Художественная группировка «Бактерия» и Союз свободных художников «Воля або смерть» - это живая реакция на то, что происходит в стране, кабинетах, на лавочках, улицах и  маршрутках. Участники союза стремятся спровоцировать диалог, который если не интереснее, то наверняка продуктивнее монолога.  Оживите Гоголя, дайте ему краски – возможно, на выходе у вас получится художник, похожий на Олексу Манна. Он отлично считывает архетипы и превращает их в героев своих картин.

 

Олекса Манн

 

Зачем вообще ходить в галереи?

Искусство, как и наука, помогает познать мир. Есть любители и таких практик.

 

Научились ли люди понимать актуальное искусство? В рамках современной Украины? 

Современная Украина – это, как ни странно, часть мира. Просто немного менее связанная с искусством, чем, скажем, Европа. В результате серьезных селекционных исторических экспериментов над нашим населением, многим было не до искусства. И так на протяжении многих поколений. Для полноты и тонкости восприятия надо увидеть много искусства, находится внутри аналитического процесса, составить себе какую-то систему отбора – это довольно кропотливый процесс. Изучать искусство необходимо, как и любой серьезный предмет, с азов и  проникать все дальше и дальше. Людей, которые действительно его понимают, мало, как и мало тех, кто понимает современную физику, математику и другие науки. В основном все видят верхушку айсберга. Процесс создания этих вещей для них находится за кадром – и это нормально. Искусство, вообще, вещь не утилитарная и очень часто далеко не развлекательная. Оно серьезно занято исследованием проблем добра и зла, жизни и смерти, выказывнием на тему человеческой природы, мировозренческими поисками.

Олекса Манн, "Мент в адідасовій шкурі"

 

Но ведь не всегда в искусстве верх одерживали лучшие. В науке, вроде, побеждают лучшие изобретения.

По-разному бывает. Если кто-то изобретет не коррозирующий металлический сплав, гиганты машиностроения задавят его, потому что им это невыгодно – им выгодно, чтобы машины красились и покупались через какой-то интервал времени, а не были вечными. Сикейрос вот изобрел вечную краску для машин, и у него была серьезная война с автомобильными магнатами, которым это было очень не кстати.Так и с современным искусством: на вершину попадает то, что хотят там видеть лоббирующие круги. Не забывайте, что искусство – любое, от литературы до живописи – это часто очень опасный инструмент. С его помощью можно подвергнуть общество обработке, которая может быть расценена не только как художественная провокация, а как мировозренческая, способная сподвигнуть человека создавать, действовать, изменить систему политическую, экономическую.

 

Были ли у Вас конфликты с властью?

Бывали. Несколько раз работы вообще снимались с выставок. Они были расценены как провокация. Однажды два священнослужителя пришли посмотреть экспозицию и пальцем указали, какие картины надо снять. В их числе были и мои. До открытия оставалось 5 часов, все было готово, и мы отказались что-то демонтировать. Священники настаивали: «Здесь ходит наша паства, и мы не хотим, чтобы они это видели». Причем основную агрессию вызвали роботы связанные с критикой ментовского беспредела. Что о многом говорит. Система контроля и подавления у них общая. Порногафия, как они классифицировали некотрые роботы, была далеко не на первом месте. Нам пригрозили связями с властью, милицией, и в итоге работы экспонировались в каком-то совершенно дурацком виде, с гениталиями и ненормативной лексикой, заклеенными скотчем.

Позже я сделал проект-фантом – памятник барону Энгельгардту, освободителю Шевченко. Написал открытое письмо министру культуры Украины, где описал 10 причин, почему нужно поставить этот памятник в Киеве. Идея была воспринята очень негативно как правыми, так и левыми.

Я получил массу угроз, в том числе и физической расправы. При том, что проект очевидно абсурдистский и гротескный: понятно ведь, что никто и никогда не поставит в Киеве памятник аристократу, помещику, рабовладельцу, который освободил Шевченко, нашего национального гения.

Это был тестовый постмодернистский проект, с помощью которого я хотел проверить уровень самоиронии в консервативном обществе. Его восприняли как хамство и плевок в колодец народной памяти. В общем, была масса негатива.

Олекса Манн, "КиївПасТранс"

 

То есть, с самоиронией в стране проблема?

Да, очень большая. Я прекрасно понимаю ценность художника и поэта Шевченко, понимаю, почему он стал символом национальной идентичности. Но для раскачки общества и, как следствие, его развития, очень необходимы разные, биполярные взгляды на определенные вещи. Потому что у нас вся жизнь строится на культах и старых устоях, которые уже набили оскомину. Если этот застой не устранить, рано или поздно все закончится какими-то страшными пысанками из папье-маше на главной площади.

 

Это ты на Оксану Мась сейчас намекаешь?

Нет. Я скорее об ужасных сувенирах на Андреевском и в лавках на Крещатике, которые в результате презентуют нашу страну и на международной арене. Так как вскусы нашей так называемой элиты мало чем отличаются от вкусов заскорузлого агрария, вершиной крутизны для которого является трехэтажный ларек, обшитый вагонкой, с золотыми львавми у ворот и иконкой под рушнычком, прибитым гвоздем соткой над дверью. Я о том, что у нас популяризируется исключительно псевдо-фолк-культура, и этой постсоветской шароварной химерой мы хотим представлять свою страну в мире. Никто не собирается ее обрабатывать, создавать на этой базе что-то новое.  Не говоря уже об эксперементальном искусстве.

Олекса Манн, "Персональний бунт помічника бренд-менеджера, спричинений образливим емейлом"

Ну почему же – существуют ДАХ, «Даха-браха», Gogol Bordello те же.

Естественно, и они молодцы. Это уникальные явления, причем частные, созданное яркими людьми, фанатиками, которым, как известно, и принадлежит этот мир.  Государство к этому вообще не имеет никакого отношения. Но когда фольклорная культура представляется как единственная, которая существует – это плохо. У иностранцев часто создается впечатление, что у нас нет и никогда не было аристократического, элитарного искусства, нет современного – а оно создается сейчас!

У каждой нации есть определенные архетипы аристократии, воинов, культуртрегеров-эстетов, цивилизаторов общества, а у нас все подается так, будто есть только исключительно крестьяне, которые под рюмочку водки водят хороводы в турецких национальных штанах.

Эту племенную палеолитичность всегда было выгодно поддерживать, так как урбанистический человек – это гордый индивидуалист, автоматически - непредсказуемо опасный тип. В противопоставление колхознику- коллективисту, у которого нет ничего своего, а только господское, а, значит, в данном случае - государственное.

 

Вернемся к барону – когда это было?

Прошлой зимой. Я написал текст и сделал эскиз – явно поддельное коммерческое предложение. Многие  подумали, будто на это уже даются деньги госучреждениями, дело уже решено – и тут понеслось! Я и не думал, что реакция будет такой бурной, если честно. Сначала хотел сделать модель памятника, выставку, но оказалось, что проект самодостаточный даже в онлайн-варианте. Он был выпущен в эфир – и делать ничего не надо было.

  

 Олекса Манн, "Нічна варта, або наряд ППС, збираючий літнього вечора данину в районі Південної Борщагівки"

Летом Вы с коллегами принимали участие в биеннале в Одессе. Объединение «Бактерия» тоже демонстрирует активную деятельность. Но были периоды, когда Вы вообще не выставлялись.

Во-первых, не хотел, потому что не понимал, где это можно сделать, да и потому что не хотели выставлять. Сейчас наступило время самоорганизации художников, которые сами создают концепцию, курируют проект, организовывают выставочное пространство, а не ждут милости от природы и мистических даров свыше. У меня же не грушки-яблочки, чтоб на кухню к бабушке повесить, а довольно агрессивное социально-критическое искусство. Искусство с зубами, часто абсурдистское и рефлексирующее на тему окружающего меня инфернального сюрреализма.

 

Да, но оно ведь гармонично, если абстрактно посмотреть.

Естественно, там есть ритмика, динамика, композиция, органичное сочетание цветов, при всей форсации колористики – у меня классическое художественное образование. При часто используемой хоррор-стилистике мои работы довольно таки позитивные по цветам, как комикс. Это и есть тот контраст, которого я постоянно хочу достигнуть: сочетание отталкивающего с привлекательным.  

  

Олекса Манн, "Князь і урбаніст Єремія Вишневецький, нащадок Рюріка і Гедеміна, випалює йобане село"

 

Детям должно нравиться.

Да, дети часто воспринимают на ура. Потому что это ярко и живо, а еще у детей всегда есть уважение к деталям, которыми я насыщаю работы. К счастью, дети у нас не такие как эти злые буряковые черти, представители уходящего советского поколения. Они выросли в совершенно другой мейнстримной цивилизации, где есть альтернативная мультипликация, абсурдные мультфильмы. Например, «Сучасне рокове життя» – помню такой мультик.  Есть то, что воспитывает абстрактное и образное мышление. Детям все это нормально заходит.

 

Иностранцам, точно знаю, твои работы тоже нравятся.

Опять же – им изначально более открыт доступ к искусству разному, не только декоративно-прикладному. Шире пространство для интеллектуального маневра. Когда перед тобой вся история искусства, а не только хромолитография Шишкина на ковре прибитом к стенке - это очень помогает всестороннему восприятию жизни. Вся Европа, Франция, Бельгия, Италия, к примеру – живой путеводитель по истории искусства. Меня, например, потрясла Феррарская школа живописи. В Ферраре есть уникальная пинакотека, где представлены работы группы художников эпохи Ренессанса, которая сформировалась в XV-XVI веке при дворе герцогов д’Эсте. Это одна из мощнейших канонически неправильных школ: когда ты заходишь туда, видишь  настолько вольное пересказывание классических сюжетов – религиозных, мифологических, античных – настолько неканоническое трактование этих образов, часто гротескное, страшное, мортальное, но очень мощное! Такое впечатление, что это сделано уже сейчас, совсем недавно, а не в XV веке. Контемпорари арт в чистом виде.

Росписи в храмах Флоренции - это вообще отдельная история. Потому что там такой фейерверк фантазии, образов и техник, который опережал свое время лет на 300-400, и позже повторился в XX веке: абстрактном экспрессионизме, новой фигурации и так далее. А в подвале храма 12 века может быть галерея современного искусства, где выставлен рафинированный пост-концептуализм. И это настолько оганично и, вместе с тем, контрастно по сравнению с  ренессансными фрескамами, которые наверху. Естественно, люди, котрые всем этм живут, варятся в этом каждый день, обладают намного более открытым сознанием. Это неотъемлемая часть их жизни.

 

Олекса Манн, "Кінець світу на районі"

 

Да, но в западной Украине тоже есть иконы неизвестных авторов, неправильные, неканонические, которые оставляют подобное впечатление.

Они сохранились, потому что митрополит Андрей Шептицкий в 30-х годах пошел против канонического церковного восприятия. Тогда cчиталось, что эти все закопченные иконы – черные доски, которые надо жечь на костре и заказывать новые, а он решил их собирать. Закопченные свечами иконы в храмах просто убирали и уничтожали, как отработавший свое объект, заменяя новосозданными, но Шептицкий сложил их в коллекцию. Поэтому там есть хорошее собрание икон.

  

 А у тебя есть своя коллекция картин? 

Потихонечку начинаю собирать работы друзей, коллег, у меня есть небольшая коллекция. Потому что на этом этапе нам можно меняться – ведь никто, прямо скажем, ни за какие сотни тысяч долларов работы не продает – и это интересно. Интересно быть внутри процесса формирования.

  

Олекса Манн, "Batman-Raskolnikoff"

Ты продаешь?

 Бывает.

 

И как покупатели приходят к тебе?

Через интернет. Хотя не только. Есть уже определенный круг интересующихся людей. Интернет - это вообще могучая вещь. Фактически каждый день ты можешь обновлять собственный онлайн-журнал и показывать новые работы, писать что-то, обмениваться контактами. Имея такую площадку, ты даже можешь спокойно ничего не выставлять в галереях, все равно вся жизнь происходит в интернете.

 

«Родился, посидел в интернете, умер» – слова режиссера Лео Каракса.

Не так все печально, на самом деле. Хотя со многими так и будет.

  

А что радует лично тебя?

Люди. Я вообще люблю людей! Но еще не настолько, чтобы стать серийным убийцей. 

 

 

Лена Скачкова