раз в месяц я тоже появляюсь на какой-то тусовке. Может быть, реже. Или чаще. Но одиночество необходимо, для того чтобы работать.

– А что интересного вы прочитали в прошлом году? Что понравилось?

– В прошлом году прочитал «Одиночество в сети», с удовольствием прочитал. Бродского вот прочитал. Кончаловского прочитал о Бродском и о Тарковском. Я постоянно читаю. Я читающий, вообще, человек.

– Нужен ли вам Союз художников?

– Нужен, потому что он…

– Крыша …

– Крыша над мастерской. Только в этом.

– А в творческом плане? Может быть, объединения творческие более актуальны и правильны?

– Нет. Эти выставки, которые устраиваются общие, мне никогда не нравились.

– Союзные?

– Да. Потому что разные люди, разные направления. Там идут свои войны, а ты должен выставляться вместе со своими противниками, а это мне не интересно.

– Может быть, более актуально объединяться вокруг каких-то галерей или организовывать творческие союзы самих художников?

– Ну, вот нас восемь человек, группа «Мамай». Она существует уже лет десять, наверное.

– Есть ли в Одессе, на Украине какие-то галереи, которые вам близки по духу, с которыми вы общаетесь?

– Нет, галереи – они же тоже всеядные.

– Происходит ли какое-то общение с поэтами и музыкантами?

– Да. Я сам пишу стихи. Пишу музыку для гитары.

– А с коллекционерами общаетесь? И в какой-то коллекции и в каком музее хотели бы видеть свои работы?

– В одесских у меня есть, кроме Музея западного и восточного искусства. В Художественном, Литературном есть.

– В Музее современного искусства?

– Да, и там есть. И у Дымчука есть.

– В Киеве где-то есть?

– В Киеве нет. Эти переезды не очень-то радуют. Туда везешь работу целую, а назад – и порванную, и пробитую, и поломанную.

– Много ли путешествовали в прошлом году? Удалось куда-то съездить, может быть, посмотреть какие-то выставки или музеи, которые вам понравились?

– В прошлом году я был в Хмельницком. Там в Музее современного искусства тоже есть мои работы. И в Киеве… В Киеве есть моя работа в Национальном музее. Это, так сказать, довольно престижно туда попасть. По-моему, из Одессы там, может быть, не знаю, вряд ли десяток человек, чтобы были в этом музее их работы.

– А что касается ваших планов на следующий год?

– Я хочу продолжить серию картин. Это серия из нашей жизни. Я хочу написать большую картину. Она будет называться так: «Ангел, несущий кастрюлю борща безработным станкостроительного завода». Летит ангел. Несёт кастрюлю борща. И сидят, значит, безработные станкостроительного завода. Вот он для них несет. Это следующая такая картина будет.

- А может быть, какие-то выставки в 2010 году? Может быть, новые книги или выступления?

- Книжка стихов выйдет. Пьеса выйдет в альманахе «Дерибасовская-Ришельевская». Хочу издать новый нотный сборник. У меня выходили гитарные пьесы. Есть свой исполнитель, Юрий Непрокин, который меня играет. Он играл и за рубежом, и здесь играет, в Киеве, – везде. Ну, вот хочу ещё один сборник. В театре, думаю, пьеса будет поставлена. Возможно, и в кино что-то новое. Так что планов громадьё.