Жан-Клод Маркаде приехал в Украину, чтобы на Книжном Арсенале презентовать свою монографию «Малевич», только что вышедшую в издательстве «Родовид». Эта книга впервые была опубликована в 1990-м году на французском и японском языках и лишь спустя двадцать три года переведена на украинский. Её автор - француз, а ещё точнее - гасконец Маркаде, является страстным поклонником Малевича. В своей книге он первый обозначил, что художник считал себя не русским и не поляком, а украинцем. Более подробно о книге читатель узнает в следующем печатном номере ART UKRAINE, а пока - интервью с Жан-Клодом, который по старинке называет россиян великороссами, равнодушен к Дюшану и современным художникам. 

 

Жан-Клод Маркаде во время презентации монографии "Малевич". Книжный Арсенал 2013. Фото: Максим Белоусов

Ася Баздырева Во время работы в одном из европейских музеев мне показалось, что зритель мало знает Малевича и не понимает его как очень важного авангардного и художника. В отличие от Дюшана или Мондриана...

Жан-Клод Маркаде Если говорить об интеллектуальном мире - я не соглашусь. Обыватели же знают только Пикассо. Даже Малевич более известен, я вас уверяю, можете во Франции или Америке спросить, кто такой Дюшан - они не знают. В то же время европоцентризм и американоцентризм играют большую роль особенно сейчас, когда общественное мнение стало очень антирусским из-за Путина. Но даже самая маленькая выставка работ Малевича всегда становится резонансным событием. Это же Малевич! На выставку Дюшана очередей никогда не будет.

 

- А как возник ваш интерес к фигуре Малевича?

- Задолго до такого ажиотажа вокруг Малевича мы с женой начали переводить его тексты. Вначале практически ничего не понимали и были в ужасе - такой дикий язык. Но продолжали переводить и впоследствии увидели всю его мощь. Малевич - это целая философская система, хотя никакого высшего образования, как, скажем, Кандинский, он не имел. Странно, что Малевича ещё не признали как философа, как это произошло с Кандинским. В 1977 году мой друг Эммануель Мартино написал книгу “Малевич и философия”. Он, сам будучи хайдеггерианцем, называл философию Малевича апофатической феноменологией. Апофатическое - это богословский термин, подразумевающий, что суть высоких вещей можно раскрывать через отрицание их качеств.

- В книге вы как раз противопоставляете Малевича Кандинскому, называя первого самородком, а второго - интеллектуалом...

- Именно самородком! Это невероятно, ведь у него не было подходящего окружения и даже художественного образования. Как и у Ван Гога, который академий не заканчивал, а учился, только смотря на картины других художников. Когда Малевич начал работать и учиться у Рерберга в Москве, ему было уже двадцать шесть лет.

- Вы рассматриваете творчество Малевича через призму европейских направлений в искусстве, но при этом отмечаете его специфические черты и новшества...

- Одна из моих повторяемых от статьи к статье идей заключается в том, что, скажем, картина Брака или Пикассо - это кубизм, а картина славянского художника - это комплекс разных живописных культур. Это отдельный славянский материк. У Малевича есть явные особенности, которые выделяют его в примитивизме, футуризме, кубизме и фовизме. Он сочетает столько разных направлений. Пикассо и Брак были радикальными противниками фовизма, но Малевич прошёл и через это. Кубисты использовали охру, серый и коричневый цвета. А у Малевича - славянский фейерверк!

Некоторые российские ненавистники Малевича называют его гуаши польской безвкусицей. Хотя польского ничего в этом нет, да и поляк он только этнический. Гены влияют на физиономию, но не на дух. Он никогда не жил в Польше. Лишь в Париже он написал, что является поляком, но это было стратегически необходимо. В остальных случаях всегда называл себя украинцем. Что касается искусства - я против его этнического определения.

- Вы даже не совсем довольны термином русский авангард, потому что он не включает в себя украинскую и белорусскую линию.

- Да. Это поздний термин, который возник в 60-х годах под влиянием марксизма. И его подхватили все. Николай Харджиев - такой огненный искусствовед родом из Каховки в своих воспоминаниях о Малевиче говорил: “Он и я были украинцами”. Михаил Ларионов тоже отчасти был украинцем и когда он называл своих Венер “кацапскими” - это уже слова не великоросса, но украинца.

- В книге вы отмечаете формальную схожесть Малевича и Гоголя...

- Конечно! Даже в языке: многие говорят, что они неудобочитаемы. Когда я только начал переводить тексты, шли они с большим трудом - надо войти в них. Язык Малевича ненормативный и странный - это поэтический диалект. Статьи в газете “Анархия” в 1918 году - это стихотворения в прозе, исполненные тонких образов и юмора. Даже его агрессия в адрес Моны Лизы в 1914 году не такая грубая, как у Дюшана. И если Дюшан отрицает искусство, Малевич его утверждает.

- Вы первым обращаете внимание на Малевича-украинца. В чём ещё заключается новаторство книги?

- Один исследователь Малевича, мой недруг Андрей Наков, опубликовал четырёхтомник, в ответ на который я решил издать свои соображения. Наков написал, что мать Малевича болгарка, а отец - поляк, никак не обозначив, что сам художник считал себя украинцем. Я двадцать лет об этом писал и надо продолжать. Конечно, великороссы будут протестовать.

В книге упорядочена периодизация творчества Малевича. Я впервые написал о неправильной датировке некоторых работ в стиле позднего импрессионизма, которые он сам относил к началу века. Сначала об этом написала в своих статьях американская искусствовед Шарлотта Даглас, сказав, что импрессионизм Малевича относится не к девятисотым годам, а к более позднему периоду.

Я также первым написал о символистском периоде Малевича, который он игнорировал и замалчивал. Надо сказать, что под влиянием американца Гринберга появилась мода на мнение, что символизм у Малевича - это реакционное искусство. Художник не взял с собой на выставку в Польше и Берлине ни одну из работ этого периода. Слава Богу, что он их и не уничтожил, потому что они замечательные.

- Сейчас в Венеции открывается биеннале, куда ринулись абсолютно все.

Насколько вас интересует современное искусство? Вы достаточно резко высказываетесь о многих российских художниках, называя скучными и неаутентичными...

- К сожалению, в этом вопросе я не могу дать компетентный ответ. Я не хожу ни на биеннале, ни в мастерские и знаю в основном только своих современников. Современное искусство - целая профессия. Я читал книгу Глеба Вышеславского “Терминология современного искусства” и удивился, что в Украине есть столько художников и движений. Но как это всё охватить! Я знаю некоторых - Криволапа, Сильваши, Дубовика, Костырко - но это уже старшее поколение.

 

- Чем занимаетесь сейчас?

- Готовлю первый том Малевича на французском языке, который включает мои прежние переводы, дополненные новой терминологией - всё, что Малевич написал при жизни. Второй том будет состоять из статей о Малевиче, написанных после смерти художника.

Жан-Клод Маркаде - исследователь авангардного искусства, музейный куратор, доктор литературоведения, почетный руководитель исследований во французском Национальном центре научных исследований (C.N.R.S), председатель общества "Друзья Антуана Певзнера". Автор книг: "Малевич" (1990), "Русский авангард. 1907-1927" (1995, 2007), "Кальдер" (2006), "Эйзенштейн. Секретные рисунки" (1998), "Анна Старицкая" (2000); "Творчество Н.С. Лескова "(2006), "Николя де Сталь. Живопись и рисунки" (2009).

Ася Баздырева