История с постепенным уничтожением усадьбы Мурашко сегодня мало кого удивляет, поскольку вписывается в ряд разрушений прочих памяток архитектуры. Вкратце, события разворачивались таким образом: в 2008 году  усадьба и прилегающиие к ней дома (также памятники архитектуры) были незаконно проданы Киевсоветом в частную собственность. Жители домов безропотно отселились с улицы Малой Житомирской (метро Майдан Незалежности) на Троещину (там нет метро) - все, кроме одного. Его зовут Александр Глухов, он преподаёт высшую математику в Национальном авиационном университете и, как оказалась, единственный, кто осознаёт, что у него есть права и за них можно побороться. Полтора года хождения по судам и комитетам закончились возвращением домов в коммунальную собственность города, однако счастливый финал не приблизился. Городское управление осталось равнодушно к вопросу о сохранении культурного наследия. В усадьбе Мурашко случился пожар, в доме где живёт Александр под тяжестью снега обвалилась крыша - условия жизни нечеловеческие. Хождение по комитетам и попытки достучаться до мэра города Александра Попова с вопросом, почему не предпринимаются попытки реставрации и сохранения домов, продолжаются уже два года. 

Вся эта история напоминает рассказ “Семь этажей” итальянского прозаика и журналиста Дино Буццати, в котором совершенно здорового человека насильно помещают в больницу на седьмой “профилактический” этаж и, пока он пытается доказать, что в лечении не нуждается, доводят до нижнего этажа, где пациенты почивают в морге. 

Об усадьбе Мурашко и связанных с ней событиях уже написано немало в Украинской Правде. Недавно в прокат вышел альманах документальных фильмов “Открытый доступ” - одна из его новелл “Дом с химерами” документирует несколько эпизодов-попыток Глухова достучаться до правды. 

В этом материале  ART UKRAINE  решил дать прямую речь Александра Глухова - человека, который несмотря на мучительное противостояние системе, сохраняет достоинство и чувство юмора. Рассказывая свою историю, он сыплет остротами и в ответ на комментарий “спасибо, что не опускаете руки” отвечает: “Хорошо, что не протянул ноги - всё к этому идёт.”

Александр Глухов

Сначала власть инициировала отселенеие людей.  Это ещё было в рамках приличий: не по закону, но с попыткой имитации легальной деятельности. Я не согласился выселяться и на меня подали в суд, который я выиграл.

Истцом был заместитель мэра и на него это произвело такое тягостное впечатление, что он решил этот дом продать вместе со мной.

А потом ещё несколько домов рядом. Он продал недвижимость неизвестной фирме. Договор был составлен таким образом, что фирма сделает что-то хорошее и полезное для города и за это им отдадут дома. Естественно, ничего они не сделали, но дома получили и перепродали. Они понимают культуру в таком плане: больше квадратных метров - больше денег. Это было в 2008 году.

Два года они сидели тихо, а в 2010 начали всех выгонять: де-юре я жил здесь один, а де-факто - были дворники и художники.

Нам всё время рассказывают сказки, что частная собственность - это панацея от всего. Поэтому нужно всё распродать. В частных магазинах будут честные улыбчивые продавцы и тому подобное. Это не подтверждается практикой, но эту мысль продолжают активно мусолить. 

 

Частная фирма захватила дома свою собственность и их судьба оказалась в подвешенном состоянии. Новый собственник не ставил задачу что-то с ними делать, власть тоже, поскольку не имела к этому никакого отношения. Мечта нашей власти: всё распродать и снять с себя ответственность. Они уже сбыли в городе коммунальные предприятия, водоконал, киевхлеб - всё.

Однажды я писал очередное заявление в КМДА и пришла старушка с жалобой, что Киевэнерго насчитывает лишние деньги. Она, видимо, не понимает, в каком мире оказалась. Они ей: “Бабушка, а чего вы к нам пришли” - “Ну как, вы же наша городская власть” - отвечет она. На что те ей: “Извините, но Киевэнерго это частная компания.” Я  говорю: “Ребята, тогда зачем вы здесь сидите, если всё распродали? Идите по домам, раз ни за что не отвечаете. Только сидите  на нашей шее и занимаете такое прекрасное помещение. Продайте и его, а вместо него сделайте магазин или очередной генделик.” Бабушка думала, что пришла к власти, которая должна её защищать или, как минимум, быть в курсе происходящего в городе. Но их это не интересует.

Я живу в доме, который не обслуживается ЖЕКом. Мне отключали воду. Зимой в двадцатиградусный мороз отключали свет - перерезали кабель. При том, что я плачу за электроенергию. Восстанавливать пришлось за свои деньги - вот в такие условия я был поставлен. Однажды дом захватили: двери позаваривали, сидела охрана - такие мордовороты - пистолетом перед носом размахивали мне и журналистам. Демократия и самоуправление. Когда такие мордовороты в чёрной одежде с пистолетами приходят в ваш дом - это бьёт по здоровью. Жена заболела сильно - давление прыгает до двухсот.

 

 

Существует такой орган - Киевсовет. Это наиболее зловредная организация, наносящая городу колоссальный ущерб. Сам Александр Попов сказал, что команда Леонида Черновецкого украла земли на 60 миллиардов гривен. Но после этого не последовало никаких действий. Ну украли и что дальше будем делать: плакать, требовать возвращения, накажем виновных? Нет, мы просто хотим об этом поговорить. Кстати, во времена Черновецкого вся эта афёра с домами и была прокручена.

Киевсовет - это такое торговое предприятие. Самый главный вопрос на их повестке дня - что б ещё продать: парк, сквер, улицу.

Самое интересное в этом деле: вы никогда не знаете заранее, что они продадут. И даже после того, как продадут не знаете. То есть, вы можете жить в своём доме (я остался, потому что два года подряд проявлял какую-то активность), но окажется, что дом уже продан в частную собственность. 

Я побежал в прокуратуру, где под влиянием журналистов и депутатов этим начали заниматься. Прокуратура подала в суд, отсудила эти дома. Было около сорока судебных заседаний - на них я присутствовал. При том, что я работаю - мне же надо как-то отвлечься от этой борьбы - преподаю высшую математику в университете.

 

 

В итоге ситуация сложилась сюрреалистическая: прокуратура требует, чтоб собственник вернул дома городу, а представитель города выступает против. 

Оказалось, что во всей этой истории есть светлые моменты: довольно много людей  неожиданно для меня начали помогать. В первую очередь журналисты, затем - некоторые депутаты. В ходе этой борьбы я совершил массу открытий - оказывается, среди депутатов есть порядочные люди.

Юридически дома сейчас принадлежат городу, но тот не проявляет никакой активности. В этом году при помощи депутата Александра Бригинца - он принимал самое большое участие в этом процессе - на комитете Верховной Рады задал вопрос Попову: почему за тот год, что дома находятся в собственности города, он ничего с ними не делает. Попов начал говорить, что по этим домам нет окончательных решений - хотя я знаю,  что они есть, поскольку лично присутствовал на заседаниях. Он назначил встречу на следующий день. Очень демократичную - меня даже не обыскивали металлоискателем. Когда разговариваешь с Поповым - нормальный человек, всё понимает. Сказал, будет решать вопрос.

Я жил в тоталитарном режиме - тогда он мне не нравился.  Я не был членом партии. Но сейчас, когда я вижу, с чем можно сравнивать - он мне уже больше нравится. Тогда были правила и, хоть они нам и не нравились, - они выполнялись.

 

На сайте КМДА написали, что в феврале 2013 года начнутся ремонты домов - ничего. В марте, апереле, мае - ничего. Только крыша упала от тяжести снега. Думал, на кого-то это повлияет. Так и было: люди ходят, фотографируют; журналисты приезжают. По всем каналам показали: Ужас! Кошмар! Но это никого не волнует.Для них культура, архитектура - это обуза от которой надо сдыхаться.

Как у Гитлера было окончательное решение еврейского вопроса - уничтожение их всех. Так у нас в городе реализуется окончательное решение культурного вопроса. Когда окончательно вопрос решится, никакого наследия не будет и  все эти люди - огромное количество чиновников - будут писать книги и вспоминать, как в детстве они видели памятники культурного наследия Украины и как это было замечательно.

В июне 2013 горит дом - такой был переполох! Я за день даю пять интервью, все каналы показывают “Сгорела усадьба Мурашко!” Но власть сохраняет нерушимое спокойствие - нас ничем не проймёшь! Пусть горит весь этот город. Мы стоим на посту и занимаемся своими делами. Мы на Олимпе, а что там под ним копошится какой-то народ - это нас не интересует. 

Я опять начал добиваться встречи с Поповым. 

Вообще это какая-то кафкианская история: всё такое бредовое и непонятное. Чиновники обязаны регулярно принимать граждан. На практике: вы пишете прошение о том, чтоб он рассмотрел возможность вас принять. Он рассматривает эту возможность и вам отказывает. 

 

Я написал письмо Попову с просьбой о встрече и рассмотрении вопроса: почему его указание не выполняется. Приходит ответ от какорго-то заместителя начальника управления, где он начинает мне рассказывать историю о домах, свидетелем которой я был. И ни слова про встречу.

Вот это их коронный номер: на ваш вопрос они отвечают совершенно о другом - пространно, на двух страницах. Вы пишете: у меня в доме нет воды. Они отвечают: у вас действительно кабина лифта не покрашена, покупаем краску и будем красить. И ни слова про воду - как будто вы об этом не спрашивали. Райкин называл это “включаем дурочку.”

Бригинец опять вызвался мне помочь, хотя в КМДА и депутатов не очень охотно принимают - путаются всякие под ногами, мешают решать глобальные вопросы. Мне сказали, что всё это время в течение года готовилось распоряжение - столько им понадобилось, чтоб подготовить страницу текста. Люди работают в поте лица.Как Оскар Уальд написал: “работал в поте лица над одним стихотворением, добавил во второй строфе запятую. Но после обеда ещё часа три упорно поработал и понял, что запятую надо убрать.”

Наконец, я узнаю, что это распоряжение должно пройти комиссию Киевсовета по вопросам собственности - в остальных инстанциях уже всё согласовано. 17 сентября 2013 года была комиссия, на которую пришли журналисты. В повестке дня мой вопрос был под двадцатым номером из общего числа сильно превышающего сотню. Из-за большого ажиотажа вокруг вопроса об усадьбе Мурашко его поставили первым. Решили положительно. 

 

После этого была встреча с Поповым, о которой договорился Бригинец. Мэр говорит, что распоряжение подтверждено, к работам приступать готовы, деньги запланированы - осталось поставить подпись и никаких проблем. Я говорю: “Большое спасибо, дорогой наш мэр. Я пошёл.” 

Думаю: если Попов сказал, что подпишет сегодня-завтра, это означает, подпишет через  неделю - наивный я. Через неделю зашёл на его сайт, посмотреть какие были распоряжения - моего нет. Есть другие важные решения - про то, что разрешил на Майдане надувать шарики - такие глобальные онтологические вопросы. Об усадьбе Мурашко - ни слова. Люди на звонки не отвечают, ничего не знают - заколдованный круг. 

 

Я прибегаю в КМДА, ношусь по всем этажам: ребята, где распоряжение? Может, потерялось? Может, под стол упало - давайте найдём! Наконец, мне сказали по секрету, что есть такой отдел, через который проходят все распоряжения - на выходе их регистрируют. Забегаю в этот отдел - под самым чердаком КМДА - они говорят: нет, такого распоряжения не было и проследить его траекторию невозможно. Я снова хожу по комитетеам ВР, поговорил с Омельченко, который не имеет никакого желания говорить с Поповым.

Наш народ является собственником того, что находится в распоряжении КМДА - это комунальная собственность, общая для нас всех. Мы выбрали людей и пошли заниматься своими делами. Пока мы ходили на работу, смотрели футбол, занимались домашним хозяйством эти товарищи, которым мы доверили всё наше имущество, его распродали и продолжают это делать, каждый день думая, чтоб ещё продать. Это стратегия жизни алкоголика: он приходит домой - работы нет, доходов нет. Он думает: надо что-то продать - телевизор, стулья.

 

У меня вопрос такой: чем это вообще может кончиться? Когда человек начинает дело, он должен представлять себе, чем это может закончиться. Теоретически, может закончиться хорошо. Но я не вижу такого варианта. Продадим мы все дома в городе. Продадим все улицы. Что будем делать дальше? Откуда будем брать деньги? Или им уже всё равно будет?

Чиновники живут в другой реальности, а мы почему-то думаем, что они такие же люди как и мы. Вот в этом наша самая главная ошибка: проецировании своего сознания на них.

28 Июня 2013 года случился пожар. В это время дом уже был в комунальной собственности - за это несёт ответственность власть. 

Каждый чиновник прикрывается какой-то инструкцией. Закон регулирует взаимоотношения народа с чиновниками - но чиновника это не интересует. Его интересует его взаимоотношение с непосредственным начальником. Для чиновника самый идеальный юридический документ - устав вооружённых сил СССР: солдат должен безпрекословно выполнять команды своего лейтенанта, даже если они противоречат приказам генерала. Они считают, что наше общество - армия. Они капитаны, лейтенанты и майоры. Где-то там есть генералы, есть маршал - сидит где-то, небожитель. А нас - солдат - вообще не должно интересовать, что там генералы придумывают: “Мы чиновники, мы главные, мы тобой руководим”. А если им сказать о нарушении закона - ты кто такой вообще?

Беда нашего народа в том, что он не понимает той ситуации, в которой оказался, что собою представляет власть и какие у него с ней сложились взаимоотношения.Сейчас людей специально перекармливают информацией, а раньше они недоедали.

В советское время была история: ехал автомобиль по Прорезной  вниз (тогда она называлась Свердлова) и врезался в другой автомобиль на Крещатике. Что вы думаете было? Об этом говорили месяц! Сейчас происходит десять таких аварий каждый день, поэтому это уже никого не волнует.

Пример: я пришёл в милицию сюда, на Владимирскую 15 и говорю: ребята, управление продало мой дом вместе со мной. А они мне отвечают: “А Черновецкий хотел продать это отделение вместе с нами. Чем вы нас удивите?”  

Люди уже привыкли, что мы живем в негативе, в джунглях, в полнейшем нарушении - ничто ни с чем не резонирует. Человек привык, что его постоянно обманывают, дурят.
Как преподаватель могу сказать: то, на что моё поколение смотрит как на какую-то дикость, молодые люди воспринимают как нечто, происходящее в порядке вещей.

В условиях тоталитаризма эта мемориальная доска висела на стене, а в условиях демократии - валяется на мусорке.

Во время ЕВРО 2012 приходили журналисты из разных стран - всё это снимали. Ничего - никого это совершенно не волнует.

 

У власти полный иммунитет к тому, что думает о них народ. Можете писать, снимать фильмы, рассказывать всякие ужасы. Как в том анектоде о журналисте, который прибегает в редакцию и говорит: “Я снял репортаж о том, что в детском доме врачи съели всю гуманитарную помощь, которая предназначалась детям.” А те ему: “Что за новость - у нас такие каждый день. Вот если бы они детей съели!” Что может повлиять на наш народ? Если пиво не будут завозить две недели - наверное, будет революция, пивной бунт.

Я ещё не видел такой власти, которая не только не хочет работать, но даже не создавать видимость работы. Им всё равно. А люди впали в апатию, потому что не видят никакого способа повлиять на ситуацию. Если так дальше будут развиваться события, нас доведут до крайности очень быстро.

Феодализм был адекватен своему времени. Например, что такое война в феодальном государстве: сражаются на поле рыцари, на другом поле за двести метров крестьяне собирают урожай. Никому и в голову не придёт, что первые начнут убивать вторых. Разделение было очень чётким: крестьяне не претендовали на власть, а рыцари не забирали их хибары. А теперешняя война совсем другая - все против всех. И где ты спрячешься? Люди, у которых колоссальное богатство и власть стараются отнять последнее  у этих несчастных людей. У феодальной верхушки были определены обязательства по отношению к народу - защищать его. А наша верхушка на выборах может говорить всё что угодно и никакой ответственности за это они не несут. Если бы они писали в своих программах: “Когда я приду в Киевсовет, обязуюсь грабить вас не больше, чем на миллион в месяц.” Но они пишут, что приходят туда, чтобы нас облагодетельствовать, затем делают совершенно противоположное и об этом их даже спросить нельзя. 

Приходит власть и через полгода начинает казаться, что это - кошмар, хуже не бывает. Но приходит следующая и оказывается, что бывает ещё хуже. Глядя на эту тенденцию, меня искренне удивляют люди, которые рассуждают таким образом: “да, всё развивается в худшую сторону, но когда-то же это закончится!” А по какой причине наступит такой кардинальный поворот? После кризиса не у всех больных наступает выздоровление - некоторые умирают. Наивная вера, что всё само собой, каким-то чудесным образом без нашего участия утрясётся. Причём по каким-то формальным причинам - Янукович подписал документ в Вильнюсе - вот теперь заживём, можно идти домой спать! В какой-то мере люди так и поступили - избрали Ющенко - теперь он порешает все наши вопросы, можно расслабиться, пить пиво и смотреть футбол. А его резиденцию нужно было штурмом брать уже через полгода.

Есть две рабочие гипотезы. Первая: власть совершенно беспомощна и ничего не может. Вторая: всё, что они делают было задумано. Если бы они и правда были такие бестолклвые, то, наверное, свои личные вопросы тоже не смогли бы решить. Но их они решают очень эффективно. Поэтому, когда пенсионеры говорят, что власть о них забыла, хочется ответить, что нет, не забыла, а работает над тем, чтоб те скорее вымирали. И поставленная задача решается хорошо. Возможно, старики просто не поняли цель.
 
Если у власти была цель уничтожить эти дома - их действия становятся понятными, разумными и предсказуемыми.

 

У меня есть к вам такая просьба: достучитесь до Попова и спросите его “Дорогой Александр Павлович, ты специально делаешь так, чтоб культурное наследие рушилось или это ненарочно выходит?”



Пока готовился материал, поступила информация, что Попов, наконец, подписал распоряжение про закрепление усадьбы Мурашко за Управлением охраны культурного наследия. Это даёт надежду на будущее восстановление и консервацию памятников архитектуры. За дальнейшим развитием событий можно проследить в открытой группе Спасём усадьбу Мурашко в сети facebook


Фото: Кирилл Гайдай

 

Ася Баздырева