Алексей Радинский - активист Центра визуальной культуры и редактор украинской версии журнала “Политическая критика”. Мы расспросили Алексея о его участии в 7 Берлинской биеннале, о проекте Breaking the News, о самом необычном кураторе биеннале Артуре Жмиевском, о Центре визуальной культуры и о "Политической Критике".

Алексей Радинский. Фото: Максим Белоусов

Анна Цыба Ты участвуешь в программе Breaking the News на 7 Берлинской биеннале. Что это за проект?

Алексей Радинский Как видно из названия, Breaking the News – это работа с таким явлением современной культуры, как новости. Новости – телевизионные или любые другие – непрерывно форматируют нашу картину мира, наше представление о происходящем и о той роли, которую каждый из нас может играть в общественной жизни. Вся современная медиа-индустрия нацелена на то, чтобы ее потребитель чувствовал себя либо безвольной пешкой в процессе глобального свершения судеб мира (в случае телевидения), либо – в случае социальных медиа – «человеком-мышкой», который пребывает в полной уверенности, что с помощью нажатия кнопки share или like он может исправить некоторые проявления мировой несправедливости.

В любом случае, новости – это мощное орудие подчинения. Именно поэтому многие из нас просто отказываются их потреблять, что только поощряет и без того зашкаливающую социальную пассивность. Поэтому кураторский коллектив Берлинской биеннале во главе с Артуром Жмиевским предложила медиа-активистам и художникам из разных стран мира поэкспериментировать с форматом новостей, чтобы найти в этом явлении некий позитивный, освободительный потенциал. Естественно, этот эксперимент разворачивается прежде всего в виртуальном пространстве, в первую очередь – на youtube, самом массовом видеохостинге, который, впрочем, пока что не позволяет и близко конкурировать с традиционными корпоративными медиа (в первую очередь потому, что сам youtube является корпоративным). Тем не менее, вполне возможно, что именно youtube и подобные ему сервисы совершат очередную медиа-революцию, сравнимую с той, которую произвело появление телевидения. А каждая из таких медиа-революций неизбежно коренным образом меняет облик современного ей искусства – так, к примеру, телевидение привело к появлению видео-арта.

Пока непонятно, как именно новые медиа изменят наши представления об искусстве. Но путем включения в основной проект Берлинской биеннале нескольких потоков активистского видео ее кураторы намекают, что именно отсюда может прийти новая модель взаимодействия искусства и общества. Показывая в пространстве биеннале фильмы, которые можно посмотреть и на youtube, кураторы, во-первых, сознательно обесценивают «священное» пространство арт-институции, а во-вторых прямо указывают на то, что к содержимому этого бездонного видеохостинга нужно относиться как можно более серьезно. Breaking the News состоит из двух равноценных составляющих – проекции на Берлинской биеннале и канала на youtube, и обе они постоянно обновляются.

Breaking the News ставит под вопрос не только форму, в которой нам подаются новости, не только их содержание, но и само понятие новостей как сиюминутного сообщения, которое теряет смысл на следующий день после выхода в свет. Участникам проекта было предложено производить короткие фильмы в формате репортажей или отчетов о событиях, которые кажутся им важными с политической точки зрения. При этом некоторые из них – как, например, знаменитая “битва на верблюдах” на площади Тахрир зимой 2011 года, снятая медиа-коллективом Mosireen – могут оставаться в ряду ключевых мировых новостей долгое время спустя. В корпоративных медиа это невозможно.

Современный видеоактивизм и проект Breaking the News как его репрезентация имеют довольно долгую предысторию и генеалогию – прежде всего, это практики раннего советского киноавангарда с «киноправдой» Вертова и «монтажом аттракционов» Эйзенштейна, западноевропейское cinema verite и «воинствующий кинематограф» Годара, но в то же время – традиция политически ангажированной киноэссеистики Ги Дебора, Криса Маркера, Александра Клюге, Харуна Фаруки, Хито Штеерл и многих других. При этом большинство комментаторов Берлинской биеннале обращают внимание прежде всего на сходство галерейной версии Breaking the News c работой Артура Жмиевского «Демократии», которая тоже представляет собой одновременную проекцию нескольких десятков фильмов, документирующих акции гражданского неповиновения. С формальной точки зрения эти видеоинсталляции, конечно, похожи, но замечания по поводу того, что Жмиевский просто репродуцировал собственный проект чужими руками не замечают главного: его «Демократии» тоже в первую очередь представляют собой работу с эстетикой youtube-видео, хоть они и не предназначены для youtube’a. С помощью проекта Breaking the News Жмиевский, уже как куратор, возвращает эту эстетику туда, где ей и место: в демократическое виртуальное пространство общего доступа.

- Но в большинстве представленных в проекте Breaking the News фильмов тоже в первую очередь показаны те или другие акции протеста.

- Такого условия никто не ставил. Вполне закономерно, что сейчас, когда волна недовольства политикой финансового капитализма принимает глобальный масштаб и зарождаются низовые социальные движения нового типа, художников и активистов в первую очередь привлекают самые разные проявления гражданского неповиновения. К тому же именно эти акции упорнее всего замалчиваются в корпоративных медиа. А новым социальным движениям необходимы соответствующие способы репрезентации. Приведу пример одной из работ, которую я сделал для этого проекта в Москве, в лагере «оккупантов» на Баррикадной. Началась ассамблея, люди стали решать какие-то рутинные вопросы, а это было на следующий день после разгона лагеря на Чистых прудах, и настроение у всех было соответствующее. И тут в лагерь опять врывается ОМОН и начинает выволакивать оттуда случайных людей. Начинается «винтилово», хаотичные задержания, кажется, еще чуть-чуть, и ситуация взорвется, начнется реальное насилие. И вдруг кто-то начинает сзывать людей обратно на ассамблею. Происходит невероятная вещь: толпа, которая только что была готова поддаться на любую провокацию, превращается в организованный гражданский хор, который при помощи «живого микрофона» в течение нескольких минут рассматривает возможные варианты действия и путем голосования принимает самое логичное в той ситуации решение: оставаться на площади до тех пор, пока ОМОН не начнет их оттуда вытеснять, после чего сменить дислокацию. Такое событие просто невозможно показать при помощи нейтральной новостной журналистики: его запись должна мобилизировать, вызывать у зрителя желание влиться в радикальную демократию, стать частью ассамблеи. Распространение народных ассамблей – это, видимо, важнейшее политическое явление сегодня, а проект Breaking the News позволяет, среди прочего, сравнить, как эти ассамблеи действуют в разных странах. К тому же, сам формат ассамблеи с ее «живым микрофоном» требует особого подхода – прежде всего монтажного. 

- Почему большинство работ на Breaking the News сделаны в эстетике любительского видео? 

- Для кого-то это сознательный выбор, для кого-то – производственная необходимость. Но главное в том, что именно непрофессиональная, дешевая, грубая картинка – это сильнейший инструмент эмансипации. В современных условиях капитал удерживает контроль над сферой медиа прежде всего с помощью навязывания стандартов “высокого качества”: чтобы произвести картинку, которая окажется приемлемой по формату для масс-медиа, на нее нужно потратить огромное количество денег. Хотя при современном развитии техники вся эта тяжеловесная машинерия, которая сопровождает традиционное производство фильмов – это полный абсурд. Чтобы снять пять минут материала, продюсерам почему-то нужен целый день времени, куча профессиональной техники плюс несколько десятков членов съемочной группы, которых к тому же нужно кормить. Смысла в этом нет никакого, кроме обеспечения циркуляции капитала – ведь для того чтобы сделать фильм, достаточно камеры и лэптопа. Ну и выход в Интернет, чтобы сразу показать его зрителям.

В случае активистского документального видео важно прежде всего оказаться в нужное время в нужном месте, а тут уже не до профессиональной техники. К примеру, мне посчастливилось оказаться в Днепропетровске утром 27 апреля, когда там все взрывалось, а по городу ездили БТРы. Материал, естественно, снимался в полевых условиях, когда заботиться о выборе ракурса и построении композиции вообще не приходится. Еще один важный для видеоактивизма принцип – это коллективная съемка: события в Днепропетровске мы снимали вместе с Виталием Атанасовым, моим коллегой – как и документацию гомофобного шабаша в Киеве во время несостоявшегося киевского гей-прайда, и другие работы.

- А почему ты вообще решил заняться видеоактивизмом?

- Изначально мой интерес к видео был чисто теоретическим – я делаю диссертацию о монтаже как методе визуальной культуры, и в какой-то момент мне стало ясно, что писать об этом невозможно, не попробовав на практике склеить два, условно говоря, куска пленки. Это оказалось очень увлекательным занятием, к тому же, вокруг стали происходить вещи, от съемки которых было сложно удержаться. Вообще мне кажется, что современное общество развивается таким образом, что жить в нем будет все более невыносимо, а вот снимать его будет все интереснее.

- Куратор Берлинской биеннале Артур Жмиевский является художественным редактором журнала «Политическая критика». Ты редактируешь его украинскую версию. Как происходит это сотрудничество?

- Наш журнал – это первая из международных версий «Политической критики» (сейчас создаются российская и немецкая). С самого начала существования Центра визуальной культуры мы собирались издавать свой журнал, но в наших условиях это было довольно проблематично. После знакомства со Славомиром Сераковским из польской «Политической критики» он предложил нам помощь в издании украинской версии журнала. Это было очень органично, потому что наши сообщества и без того близки друг другу – в первую очередь в плане взаимодействия художников, исследователей и активистов. Наша версия журнала полностью автономна – хотя бы потому, что мало кто в польской редакции умеет читать по-украински (Смеется). При этом мы стараемся печатать как можно больше художественных работ и других визуальных материалов, и тут начинается взаимодействие с нашими художественными редакторами (кроме Жмиевского, в «Политической критике» эту функцию выполняет израильская художница Яэль Бартана). Они не вмешиваются в нашу работу, но проявляют большой интерес к тому, что происходит в украинском искусстве, через материалы, которые мы печатаем. Кстати, на Берлинской биеннале Украина представлена довольно мощно – один из основных ее проектов, «Конгресс рисовальщиков», художник Павел Альтхамер делает в тесном сотрудничестве с Евгением Самборским, в том же проекте участвует Алевтина Кахидзе, в дискуссионной программе участвовал Василий Черепанин. Ну и, конечно, Берлинская биеннале как институция очень поддержала Центр визуальной культуры во время его травли администрацией Киево-Могилянской академии после закрытия выставки «Украинское тело».

- Расскажи о фильме, который ты сделал во время этой истории.

- Цензура выставки «Украинское тело» и последующие события для меня стали моментом, когда я убедился в полной неэффективности, скажем так, традиционных методов аргументации, или словесного высказывания вообще. Можно было сколько угодно доказывать на словах, что выставка «Украинское тело» не имеет ничего общего с порнографией, но гораздо эффективнее было просто показать работы с этой выставки в фильме. Можно сколько угодно доказывать, что президент Киево-Могилянской академии придерживается ультраправых взглядов, но гораздо убедительнее один раз показать, как Сергей Квит говорит, что не обижается, когда его называют фашистом. Ну и какой смысл писать тексты, если тупая и агрессивная машина академической администрации давит все вокруг себя как танк, обвиняя в несоответствии советским стандартам научности институцию, в защиту которой высказываются Джудит Батлер, Славой Жижек и десятки других ученых? Есть более эффективные способы действия, чем сотрясание воздуха, и фильм – один из них.

- А как насчет Дискуссионной платформы на Арсенале 2012, в которой ты принимаешь участие? Это тоже сотрясание воздуха?

- Моя роль в этом проекте скорее исследовательская. Возникла определенная идея, с которой интересно работать, и в ее рамках представилась возможность привезти в Киев людей, которых здесь давно ждали. Выбор участников не проходил по принципу звездности – речь скорее шла о таком составе, который был бы адекватен украинской ситуации с ее вечным зависанием в состоянии “двойной периферии” между Востоком и Западом. Большинство участников платформы – Зигмунт Бауман, Борис Буден, Антон Видокль, Борис Гройс, Славомир Сераковский, Рената Салецл, Мария Хлавайова – отличает то, что они каждый по-своему нарушают предписанную субординацию “Востока” и “Запада”. В этом контексте, конечно, не может не радовать, что, работая с местной сценой, Екатерина Деготь решила поддержать именно Центр визуальной культуры, пригласив нас участвовать в платформе в очень трудный для нашего сообщества момент.

- Чего ждать от Центра визуальной культуры на его новом этапе?

- Сейчас мы продолжаем нашу программу, которую были вынуждены отложить из-за академических репрессий и переезда на новое место – в кинотеатр «Жовтень». Мы не привязываемся к одной географической точке, взаимодействуем с разными институциями – в том числе Арсенале2012, где будем проводить свою программу в рамках проекта «Двойная игра». Так получилось, что наш новый девиз позаимствован именно из названия 7 Берлинской биеннале – «забыть о страхе». Чего желаю всем читателям.

 

Анна Цыба