Подводя итоги уходящего года, ART UKRAINE, по старой традиции обращается за комментариями к тем, кто, цитируя классика, "мыслил и страдал" в 2013. А поскольку год был, на удивление, очень насыщенный событиями и, не меньше, эмоциями, мы предложили нашим респондентам самостоятельно расставить акценты в существенных, на их взгляд, изменениях в украинской художественной среде и, в частности, отметить, каким было влияние общественно-политических процессов в стране на художественные. 

 

Фото: Саша Курмаз, 2013


Оксана Баршинова заведующая отделом искусства ХХ - начала ХХI века Национального художественного музея Украины, преподаватель истории современного искусства на кафедре теории и истории искусства НАИИА

На мой взгляд, на протяжении прошедшего года развивались и укреплялись наметившиеся ранее тенденции -  в сфере и выставок, и просветительских проектов, и конкурсов. Такое постоянство можно только приветствовать.

Ощутимым свежим веянием этого года для меня стала практика резиденций. И Kadygrob&Taylor art projects, и "Музычи" показали, насколько продуктивными и действенными могут быть такие инициативы. Открытость, публичность, готовность к диалогу, к вовлечению всех заинтересованных в эту деятельность, наверное, очень важны для нас сегодня и способны преодолеть изоляцию разных фигурантов художественного процесса - я имею ввиду не только отдельные группы художников, но также музеи и учебные заведения. Как-то естественно практика "спильнокошта", оправдавшая себя в художественной жизни, легла в основу Майдана.

Для меня в событиях последнего месяца важным, наверное, есть то, что художники разных поколений не только активно вовлеклись в процесс, но и сделали серьезную заявку на то, чтобы стать публичными интеллектуалами. Хорошо бы эту гражданскую добродетель не утратить потом - уметь говорить и слушать независимо от мыслящих людей, которые формируют общественное мнение вне партийных симпатий и сиюминутного политического расклада. Неслучайно фигура Бойса довольно часто "возникала" в это время - с его мечтой о внутренне свободной личности (художнике) в каждом, и с идеей социальной скульптуры, которая есть результатом и процессом преобразования человека в подобной Майдану ситуации в том числе. Впрочем, Майдан можно воспринимать и как вид медиа-искусства, и как перформанс, -  он действительно в концентрированной форме дал опыт, сходный с острым непосредственным переживанием настоящего искусства. Увидим ли мы потом качественные изменения в искусстве, в художественной жизни? Наверное, да, но они будут результатом целого комплекса предыдущих изменений, - как сам Майдан стал итогом и развитием разнообразных общественных, художественных и личностных преобразований.

Михаил Рашковецкий искусствовед, куратор, художественный критик

Честно говоря, меня больше интересует, как художественный процесс моделирует общественно-политические тенденции, а не наоборот. А художественный процесс уже давно демонстрирует поляризацию и радикализацию среди «своих». Не хочу использовать политическую «лево-правую» терминологию. Я бы сравнил это с жестким конфликтом между левым и правым полушариями органа, который отвечает за интеллект. Грустно и смешно – правое, телесно-образное полушарие активно высказалось за прагматичную (естественно, вынужденную обстоятельствами) «многовекторность» в стратегии и тактике Мыстецкого Арсенала. То же полушарие стало одним из самых заметных факторов борьбы с той же «многовекторностью» на Майдане. Ничего удивительного в этом нет – правое полушарие не в ладах с логикой.

Левое полушарие, как ему и положено, все понимает слишком буквально. Нередко, раздражая своей политически ориентированной логикой, которая скачкообразно переходит в тупость в полном соответствии с законами диалектики. Эта логика проявляет несгибаемость в ходе художественного процесса, но парадоксально стушевалась (вежливо говоря) перед таким алогичным феноменом, как конкретный политический кризис. Утопичная попытка одесского проекта «Самоуправление: культурная эволюция vs революция» выступить в роли мозолистого тела, т.е. налаживания коммуникации между полушариями, осталась голым мозолистым телом. Полушария не желают (или не могут) контачить. Поэтому особых изменений в украинской художественной среде я не замечаю - под ураганом на поверхности по-прежнему покоится старая постмодерная деменция, гениально описанная лучшим украинским диагностом: «маємо те, що маємо».

А с интеллектом, как и раньше – беда.

Олекса Манн художник, сооснователь творческого объединения “Бактерия”

За год произошла поляризация художественной среды, в которой состоялось обновление и, как следствие, возникло несколько полемизирующих между собой магистральных направлений. Для меня важным было возникновение интереса к неофигуративному направлению с остросоциальной тематикой, которое сейчас наблюдается по всему миру и, наконец-то, зацепило нашу среду.

А за последних два месяца вообще случились серьезные метаморфозы. Художники, как довольно аполитичная группа профессионалов, поменяла свои принципы и активно включилась в борьбу за будущее своей страны. Этих изменений невозможно не заметить. Политиканствующие художники всегда были. Люди, которые на этом создают свою конъюнктуру были и всегда будут. Но сейчас в борьбу включились те, кто воспринял происходящее в нашей стране очень личностно, что не может не радовать.

Учитывая то, что художник всегда, как Уроборос, кусающий себя за хвост, был одновременно лакмусовой бумагой процессов, которые происходят в обществе и катализатором этих процессов, я с удивлением и радостью наблюдаю все изменения в происходящем. Равнодушных почти не осталось.

Анатолий Белов художник, музыкант и перформер (“Людська Подоба”)

 
Акт цензуры в "Арсенале" и его бойкот в следствии этого события ИСТМ и некоторыми  художниками обнажил ряд старых, давних не решенных, хотя уже ранее артикулированных, проблем в украинской артистической системе. "Арсенал" не единственное "репрессивное  место", художников обманывают, игнорируют, эксплуатируют и в других структурах и  галереях и все осталось как раньше. Ассамблея художников ни к чему не привела. Более лояльные художники получили больше внимания и возможность показать свое искусство в Арсенале. К чему приведет сложившийся кризис будет видно уже в следующем году. Влияние общественно-политических процессов в стране на художественные большое. И это отражается в разных вопросах, от работ художников, до политики галерей, появления новых событий.

Александр Ройтбурд художник

 
Главным событием года стал Майдан, соответственно сам факт, что он имел место быть заставляет иначе посмотреть на все процессы в украинской художественной среде.  Художники, принадлежащие к самым разным поколениям и группам - иногда не очень любящим друг друга - все там. Наверняка есть и такие, кто вне Майдана, но в целом - от Тиберя Сильваши до Никиты Кадана и Ивана Семесюка - все есть. Майдан - это коллективная всеобщая работа. Если цитировать высказывание Гройса о том, что конфликт в Арсенале был социальной скульптурой, то в сравнении с масштабом Майдана этот конфликт - не более чем социальная мелкая декоративная пластика. Настоящая социальная скульптура - это МайданУ меня сейчас на столе лежит книжка Гройса “Gesamtkunstwerk Сталин”- сегодня можно написать “Gesamtkunstwerk Майдан.”

Василий Черепанин руководитель Центра визуальной культуры, преподаватель НаУКМА

Як представник художньо-політичної інституції, вважаю за потрібне говорити насамперед про ті художні стратегії, які Центр візуальної культури намагався розвинути цього року. Тут варто згадати Конгрес рисувальників, який ми проводили з Павлом Альтхамером, і воркшоп під керівництвом Артура Жмієвського “Відкритий музей.”

Обидва заходи були спрямовані на той самий ефект в художньому полі, який наразі має Майдан в полі політичному: максимальна відкритість, соціальна солідарність і взаємодія всіх можливих страт суспільства. Частково ми змогли цього досягти в рамках цих проектів, які проводилися художніми засобами, але були спрямовані на соціальні результати. Для того, щоб ці досягнення були закріплені, було потрібно, щоб відбувся Майдан, який продемонстрував солідаристський соціальний вимір уже на значно ширшому рівні.

В контексті суспільних трансформацій 2004 року ми отримали таке мистецьке утворення, як група Р.Е.П., а згодом "Худрада", що обрали своєю стратегією емансипаційну політичну заангажованість. В контексті сьогоднішнього Майдану не можна не відзначити певний підйом (не без підтримки та толерації з боку деяких державних художніх інституцій) художників протилежного спрямування, як от "жлоб-арт". Це перегукується із тим націоналістичним риторичним набором, який часто звучить на Майдані, - або бездумно, або задля самоствердження і підтримки колективного духу. Але Майдан - це дуже різнорідне політичне поле, і тільки від нас залежить, наскільки ми зможемо скористатися тими можливостями і контекстом, які він утворив, щоб продовжити анархо-комуністичні практики, які тут присутні на буденному рівні. Тобто є очевидний розрив між риторичною обгорткою та щоденним практичним наповненням Майдану. Та художньо-політична стратегія, що наголошуватиме на матеріальності та повсякденному modus vivendi протесту, матиме більший результат і можливості закріпитися в суспільстві.