Валерий Ламах - вне сомнения, одна из наиболее ярких фигур художественно-интеллектуальной жизни Киева второй половины ХХ века. Художник, философ, писатель, преподаватель, официально признанный деятель советского монументального искусства и утонченный авангардист, предтеча «современного искусства» — в этом человеке совмещались разнообразные, даже на первый взгляд противоположные дарования. В советское время Ламах стал, как бы сейчас сказали, "гуру" для целого поколения советских художников, про него ходили настоящие легенды в художественной среде. После преждевременной смерти Валерия Павловича, по Киеву распространились слухи о его талантливых эзотерических текстах, «Книгах схем», работе над которыми он посвятил последние два десятилетия свей жизни.

 Несмотря на то, что от времени написания "Книг схем" нас отделяет более тридцати лет, творческое наследие Валерия Ламаха до сих пор не изучено. Ни одна из пяти его книг не была напечатана полностью. Это тем более обидно, так как интеллектуальное наследие Ламаха - это глубокие наблюдения о сути искусства и культуры, которыми могла бы гордиться любая европейская страна. 

 Валерий Ламах — действительно интеллектуал европейского уровня. Его «Книги схем» во многих аспектах перекликаются с актуальными философскими концепциями современников Валерия Павловича — французских структуралистов, известных культурологов и философов 2-й половины ХХ века. Но необходимо учитывать, что эта аналогия не была следствием заимствований, так как общеизвестно, что в советское время мыслители пребывали в "гетто" и были лишены полноценного доступа к наработкам их зарубежных современников. Ламах развивался своим собственным, самобытным путем. Но масштаб фигуры художника позволял ему остро чувствовать актуальные проблемы эпохи и описывать свои мысли свойственным только ему поэтико-философским языком. 

 Мы публикуем биографическую справку Валерия Павловича, написанную вдовой художника, Алиной Николаевной Ламах, отрывки воспоминаний поэта Геннадия Айги и искусствоведа Бориса Лобановского, а также отрывки из третьей «Книги схем», которые посвящены разъяснению концепции «схемы» и пониманию Валерием Павловичем сути искусства.

***

Ламах Валерий Павлович

(6.03.1925, г. Лебедин, Сумская обл. — 25.05.1978, г. Киев)

Детство и школьные годы Валерия Павловича прошли в городе Ворошиловград (теперь Луганск).
1939—1949 — учеба в Ворошиловградском художественном училище с перерывом на 3 года.
1942—1945 — в Германии на принудительных роботах.
1949—1954 — обучение в Киевском художественном институте, на факультете графики. После окончания института работает художником плаката.
С 1952-го — участие в республиканских, всесоюзных и международных художественных выставках.
1956—1960 — Старший редактор государственного издательства «Изобразительное искусство и музыкальная литература».
1961—1964 — редактор плаката в государственном издательстве «Искусство».
С 1960-х работал как художник-монументалист. Создал ряд художественных работ в технике росписи, мозаики, и т.п. в Киеве, Мариуполе, Куйбышеве, Ессентуках, Днепродзержинске, Тамбове и Тернополе. Оформлял экстерьеры и интерьеры общественных зданий.
С 1974-го — доцент кафедры оформления книги в Киевском вечернем факультете Львовского полиграфического института им. И. Федорова, преподаватель рисунка, живописи, композиции.
С 1956-го — член Национального союза художников Украины.

«Творческую деятельность Валерий Павлович совмещает с активным участием в общественной жизни союза художников. Член правления Союза художников Украины, глава республиканского Совета при художественном фонде Украины. Член секции монументально-декоративного искусства Киевской организации Союза, глава Республиканской и член Всесоюзной комиссии по монументальному искусству» — (отрывок из характеристики В. Ламаха, которая была дана в Союзе художников Украины в 1975 году).

 ***

 Повышенный интерес Валерия Ламаха к философии в юности находит свое продолжение в Германии, где он в возрасте 17 оказался на принудительных работах. До 1942 года Ламах три года обучался в художественном училище. Но оказавшись на чужбине, он не стал использовать свою связь с искусством себе на пользу, влившись на долгие три года в такую же массу несчастных молодых людей. Не имея возможности заниматься художественным творчеством, он занимался теорией. Знание немецкого и французского языков позволяло читать книги. Таким образом, сформировались основные интересы Валерия Павловича - философия и поэзия. 

 Знакомство с философией Шопенгауэра, немецкою классической философией Канта и Гегеля, с древнеиндийской философией способствовало осознанию первоначал мироздания, законов, ритмов и смыслов Вселенной и человека как части общей системы. Мысль о принадлежности человека к Космосу повышала уровень его самосознания, определяя собственную значимость как части целого. Это не позволяло отчаиваться, давало силы выжить, уводя от суровой действительности в мир фантазий, гипотез и мечтаний.

 На основе разнообразных философских систем с их видением развития мироздания у Валерия Ламаха возникает собственная самобытная схема - «Круг вечного возвращения». Позже он узнал о теории вечного возвращения, известной в мировой философии издавна. Но тогда это духовное событие наполнило его жизнь светом и надеждой. Круг замкнется. Война закончится. Впереди новый круг - круг новой жизни на Родине.

 Уже в других, мирных обстоятельствах, в годы учебы в училище и институте, а впоследствии и в качестве профессионального художника, Ламах продолжает теоретически разрабатывать схемы. Делится своими находками с друзьями-единомышленниками, но все еще в устной форме. А в 1969-м, с момента возникновения новой схемы - «Круг знаков» - и на ее основе, им разрабатываются и фиксируются текстовые и графические схемы (с обращением к схемам более раннего периода).

 Свои философско-эстетические взгляды Валерий Ламах отразил посредством созерцательно-схематического мировосприятия, которое реально воплотилось в материальную форму в виде пяти книг схем: I книга схем - «Круг знаков»; II - «Круг жизни»; III - «Круг отражений»; IV -«Схематические таблицы»; V -«И.Ю.Репин». Отдельные тексты из этих книг публиковались в различных журналах, но полноценная публикация до сих пор не осуществлена.

 В создании книг схем он выходил из своего творческого и жизненного опыта - приходил к ним через созерцание, чувства, эмоции, знания. Искусствовед Борис Лобановский о творческом мышлении Ламаха писал так: «отдельные наблюдения и субъективное ощущение временного потока художественного творческого сознания проектируется в космические глубины, охватывает все периоды истории искусства» («Киевские анахореты» - Международный журнал современной литературы «Византийский ангел», № 3, 1997).

 Главным методом своего познания мира Ламах считал созерцание: «созерцание как форма мышления; не пассивное восприятие действительности, а глубинное погружение мысли в процесс познания». Свой метод познания через созерцание, воплощенное в схему, Ламах называл схематичным, себя - схематиком: «Схематическое созерцание - это видение соответствия внутренней жизнедеятельности с внешним проявлением, увиденным с внешней стороны: «созерцание созерцания». Схема творит внутренний мир человека. Все книги Валерия Ламаха созданы на основе схемы «Круг знаков», и автор рекомендовал, читая тексты книг схем, обращаться к изображению этой схемы (см. иллюстрации к этой статье)

 В отличие от І схемы «Круг вечного возвращения», схема ІІ «Круг знаков» нагружена более сложным философским содержанием. Каждый знак круга есть определенной схемой. Схема «Круг знаков» отражает характерный для Ламаха метод «схематического созерцание как создания реальности, когда субъект и объект раскрывают свое содержание. «Реальность созерцания в процессе создания как единства внутреннего и внешнего» Ламах графически изобразил в знаках схем отношением субъекта и объекта (черное и белое в знаке). «Знак круга -  это схема как творческая форма, реальность отношений внутреннего и внешнего творит мир в их единстве» (В. Ламах)

 Для восприятия читателями предложенных текстов с III Книги схем («Круг отражений») необходимо углубиться в своеобразный схематический язык. В рукописных текстах книг схем Валерия Ламаха «знаки препинания специально пропущены, для создания ощущения монолитности, неразрывности текста. Отсюда упрощенный синтаксис, невыделения заглавных букв, употребление «общеупотребительных» слов, понятий, мыслей». «Слова должны множиться как кубики смальты в мозаике и создавать четкую, жесткую плоскость» (В. Ламах).

 Для лучшего восприятия III Книги схем, желательно во время прочтения текстов обращаться к репродукциям произведений искусства к теме.

Алина Ламах

 

***

 

Один из лидеров советского авангардного искусства, поэт Геннадий Айги, о Валерии Ламахе:

Еще одной личностью, о которой нам обязательно нужно вспомнить, еще одним элементом этой удивительной киевской троицы (куда Айги относит композитора Валентина Сильвестрова и художника Григория Гавриленка) был валерий Ламах. Его сегодня знают не десятки, а сотни деятелей украинской культуры, но все равно он остается окутанным тайной. Имя Валерия стоновится все более легендарным, а его творчество до сих пор пребывает в тени. Мы слишком рано его потеряли. Я хорошо его знал и любил. Это был человек редкой мудрости, светоносный, чрезвычайно внимательный к той стороне искусства, где защищается добро, где оно обороняется от всех разрушительных сил в искусстве. И эта его мудрость, терпимость и высокая талантливость, удивительная деликатность восприятия ставили его выше других. В то же время он был не только так сказать, духовным учителем, - он также был эталоном внимательости к духовным проблемам в искусстве, эталоном ответственности.

 Валерий был энциклопедично образованным, утонченно образованным человеком. Как художнику, прежде всего как художнику-мыслителю, ему была очень близка поэзия. Последние два десятилетия он писал свои «Книги схем», где с чрезвычайной глубиной и даром озарения откликался на все, из чего состоит человеческая жизнь. Тут могут соседствовать Римская эпоха и размышления относительно природы камня, рядом Пикассо, а потом – Поливклед и Шевченко… Он долго искал, в какой форме это передать, выбирал различные пути. Наконец Валерий пришел к очень неожиданному и очень талантливому решению – это не поэзия, а нечто другое. По словам тех, кто прочел его труды – это одни из наиболее значительных книг нашего времени. Я не вижу аналогов ему. Тут можно вспомнить только «Опыты» Монтеня и, конечно, Сковороду. Хотя в то же время это глубоко оригинальные работы.

Считаю, что в наше время, когда мы не хотим, чтобы были забыты наши великие ценности, укринской интеллигенции стоит серьезно  заинтересоваться работами этого замечательного человека – Валерия Ламаха. Самое время создать специальную комиссию по изучению его трудов – собрания рукописей из 5 томов. Труды Ламаха должны быть обязательно изданы, причем полностью.

Москва, сентябрь 1987 года 

 

Отрывки из статьи о Валерии Ламахе его друга, искусствоведа и художника Бориса Лобановского:

… Сейчас сложно давать оценки, но мне кажется, что без преувеличения можно сказать, что «Книги схем» - наиболее значительное явление в оригинальной поэтико-эстетической мысли Украины 60-70-х годов. Да и само понятие «схема» обладает для автора наиболее глубоким, первичным содержанием.

Мы далеки от мысли представлять труд Ламаха в виде безапелляционной истины. Для самого Валерия Ламаха «Книги схем» были выражением определенного этапа его размышлений об искусстве, который неожиданно изменился глобоким анализом творчества И. Репина. И во тоже время этот поворот не был разрывом с предыдущим трудом, а углублением отдельных его положений.

 Можно было бы назвать «Книги схем» современным космологическим мифом об искусстве, о первичной связи человека и красоты, о которой он и не подозревает.

Путь размышлений, обобщения понятий частично обусловлен «Логикой» Гегеля, изучение которой в оригинале и переводах было источником вдохновения для киевского художника, поэта и философа. К этому времени (конец 60 - начало 70-х) принадлежит и сближение Ламаха с поэтом Геннадием Айги, в то время еще почти неизвестным в Советском союзе. Поэтические разделы «Книг схем» содержат близкие к библейному духу лучших произведений Айги моменты, хотя тут лучше всего говорить о взаимном влиянии.

Идеи Валерия Ламаха захватывают близких к нему художников, среди которых киевский архитектор и теоретик цветомузыки Флор Юрьев, художник Григорий Гавриленко, Вилен Барский. Они находят отклик также у режиссера Сергея Параджанова, который в то время работал в Киеве.

 Мир «чистой духовной прозрачности», о котором пишет Ламах, наверно, больше всего вдохновлял Григория Гавриленко во всех его поисках, начиная от пронизанных светом фигурах девушек, пейзажей, которые растворяются в бесконечности до абстрактных композиций, в которых свет трансформируется в строгие геометрические схемы, создавая формы окружающего мира.

«Синопсис» №1. Киев, 2000

 

***

 

Ламах Валерий Павлович

Отрывки из рукописи ІІІ  книги схем

«Круг отражений»

Публикуется языком оригинала с сохранением авторской пунктуации

 

«Схема - язык, где образы излучают свет, принимая на себя свет других, сами не изменяясь, не деформируясь для связи с другими. Схема - это точки, которые дышат светом, бесконечно приближаются, пламенеют и гаснут, чтобы выразить невыразимость мира».

«Схема это проявление неразделенности мира

Тело живет видит мыслит

Глаза видят мыслят живут

Ум мыслит живет видит

Схема – проявление, выражающее единство мира

Где небо земля море

Это мое тело мой разум мои глаза

А мое тело мой разум мои глаза

Это земля небо море»

(Пунктуация автора)

 

СХЕМА

 Схема есть внутреннее человека и через нее он видит мир. Или точнее – внутри человека схема творит мир. И есть другая схема находящаяся за миром. Человек внутри мира видит схему и узнает ее как свою.

Схема созерцательная воспринимается как находящаяся далеко, за горизонтом, дальше всего мира.

Схема творческая воспринимается внутри субъекта. Видеть схему – созерцать это завершение процесса творения, а не пассивность.

Вначале схема рождает миф. затем видит внутри него себя. на этом заканчивается процесс творения одного круга. круг замыкается и возникают новые круги.

Схема это миф. Не верно утверждение: миф  — это предварительное познание заменяемое более истинным, научным и художественным познанием. Миф не заменяется ничем другим. Миф не менее, а более истинный, чем наука и искусство. Миф рождает искусство, науку. Наука и искусство в своей свободе от мифа самоуничтожаются, идут к ничто, идут к абстракции. Аполлон – реален. По крайней мере, более реален, чем научное или поэтическое представление о солнце. Искусство и наука абстрактные половины цельного мифа. Миф наполняет абстракции своей жизнью. Без мифа искусство и наука уходят от реального, идут к нереальному к абстрактному. Но миф ограничен. Он не реален, но он соприкасается с реальностью и эту реальность передает дальше искусству и науке. Поэтому мифы, как и все конечное преходящи. Но миф самый большой «долгожитель» потому что он ближе всего стоит к реальности.

Миф, отдавая свою реальность искусству и науке, самоуничтожается.

 

АПОЛЛОН

 Можно ли увидеть Аполлона? Не скульптуру, не изображение древнегреческого бога, а настоящего живого Аполлона? Можно ли увидеть Аполлона в реальной жизни?

Можно утверждать как факт, что можно. Но вопрос в том что такое, кто такой Аполлон. То что можно увидеть и что можно назвать Аполлоном (ибо нет другого более близкого слова, выражающего увиденное) Не видно ни прекрасного тела, ни сверкающих глаз, ни золотых кудрей и не едет он в колеснице по небу и не пускает золотых стрел из своего лука и тем не менее он виден.

Редко Аполлона можно увидеть, но все же можно. Когда повисли тучи и моросит дождь, ты его не увидишь: его просто нет. и когда мороз и снег его тоже нет. Но когда солнце наполняет своими лучами голубое небо, и когда небо высоко, в лучах солнца летают птицы, и деревья плавятся в лучах солнца – тогда появляется Аполлон. Это большое счастье его увидеть: он очень редко открывает перед людьми свой лик, особенно, после того как люди отвергли его как Бога и перестали верить в него. Он остался в небе. Его существование не зависимо от веры и неверы людей. Там, где есть высокое голубое небо, где есть солнце, там место жизни Аполлона. Но люди перестали видеть его.

Вначале, еще в древности кто-то увидел Аполлона и нарисовал его портрет и показал людям. Из мифа через портрет увидели люди настоящего Аполлона и поверили в его существование. Но потом кто-то догадался что это только изображение, что в нем нет жизни, он не живой. Кто-то сказал, нас обманули, Аполлона нет и не было. И все вдруг посмотрели и увидели что это так. С тех пор люди перестали видеть Аполлона. Только отдельные люди видели настоящего Аполлона и преклонялись перед ним, но никто из них не мог уже создать, изобразить его что бы показать людям. И так Аполлон перестал существовать для людей хотя он жил рядом с ними над ними, ежечасно и ежесекундно посылая им свои стрелы. Но люди слепы. Они не видели. И среди видящих нет большого художника, который изобразил бы Аполлона и дал людям увидеть его. Люди не видят того что есть. Они видят то что на картинах изображает художник и верят картинам, не реальности.

Нельзя изобразить само видение, сам процесс видения. Можно только видеть или не видеть. Каждый «знает» вертикаль и может сказать: этот дом, это дерево стоят вертикально. Но только художник видит что дерево стоит вертикально и нельзя убедить «знающего», что он не видит. Он не поймет что он видит только то, что он знает. Он видит свое знание, но он не видит реальности, не видит настоящей вертикали. И поэтому он не художник, поэтому он не может создать настоящую вертикаль. Он создает только знаемую, не живую, абстракцию вертикали. Знак, след вертикали. И люди проходят мимо им нарисованной вертикали, не останавливаясь. А если останавливаются разве для каких-то потребностей, надобностей. Перед вертикалью художника люди не проходят мимо. Люди останавливаются и они становятся причастными реальности и они где-то смутно начинают подразумевать что есть другой мир. Мир видимый мир тайный и этот мир единственно реален. Вернее не другой мир, а просто мир, ибо мир один, а то что считают за другой мир это просто не мир, это тень, слепок этого мира.

Художник это ветвь великого древа мистики. Это последняя ветвь погибающего древа. Художник это последний и самый маленький представитель великого племени верующих. Великого племени мистиков. Племени, которое дало людей увидевших богов.......

… Но судьба поворачивает время и в смерти рушится жизнь. она свергает людей. Но скоро подымется солнце и освободит жизнь. и покроется великое древо мистики листьями.

 

¤

 

ИСКУССТВО

 1) Чтобы изобразить взлетающего орла нужно увидеть внутренне тела орла: его крылья, ноги, туловище и т.д. Нужно внутри себя увидеть: вес, положение, напряжение каждой части орла. Нужно увидеть отношение частей друг к другу и к целому. Нужно увидеть сопротивление воздуха и направление воли орла.

2) Можно поставить себя на место орла. вжить орла в себя. увидеть его величину своей величиной. его крылья своими крыльями. его волю своей волей. Тогда ты будешь знать какие крылья у орла и какие должны быть движения чтобы взлететь. Это самое сильное средство, чтобы увидеть взлетающего орла. но человеку противоестественно представлять себя орлом. мужчина который вживает в себя женщину омерзителен. это не известно что такое. мужчина который изображает женщину прекрасен. это артист.

3) Поэтому не вживать в себя орла, а видеть внутри себя орла и есть искусство. Искусство это созерцание, а не жизнь.

4) Вне человека есть внутреннее орла. Человек открывает внутри себя орла. Искусство это превращение внутреннего во внешнее и помещение внешнего во внутреннее.

Искусство это монументы, это памятники жизни, жизни которая не имеет формы. искусство это сохранения памятников жизни внутри духа. Жизнь эгоистична, невидящая, заинтересованная, мирская. искусство неэгоистично, видящее, незаинтересованное, божественно. искусство это уход от желания, от стремления, от борьбы, от необходимости, от несправедливости.

искусство это уход в вечное созерцание. Искусство это уход от жизни. уход в дух.

Искусство мертвое как жизнь.

Искусство живое как дух.

 

РЕАЛЬНОСТЬ

 Человек несет внутри себя свет, солнце и через свое внутреннее солнце, свет он видит внешний свет, внешнее солнце. человек несет внутри себя человека, животных, растения, камень и через внутреннее видит внешнее, видит человека, животное, растение, камень. человек несет внутри себя мир. и через внутренний мир он видит внешний мир. но нет внутреннего мира самого по себе. и нет внешнего мира самого по себе. есть только реальность. а реальность это единство внутреннего и внешнего. Реальность это вечное превращение внутреннего во внешнее. но превращая внутреннее во внешнее, внешнее остается внутренним.

 

ЗНАК

1. Знак изображение указывает на определенную схему и содержит в себе блок смыслов.

2. Блок смыслов определяется раскрытием содержания изображения.

3. Объем содержания блока смысла принимается по договоренности.

4. Художник может сам дать знакам изображениям новый блок смысл, тогда он дает вначале описание нового значения знаков изображений, а затем дает созданные им слова и предложения.

5. Никто не может изменять знаки изображения.

 

СЛОВО

1. Каждый знак – изображение внутри слов уже есть слово, поэтому одно слово содержит внутри себя внутри себя своим началом несколько слов (круг знаков).

Солнце своим началом имеет: солнце, ладонь, небо, темя. Смелость под своим началом имеет: солнце, мертвеца, ладонь, темя. Смерть и мертвец: имеют внутри солнце. Мертве ТС  .

2. Синтаксис и логику можно так же выражать знаками-изображениями. например: небо это знак равенства и т.д.

 

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

 Предложение так же является словом, но более высокого уровня чем просто слово.

 

¤

 

1. Знак-изображение – слово низкого уровня прозрачности.

2. Слово – слово среднего уровня смыслы прозрачности.

3. Предложение – слово высокого уровня прозрачности.

4. Произведение – слово высшего уровня прозрачности.

Произведение это неизреченное слово и неизобразимое. поэтому произведение нельзя свести к одному слову или к предложению. Произведение нельзя законспектировать или сократить. Но тем не менее можно найти одно слово или один знак-изображение, который будет главным для всего произведения (это очень важно) будет знаком всего произведения.

 

¤

 

Индия и Китай, Ассирия и Египет, Эфиопия и Персия, Греция и Рим – жили под знаком круга – колеса мира. Бессмертные боги создавали жизни. мир жизни создавал человека. Жизнь разрушала смертного человека. Бессмертные боги разрушали смертную жизнь. Так вращалось колесо мира.

Пришел Будда и дал человеку власть остановить колесо мира. и человек стал человеком. Пришел Христос и дал человеку бессмертие и остановилось колесо мира. и человек стал человеком. и человек увидел себя и увидел самого близкого и самого далекого. Самый Далекий стал самым Близким. И создал человек науку того что он видит. И он уходил все дальше от близкого. И снова крутится колесо мира. И снова человек стал человеком. Снова человек смертен.

 

ПАЛЕОЛИТ

 Человек Палеолита изображал только животных и женщин.

Человек Палеолита не изображал действия:

любовь, борьбу, хватание, стояние и т.д.

Для человека Палеолита животное, женщина это тело жизни,

а не предмет еды, предмет желания.

Человек Палеолита жил телом.

но жизнь телом это не животное

существовать – это духовная жизнь через тело

 

***

 

Концепция схемы

«Круг знаков»

Валерия Ламах

 Минимальная схема «Круга знаков» состоит из четырех основных знаков, расположенных на осях координат. Количество символов в схемах может быть и другой (в зависимости от образа схемы), но обязательно в бинарной последовательности: 4.8.16.32.64 и т.д.. В схемах Ламаха - чаще 8 или 16 знаков. Есть одна цветная схема «мироздания» из 64 знаков.

 В схеме с любым количеством знаков внизу - знак субъекта, наверху - знак объекта. Вертикальная ось делит круг на две части: левую (знаки материи) и правую (знаки духа). Движение знаков по кругу (условно) возможно по часовой стрелке и против нее и зависит от образа схемы. Последовательно трансформируясь, знаки меняют свою форму и цвет. Проходя сквозь весь круг, через свою противоположность (внутреннее становится внешним, а внешнее - внутренним), знаки приходят к себе, к своему началу. Так завершается полный цикл замыкания.