На прошлой неделе в PinchukArtCentre открылась выставка знаменитого американского видео-художника Тони Оурслера. ART UKRAINE поговорил с автором про психологические аспекты создания и восприятия его работ, про поиск новых социальных связей в фрагментированном мире новых технологий и о будущем видео-арта.

Екатерина Чурикова В 2001 году состоялась ваша выставка в Центре Современного Искусства при НаУКМА. Это было довольно давно. Вы помните, как это происходило?

Тони Оурслер У меня была персональная выставка в Варшаве, в Замке Уяздовском. Позже было решено привезти мои работы сюда, в Киев, но сам я, к сожалению, не смог приехать. Поэтому быть здесь сейчас действительно увлекательно. Что касается произведений, то тогда это были работы середины 90-х годов - фигуративные, весьма отличные от работ, представленных сегодня. Это была совсем другая эпоха! Наверное, работа Eyes - это единственное, что связывает эти две выставки.

- Часть работ, которые сейчас экспонируются в PinchukArtCentre, создана специально для этой выставки. Есть ли тут совершенно новые темы, которые вы исследуете?

- В последнее время я был погружен в исследование мыслительных штампов и цепных реакций в мыслях. Я задумывался над тем, как сохраняется или разрушается память, как восстанавливаются воспоминания. В памяти каждого из нас есть набор персонажей - и меня восхищает то, как воспоминания о них время от времени возвращаются и влияют на наше текущее состояние. Все это и стало основой моих новых работ.

- На протяжении своей художественной практики вы развивали темы, связанные с личностью и ее «темной» стороной - шизофрения, расщепление личности, Другой. А теперь это «темы удачи в повседневной жизни, безнадежно романтических отношений и склонности к магическому мышлению» (из пресс-релиза выставки). Здесь можно проследить поворот к исследованию социального в человеке, не так ли?

- Возможно. Вообще, каждый проект возникает из моего определенного круга интересов и предмета исследования в данный конкретный период. Например, работы 90-х годов  - из исследования связей между медиа и расщеплением личности (что-то вроде переключения телевизионных каналов и разнообразия личностей). Я создавал эти работы еще до появления интернета. О, вы слишком молоды, чтобы помнить это!

- Но сейчас я действительно осознаю, какое сильное влияние оказывают на нас интернет и другие медиа, без этого, так сказать, становится трудно жить.

- Это именно то, что меня интересует: взаимосвязь между технологиями и нашими желаниями и действиями. Например, работа Eyes родом из 1995 или 1996 года, но я постоянно дорабатываю и обновляю ее в связи с быстрым развитием медиа. Вообще я начинал с телевидения и ранних видеоигр, которые отражались в этих «глазах», но сейчас меня больше интересует даже не бесконечное переключение каналов, а интернет-серфинг. Главный вопрос в этой инсталляции - люди становятся ближе или отдаляются с развитием технологий? Фактически, все началось еще с телеграфа, это был первый случай «разрушения» физического пространства.

- Как говорил Маршалл Маклюэн, «мир превратился в глобальную деревню».

- Да, точно!

- Известно, что вы интересуетесь психоанализом. Значительная часть вашего художественного наследия обращается к бессознательным процессам человеческой психики. Однако я подумала, что было бы целесообразно поговорить о ваших работах в другом контексте - шизоанализа Жиля Делеза и Феликса Гваттари, которые не соглашались с ударением Фрейда на чисто инцестуальной драме. Ваши работы, особенно новые, созвучны их концепции по неразрывности личного психического и социального полей, действия машин желания.

- Конечно! Делез и Гваттари правы в этом, это очевидно. Фрейд, который описывал архетипы, семейные структуры, патриархат и матриархат, жил совсем в другом мире, если можно так выразиться. Сейчас все намного сложнее. У меня есть подруга, которая получила ребенка с помощью донора спермы и суррогатной матери. И это ее ребенок?

- И даже название выставки - «agentic iced etcetera» - тоже вызывает ассоциации с определенными социальными теориями ...

- Да, идет речь о способности человека действовать самостоятельно и совершать собственный выбор. Мне кажется, что это крайне важно сегодня. Каждый словно должен определиться - является он потребителем или производителем. Мне кажется, что сейчас царит непонимание, что делать - на глобальном уровне. Раньше люди имели величественные цели: полет на Луну или изобретение необходимых лекарств. Однако сейчас, оказавшись среди большого количества развитых технологий, люди не знают, что делать с ними. Ладно, люди восхищаются facebook, для них это все значительно упрощает - им уже не нужно создавать собственные веб-сайты. В этом смысле художники занимают более удачную позицию, о собственном пребывании в которой я раньше никогда не думал.

- Почему?

- Иногда меня волновал вопрос, является ли искусство важным вообще. Но с возрастом я все больше осознаю, что мне комфортно в этом занятии. Как художник, я всегда стремился создать нечто невероятное.

- Некоторые из ваших работ, например, Iced, состоят из большого количества частей. На первый взгляд, это выглядит, как хаос несвязанных друг с другом предметов. Стремитесь ли вы к созданию взаимосвязи между ними, определенного рода нарратива?

- Каждая тема получает медленное развитие с помощью материала. Я использую стекло, найденные вещи, скульптурные объекты. Относительно Iced, в этой работе сочетается персонификация погоды, образ «снежной королевы» - красивой, но бессердечной женщины, образ «нарцисса» - самовлюбленного человека. Все это сосуществует одно с другим благодаря слиянию материалов и интуиции зрителя. Я надеюсь, что эта работа будет богатым полем для созерцания.

- В Eyes и Caricatures перед зрителем предстает не целое человеческое тело, а только определенные части. Таким образом, речь идет о расщеплении идентичности, невозможности определить ее? Или, наоборот, о возможности конструирования любой идентичности?

- Думаю, что это связано. Если ты берешь разные, оторванные друг от друга части определенного образа, далее их надо соединить, и речь всегда о том, чтобы это сделал именно зритель. Я довольно много исследовал понятие иллюзорного лица и задумывался над тем, что именно может стать лицом. Например, в любом узоре мы можем усмотреть нечто очень похожее на лицо. Подобное случается и с языком, и во многих других ситуациях, когда люди пытаются создать нарратив или идентичность с крепкой внутренней связью. Я восхищен такой тенденцией и тем, что зритель может повторить ее, столкнувшись с моей работой.

- В контексте ваших видеоскульптур сразу приходит на ум концепт Зигмунда Фрейда - «жуткое» (Das Unheimliche). То есть, что-то знакомое одновременно кажется бесконечно чужим и странным, и это создает определенный диссонанс.

- Это восходит к самому искусству как понятию. Когда искусство действительно работает, ты будто поднимаешься к возможности увидеть другую перспективу, лишь на несколько минут, и потом снова возвращаешься к реальности. Я думаю, что «жуткое» - ключ к этому. Ведь искусство - это вид практики, которая трансформирует. Я мечтаю, чтобы люди, находясь на моей выставке, переживали различные уровни бегства и связи.

- Многим людям сегодня довольно трудно сконцентрироваться на чем-то одном в течение долгого времени. Не является ли это вызовом для вас, как для художника, работающего с видеоартом?

- На самом деле, нет. Люди могут провести у моей работы сколько угодно времени, много или мало, нет имеет значения. Особенно в том случае, когда мои работы не имеют начала, середины или конца.

- С развитием неолиберальной экономики в 90-х современное искусство стало частью глобализационного проекта. Это прослеживается на разных уровнях. Например, не так давно я читала о решении создать онлайн-биеннале. Это наводит на мысль, что hic et nunc произведения уже не является нужным. Что вы думаете об этом?

- Я считаю, что сделать что-то подобное специально для интернета - это хорошая идея.

- Каким вы видите развитие видео-арта и медиа?

- Никто не знает (смеется).

- Но, может, вы ждете появления новых технологий?

- Я раздумываю о голограммах. Мне нравится эта идея.

- Недавно вы сняли видео к песне «Where are we now?» Дэвида Боуи. Насколько я знаю, в вашей художественной практике вы нередко сотрудничаете с другими художниками. Однако создание музыкального видео является скорее особым случаем. Что вы можете рассказать об этом сотрудничестве?

- Да, это действительно было особым случаем. В 90-х, когда я встретил Дэвида Боуи, я был заинтересован феноменом расщепления личности, который может интерпретироваться и как освобождение, и как уничтожение человека. И я даже не мог представить, насколько Дэвид был ярким примером этого: он всегда менялся. Так что мы работали вместе несколько раз. Он участвовал в моих проектах, один из которых можно увидеть на этой выставке, а я помогал ему с оформлением сцены на концертах. Относительно упомянутой видеоработы, процесс ее создания был весьма интересным. Дэвид постоянно наблюдает за появлением новых технологий. И вообще эта коллаборация стала проявлением наших фантазий: я мечтал снова сотрудничать с Дэвидом, а он с моими работами! (смеется)

 

Выставка Тони Оурслера "agentic iced etcetera" продлится с 16 февраля до 21 апреля 2013 года в PinchukArtCentre.

 

Фото: Максим Белоусов