28 сентября в Центре современного искусства (ЦСИ) могло состояться событие чрезвычайной важности – сбор деятелей современного искусства Украины с целью установить, наконец, «правила игры» для своей вотчины. Как минимум, назвать вещи своими именами: чьи интересы обслуживают художественные институции, весьма активно плодящиеся в последнее время? Кто виноват в том, что украинский зритель не умеет, или явно поверхностно воспринимает современное искусство? Что считать современным искусством? 

Но радужные планы организаторов нарушила низкая явка деятелей современного искусства. Кроме инициатора дискуссии арт-критика Ларисы Бабий, представительниц ЦСИ Катерины Ботановой и Татьяны Филевской, замдиректора Национального художественного музея Николая Скибы, завотделом Центра Курбаса Константина Стрельца и перформанс-группы «Танцлабораториум» в полном составе, авторитетно высказываться было некому. Да и то хозяйки вечера в основном молчали – по всей видимости, полагая, что их мнение уже давно должно быть известно всем собравшимся из публикаций.

«Всех собравшихся» представляли студенты Академии искусств, молодая преподавательница другого художественного вуза, инженер, журналист, юный финансист и простые «тусовщики». О причинах, побудивших их в дождливый вечер посетить стены ЦСИ, эти люди заявляли примерно следующее: «нахожусь в поиске себя», «интересуюсь свободной культурой в разных проявлениях», «увлекаюсь творчеством ради творчества – ничего  больше, но и ничего меньше». Юноша, снимавший происходящее на камеру, сообщил, что «с искусством напрямую не связан, но так как годы молодые, то думаю, что ещё успею связаться». «Много потребителей», - констатировала Лариса Бабий.

В принципе, выборка была вполне референтной и даже метафорически точной. Разве среди деятелей современного искусства мало просто потребителей грантов, уже долгое время находящихся «в поиске себя» и, пользуясь отсутствием внятной критики, так ничего не находящих?

Форма дискуссии тоже была в современном духе: у дискуссии имелась «фишка», а именно американизированный формат “on the floor” – на полу. Лариса Бабий пояснила, что «речь идёт о неформально структурированном построении дискурса вокруг современного искусства в Украине». Таким образом, строители дискурса ёрзали на подушках и кариматах, разложенных на холодной плитке, в то время как в соседней комнате стоял чудесный стол со стульями.

С общим языком у участников дискуссии как-то не складывалось. «Авторитеты» изводили аудиторию учёными словечками типа «эгалитарный» или «стратификация» и сообщениями вроде «центр постепенно герметизируется в своих интенциях», при этом вместо каждого пятого существительного употребляя слово «структура». Тусовщики, в свою очередь, коробили вульгарной (какой-то даже зековской) фамильярностью: «прости что на «ты», всё-таки сидим!»

Даже авторитетные представители художественного сообщества не сошлись между собой «по понятиям». Спор произошёл между Катериной Ботановой и явившейся с опозданием директором агентства «АртПоле» Ольгой Михайлюк. Ольга мимоходом сравнила ситуацию в нашем современном искусстве с поэтической частью недавнего Форума издателей в Львове, на котором, по её оценкам, было «много графоманства». На что получила чёткую отповедь госпожи Ботановой: «Я знаю организаторов этого. Форум издателей графоманов не привозит».

 

Теперь, когда вы себе представили обстановку, можно перейти к содержательной части. О чём же, наконец, говорили эти люди? О двух последних открытиях – арт-центра «Изоляция» в Донецке («городе, где люди имеют очень мало понятия про современное искусство»), и «Галереи Я.Гретера» в ТРК «Большевик» (в качестве «расширения линейки статусных товаров» торгового центра). Донецк повлёк за собой тему, «возможны ли институции в ненасыщенной среде», оттолкнувшись от которой, собравшиеся неосторожным движением лишили камуфляжа главный вопрос: почему среда ненасыщена. Поскольку модерация дискуссии со стороны Ларисы Бабий практически отсутствовала, о заданной теме «Зачем нам художественные институции?» больше и не вспоминали.

«Они же выставляют это всё, как Васнецова! – эмоционально закипала Лариса Венедиктова («Танцлабораториум»). – Они не устраивают коммуникации между работой и зрителем. Вот мы только что были на пленере. Если вокруг любого продукта нет рефлексии, он не стоит абсолютно ничего.  А там, кроме художников – практически никого, они ходят как голые, эти художники. Там есть только кретины на больших машинах!»

Катерина Ботанова на это хладнокровно заметила, что, согласно некой статистике, из общего количества людей, способных к абстрактному мышлению, лишь 3% могут воспринимать современное искусство. Художник-интеллектуал Никита Кадан, чуть ли не прямиком из Германии прибывший на диспут, зацепился за это утверждение, чтобы рассказать о знаменитых московских концептуалистах, которые поначалу делали «очень герметичные работы». Его мысль состояла в том, что, будучи вынесенной на продуваемое всеми ветрами пространство, «выработка концепта гаснет».

Но «Танцлабораториуму» такой сектантский подход был не близок. «Хорошо, пусть я буду стоять спиной, но к зеркалу, которое покажет моё лицо!..» - потребовала Венедиктова. В итоге основная часть аудитории, кажется, согласилась, что есть художественное сообщество, которое может говорить на «птичьем» языке – и есть человечество. И на переводчиках, то бишь сотрудниках художественных институций и арт-критиках, лежит ответственный труд «переводить гортанные хрипы шаманов на всемирное эсперанто».

И здесь встал вопрос о достойных доверия украинских «переводчиках». Беглый социологический опрос аудитории показал следующую картину: Анатолий Ульянов, Ута Кильтер, Кость Дорошенко, Алиса Ложкина, Тамара Злобина, Лариса Бабий, Евгения Белорусец, Виктория Бурлака, Михаил Рашковецкий, «фамилия не отложилась». Одна девушка высказала мнение, что «у нас почва не способствует развитию кураторов, философов», другой продолжил её мысль фразой, что «нужно побольше приглашать западных, хоть они и чувствуют себя у нас, как в Африке». Глядишь, попишут, порассказывают – и мы научимся.

Боже, художники этой страны продаются на Сотбисе, ездят на Арт-Базель, десятилетиями потребляют разнокалиберные гранты – но в насколько зачаточном состоянии находится местная среда! Удастся ли нам, с нашим вечным «моя хата с краю» создать собственную традицию осмысления и обсуждения процессов, которые обязательны к обсуждению при создании любой художественной школы? Как справедливо заметил кто-то из присутствующих, «у нас открываются галереи – и существуют так, словно они существуют на Марсе. Создаётся институция, которая работает так, словно не существует других институций». Откуда эта отчуждённость – от безразличия к работе, презрения к соотечественникам, косной убеждённости в своей исключительности или от боязни понизить самооценку? Какой бы безалаберной ни получилась дискуссия в ЦСМ, огромное им спасибо за попытку создания этой платформы объединения. «Напольный» формат Ларисы Бабий будет возобновляться каждые две недели и, надеемся, оживит среду, так явно нуждающуюся в диалоге.