АНИШ КАПУР: "Время – самая загадочная из вещей"

08.06.2012

По-традиции, свои самые крупные выставки года PinchukArtCentre открывает в конце весны, предлагая своим посетителям целых пять месяцев для того, чтобы посмотреть долгожданное шоу успели абсолютно все.

В этом году самым ожидаемым проектом арт-центра стала выставка британского скульптора Аниш Капура. Некоторые из его работ уже были представлены в PinchukArtCentre два года назад на выставке Сексуальность и Трансцендентность - это подогрело интерес украинской аудитории к грядущей выставке - первой масштабной персональной выставке Капура в Восточной Европе.

Аниш Капур

Уроженец Бомбея (Индия), Аниш Капур в восемнадцатилетнем возрасте переехал в Англию, где в дальнейшем получил художественное образование и признание как скульптор. В 1990 году Аниш представлял Великобританию на Венецианской биеннале, а в следующем году получил премию Тернера.

Сегодня имя Аниш Капура известно во всём мире и практически стало нарицательным. Открывшаяся в лондонском Олимпийском парке колоссальных размеров скульптура Орбит стала самой высокой в Великобритании. Известно, что художник владеет целой улицей в Лондоне, которая служит ему студией.

Каким можно представить себе этого художника, учитывая всё вышеописанное? За день до открытия выставки в PinchukArtCentre на встречу с Капуром собралось множество журналистов, художник задерживался, нетерпение наростало. За это время я пыталась мысленно нарисовать образ художника и почему-то постоянно возникал такой себе мрачный образ тёмного волшебника, страдающего манией величия, совершившего всё мыслимое и немыслимое из своих самых великих замыслов. Вместо этого материализовался широко улыбающийся и моментально располагающий к себе человек, глаза которого горели детским энтузиазмом, а слова выдавали непрекращаемый интерес к творчеству.

Аниш Капур громко и по-мальчишески хохотал, узнав о моих ожиданиях перед интервью, после чего рассказал всё о секретах своего искусства.

Стрельба в угол, 2009, смешанная техника

Ася Баздырева До встречи с вами мне казалось, что вы наверняка уже сделали всё, что хотели и даже больше. Теперь я вижу, что у вас ещё множество идей, сил и желания их реализовать. Каково это - чувствовать себя способным создать всё, что пожелаешь?

Аниш Капур Всё это очень странно, ведь если ты всерьёз воспринимаешь свою профессию, то не можешь верить в такие вещи как успех или в то, что об этом говорят другие. Я по-прежнему хожу в студию каждый день и должен как-то создавать работы. И у меня по-прежнему очень сильное чувство, что работа и творчество являются основополагающими элементами моего существования – они не превратились в простое зарабатывание денег или игру. Работа является центральной в моём понимании самого себя и своей функции. А успех в современном арт-мире - это такой мусор, серьёзно, его нельзя воспринимать всерьёз. Не верьте во всю эту чепуху. Хотя в успехе есть и определённые преимущества: я уже тридцать пять лет создаю работы и это даёт мне возможность творить то, что я хочу творить.

Когда ты молод, ты не понимаешь, что ты хочешь создавать и каким образом, но какое-то интуитивное чувство ведёт тебя вперёд. Ещё одно преимущество – возможность всегда чувствовать себя аматором. Никогда не становиться профессионалом, как будто всё в первый раз, как у ребёнка.

Тысяча имен, 1982, смешанная техника

- К сожалению, с возрастом люди теряют детскую способность удивляться всему как в первый раз…

- С самого детства нас учат, что нужно есть, куда нужно идти – каждая частичка нас обучена и образована социально, морально и тому подобное. Для художника, ну или для меня во всяком случае, существует единственное место, где можно рисковать – студия. В студии я могу сказать: Я не знаю. Я не знаю, что я хочу делать и что это будет значить. Я могу быть дураком, я могу быть идиотом, я могу быть серьёзным, несерьёзным, мужчиной, женщиной, ребёнком – я могу быть кем захочу! Я могу открыться психическим и эмоциональным возможностям – это нечто, что в одинаковой степени и опасно, и восхитительно освобождающе. И это ощущение опасности и свободы вместе и является работой художника. И это то, что я делаю!

Слева: Пустота, 1989; справа: Без названия, 2007

Без названия, 2007

- Ваши работы побуждают зрителя к наблюдению, очень спокойному и созерцательному взаимодействию с работой. Это очень необычно в современном контексте, когда человек постоянно куда-то торопится, пытается осознать и обозначить недолговечность своего существования и действовать, действовать, действовать – нет времени для наблюдений. А вы как будто говорите: успокойтесь, нам некуда спешить. Какую роль занимает созерцание в вашем творчестве?

- Ключевую! Время – самая загадочная из вещей. Когда ты стоишь перед работой, ходишь вокруг неё или становишься её составляющей – что-то происходит со временем. Даже если это очень маленький промежуток времени. Происходит очень личный диалог, которым даже ни с кем нельзя поделиться – такой же интимный, как и любовь. И в этот момент что-то происходит со временем: появляется надежда, что время растягивается в этом процессе мечтания. Но пространство между зрителем и работой не всегда приятное и спокойное: в нём может быть тревога, боль, тоска – что угодно.

Искусство должно взаимодействовать с пространством и призывать стать частью этого пространства. После чего время, восторг, удивление врываются в этот диалог. И тут возникает вопрос: как долго ты можешь оставаться таинственным. В мире существует всего несколько произведений, которые сумели сохранить свою загадочность. К примеру, Джоконда: глядя на неё мы всё так же задаёмся вопросом – почему? Почему? Потому что она остаётся загадкой. Все пытаются разгадать её вид, улыбку, исполненный любви взгляд, - но никто не может.

Белая мгла, 2004, стекловолокно, краска

Когда я беременна, 1992-2005, стекловолокно, дерево, краска

- Ваше искусство соприкасается с трансцендентным, оно простирается далеко за пределы реального. Исследование понятия и содержания пустоты – это то, на что мы абсолютно не обращаем внимания в повседневной жизни…

- Я снова приведу в пример Джоконду Леонардо: помимо того, что она сохраняет таинственность, она также вызывает ощущение, как будто мы её знаем. Подобно этому мы чувствуем темноту: она заключает в себе загадку и одновременно нечто очень знакомое, поскольку темнота есть внутри каждого из нас как понимание смерти, страх ночи, внутреннее ощущение самих себя.

Одна из наиболее интересующих меня в работе вещей – это чувство, как будто ты уже всё знаешь. Я не рассказываю ничего нового, не раскрываю феноменологические явления. Это просто игра, которая разворачивается между психологией и объектом, зрителем и работой – вы уже всё это знаете.

Non-Object (Дверь), 2008, нержавеющая сталь

Без названия, 2012, нержавеющая сталь, золото

- В одном из своих интервью вы сказали, что, возможно, не стали бы художником, если бы не пятнадцатилетняя практика психоанализа…

- Ну не то чтобы не стал – я всегда знал, что я буду художником, но быть художником и быть психоаналитиком это почти то же самое. Я много лет подвергался психоанализу и вот что происходит в комнате у психоаналитика: вы лежите и рассказываете о своих проблемах или вопросах так, как будто в комнате помимо вас есть какое-то третье лицо. Всегда есть вы, психоаналитик и воображаемый объект. В студии происходит то же самое: есть вы, работа, которую вы делаете, и некая воображаемая проекция на работу.

В студии всегда присутствует отсутствующий предмет. В психоанализе всегда есть материал: моя мама сделала это, а папа сделал то – и так далее. В студии тоже есть материал: бумага, вода, глина – этот материал позволяет воображаемой проекции превратиться в работу, имеющую реальные формы. Всё, что должен делать художник, это наблюдать за тем, что происходит. Я ничего не привношу в работу, мне нечего сказать, мне кажется, что работа художника в том, чтобы просто наблюдать за тем, что происходит.

В состоянии забвения, 2007, смола, краска

Без названия, 2008, алюминий, лак

- На этой выставке мы видим работы из разных периодов вашей творческой деятельности, собранных в одной локации. Создала ли эта ситуация какие-либо новые вопросы для вас?

- Да, это помещение очень домашнее, работы практически упираются в потолок и было очень важно сохранить их загадочность и ощущение, что ты не знаешь, где они начинаются. Очень полезно тестировать свои работы в самых разных пространствах.

Без названия, 2012, сталь

Между дерьмом и архитектурой, 2010, бетон

- Ваши недавние работы “Between Shit and Architecture” очень грубые по сравнению с более ранними произведениями. Откуда такой переход?

- Мне кажется, что моё творчество всегда имело две стороны. Одна из них очень чистая и геометрическая, другая – грубая и хаотичная. В последние годы я более заинтересован в энтропийных работах, которые как будто разваливаются на части. В некотором смысле я стал избегать прямых значений, просто даю работе самостоятельно найти свой путь. Не знаю, посмотрим, что из этого всего выйдет.