История длиною в 95 лет
- «Пам’ятаю цей момент – середину листопада 1917 року. Нарбут і Мурашко, сидячи в тимчасовій канцелярії академії, в будинкові Педагогічного Музею, надписують на картках з запроханням до урочистого відкриття академії. Оригінал запрохання намальовано Нарбутом – старим українським шрифтом. Робота кипить – ледве встигають наділяти присутніх та розсилати по місту» [Ернст Ф. Георгій Нарбут. Життя й творчість. С. 60.].
Сегодня Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры, альма-матер большинства украинских художников и теоретиков, исполняется 95 лет. Наверное, вопрос о ее роли в развитии искусства в Украине не стоит поднимать, ведь значимость эта является очевидной для всех, кто когда-либо интересовался историей украинского искусства. Стоит лишь завести разговор о появлении очередного поколения художников и теоретиков, начиная с 20-х годов XX столетия, Новой волны, современных молодых художников, или же заговорить о биографиях отдельных персоналий, как на горизонте появляется академия.
Поэтому важно, и от этого не менее интересно, обратить должное внимание на историю Академии. А уж ее история окутана десятками, да что там, сотнями захватывающих историй. Личностные впечатления оставим за кадром, ведь для каждого воспитанника академии она представляется инаковой и в данном случае материал превратился бы в воспоминания о факультете теории и истории искусства. Единственное, что хотелось бы отметить, то ощущение и понимание, которое приходит еще во время вступительных экзаменов: академия - это некая мистическая живая душа, которая сама выбирает, кого впускать в свою жизнь. Пусть это прозвучит пафосно, но по-другому этого не передать.
С 1899 по 1901 гг. на улице Смирнова-Ласточкина, 20 (с XVIII столетия известна под названием Вознесенский спуск — от Вознесенской церкви) в глубине двора располагалась Духовная семинария. Двор духовной семинарии располагался на исторической территории пригорода древнего Киева, который назывался Копырев конец (основан в 70-е гг. XI века киевским князем Святославом Всеволодовичем в качестве резиденции, так называемый Новый двор) и впервые упоминается в летописи в 1121 г. Известно, что перед зданием семинарии сохранились остатки фундамента храма конца XI века, возможно, монастыря св. Симеона.
Первый вариант проекта здания принадлежал киевскому архитектору В. Николаеву (1894), окончательный вариант – петербургскому архитектору Е. Морозову (1898), непосредствено строительство осуществлял киевский архитектор Е. Ермаков. В 1960 году был построен новый четырехэтажный учебный корпус, а в 1975–1980 гг. проводилась реконструкция и достройка дополнительных помещений.
Трехэтажный кирпичный дом был специально построен для Киевской духовной семинарии, расчитанной на 500 воспитанников, который сегодня считается одним из лучших примеров кирпичной постройки Киева конца XIX – начала XX вв. Именно в этом помещении с 1925 года находится Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры. Но обо всем по порядку.
Основатели Украинской академии искусств. Стоят (слева направо): Георгий Нарбут, Василий Кричевский, Михаил Бойчук; сидят: Абрам Маневич, Александр Мурашко, Федор Кричевский, Михаил Грушевский, Иван Стешенко, Николай Бурачек. 1917
Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры, наследница Украинской академии искусств, была основана в 1917 году, а ее фундаторам тогда было не больше 35 лет и не все из них имели педагогический опыт. Самому младшему – Георгию Нарбуту – на тот момент был 31 год, а самому старшему из низ – Федору Кричевскому 48 лет. Именно он был назначен первым ректором академии (1917/18 – 1921/23). На тот момент он преподавал в Киевском художественном училище, а Александр Мурашко проводил занятия в собственной студии. Неформальным лидером группы монументалистов был Михаил Бойчук, который экспонировал свои работы вместе со студентами.
- «В 1917 р. повстала в Києві, начебто з нічого – Українська Академія Мистецтв. Несподівано й неждано для ширшого загалу найшлися для неї вчителі, а поміж ними такі величини, як ґеніяльний ґрафік Ю.Нарбут, европейської міри маляр О.Мурашко, творець нового монументального малярства М.Бойчук, а далі браття Кричевські, пейзажист Бурачек і цілий ряд інших, про яких відношення до мистецтва, а головно до українського мистецтва, за малими виїмками, не було серед громадянства хочби й приблизного уявлення. Для загалу громадянства, виключаючи втаємничених, було це обявлення, одушевляючий результат – української революції. Ми бачили, як довкола названих учителів найшлися учні, що теж для загалу несподівано зявилися не знати звідкіля, а чейже, скільки їх там не було, то в кожного був уже окремий шлях мистецької освіти і свій ідеал, своя мистецька реліґія. Нині більшість з цих учнів це вже закінчені мистці, з закріпленим мистецьким світоглядом і з замкненим кругом не тільки мистецьких інтересів, але й знову ж таки учнів та консументів довкола себе.
Це й є той мистецький рух, ця атмосфера, що похожа на лявіну, що все пориває на свойому шляху. Серед змінених умов суспільного життя й державного устрою, перемінилася не тільки назва Української Академії Мистецтв у Києві на «Художній інститут», але змінилися в цій установі люди, вчителі й учні, а разом з ними й їх мистецькі ідеали. Поминаючи ті зовнішно- формальні переміни, не можна не признати, що тут на ґрунті київської мистецької школи, еволюціонувало само мистецтво – ширшало в досягненнях і різничкувалося в засобах. Згори кинуто клич – примінення мистецтва до вимог життя, і то своєрідно понятого життя тоді, коли в нутрі установи проходила криза, боротьба утворених чільними представниками школи гуртків, що мов реліґійні секти в найкращій вірі й найшляхотніших замірах поборювали себе і нищили взаїмно» [Голубець Микола. ХХХ-ліття українського мистецтва // Новий час. Львів, 1935. 12 жовтня. Ч. 227 (2150). С. 4.]
Деятельность основанной в 1917 году Украинской академии искусств ее первый преподавательский состав направил на формирование национального заведения, где должен был возродиться и развиваться национальный стиль на почве новейших модернистских течений. Научный процесс в УАИ организовывался по принципу работы в индивидуальных мастерских – по примеру парижских и мюнхенских частных академий, где профессор самостоятельно набирал студентов в свою мастерскую и проводил занятия по собственной программе.
Академия демонстировала широкий спектр творческих концепций. Художники, которые пришли в Академию (Александр Мурашко, Николай Бурачек, Абрам Маневич, братья Кричевские, Георгий Нарбут) представляли разные модернистские направления, но их объединяла общая цель – создание независимой и демократической художественной школы, где бы проходил поиск новых художественных систем.
Академия располагалась в помещении бывшего Педагогического музея, затем была переведена в здание бывшей торговой школы. Зимой 1919 после взятия Киева войсками Красной армии, Академия стала государственным учреждением. На тот момент она уже пребывала в статусе научно-исследовательского института. Летом того же года, после взятия города армией Деникина, Академия была зачислена в разряд не финансируемых властями частных учебных заведений и изгнана из своего здания.
В то время ее ректором был Георгий Нарбут (1918–1920), который приобрел за средства Днепросоюза два помещения в том самом доме в Георгиевском переулке, где в 1859 г. проживал Шевченко, свободный художник петербургской Академии Искусств.
- «Тепер там розмістилася, хоч і в біді, Українська Академія, повісивши на дверях невеличку, чорним по жовтому тлу, вивіску: «Українська Академія Мистецтв». На першому поверсі розташувалась канцелярія, бібліотека й музей, нагорі – майстерні. Нарбут поділився з Академією частиною свого помешкання. Його вітальня правила одночасно за його майстерню графіки, а кімната Модзалевського була одночасно й кімнатою Ради професорів та приймальнею ректора [Павловський Вадим. Дім, в якому жив Шевченко в 1859 році // Шевченко. Річник 8-9. Нью-Йорк: УВАН, 1961. С. 26-27]. «Це був справжній курятник, – розповідав Федір Ернст, – на горищі якого стелю устилали диктом, щоб під час дощу не так хлестала вода, де майстерні одділялися від проходу великими полотнами – творами професорів. […] Все це мало відповідало значінню, яке Нарбут надавав академії – але цим кроком він вратував її від неминучої загибелі».
На Георгиевском, в помещениях Нарбута и Павловского, Академия просуществовала до 1921/1922 года, когда ее начали понемногу переносить в дом старой Художественной Школы на Сенном рынке. В одной из комнат на Георгиевском временно поселися профессор Академии – Василий Кричевский с семьей, а в другой половине верхнего этажа – его брат, Федор Кричевский тоже вместе с семьей, который прожил здесь до 1939 года.
В 1922 году Академия была реорганизована в Киевский институт пластических искусств. Два года спустя к нему на правах факультета присоединили Украинский архитектурный институт, существовавший с 1918 г. С 1924 года новообразованный Киевский художественный институт разместился в здании бывшей Киевской духовной семинарии (о которой упоминалось выше), где располагается и поныне.
Ректором был назначен Иван Врона (1924–1930), а учебный процесс первого года существования КХИ (1924-1925) ознаменовался ликвидацией индивидуальных мастерских и разделением на мастерские по дисциплинам и техникам (дисциплина цвета, техника масла, темперы и т.д). Тогда функционировали три факультета: архитектурный, малярный/живописный и полиграфический.
Учебный процесс КХИ в 1920-е годы был неразрывно связан с курсом «формально-технической дисциплины», или как сокращенно называли его сами преподаватели и студенты – Фортехом. Роль этого курса в оценивается по-разному, но точно известно, что он вызывал бурные дискусии и провоцировал конфликтные ситуации. Возникновение Фортеха связано с реорганизацией Украинской академии искусств в Киевский художественный институт на фоне переориентации тогдашних общеевропейских художественных тенденций.
Фортех, который включал изучение рисунка, цвета, объема, пространственности, был обязательным для всех на 1–2 курсах. Открытие подобного факультета было также продиктовано необходимостью подготовки абитуриентов, поступающих после 1922-1923 гг., которые были плохо подготовлены по сравнению со студентами первых годов УАИ, которые приходили сюда после художественных школ или частных мастерских. Создание нового факультета стало квинтесенцией новой педагогической системы в Украине, его целью была подготовка художника нового типа, который мог бы создавать предметное окружающее пространство. Подобные идеи преподавания уже существовали в немецком Баухаусе (Vorkurs) и московском ВХУТЕМАСе– ВХУТЕИНе («Основное отделение»). На протяжении 1925 года фортеховские дисциплны преподавали Александр Богомазов, Федор Кричевский, Фотий Красицкий, Макс Гельман, Владимир Татлин и др.
Просмотр студенческих работ на отделении Фортеха (формально-технические дисциплины). Профессора: слева Н. Козик (сидит) стоят А. Богомазов, Л. Крамаренко, И. Врона, М.Бойчук. 1929
1920-е — начало 1930-х годов ознаменовались идеологическим прессингом и профессура начала оставлять институт. В 1930 году заведение получило название Киевский институт пролетарской художественной культуры, а через 4 года – Всеукраинский художественный институт. Стоит отметить, что существование до 1934 года в Украине трех художественных ВУЗов: Киевского, Харьковского и Одесского – способствовало нормальной творческой конкуренции. И хотя преподавательские и студенческие коллективы были втянуты в межгрупповые конфликты, все же такой положительный фактор, как децентрализация художественного образования, способствовал оживлению культурной жизни страны и выработке собственных художественных школ. После закрытия Харьковского и Одесского институтов и перевода преподавательского и студенческого составов в Киев, КХИ стал единственным высшим заведением в Украине по подготовке художников и архитекторов.
В конце 1930-х годов Киевский государственный художественный институт вернулся к академическим методам образования, где станковое искусство стало основой методики обучения.
Начало войны в 1941 г. застало часть студентов на летней практике в Каневе. Большинство преподавателей ушли на фронт, а с началом эвакуации учебных заведений оставшихся в Киеве преподавателей и студентов отправили в Харьков, художественный институт которого был объединен с киевским. Затем киевское отделение входило в состав Московского художественного института, который также был эвакуирован и находился в Самарканде, Узбекистан. Реэвакуация началась в 1943 году, после первых побед Советской армии. Украинское отделение продолжало пребывать при Всероссийской академии искусств, и вместе они переместились в Загорск, расположившись в Троице-Сергиевой Лавре. После трех с половиной лет в эвакуации коллектив Киевского художественного института вернулся домой в апреле 1944 г.
В послевоенные годы институт существенно расширился, увеличилось количество факультетов: восстановлен графический факультет (1948), основан художественно-педагогический факультет (1958), основан факультет теории и истории искусства (1959), открылись мастерские монументального и театрально-декорационного искусства (1965).
1957 г.
Полученная в 1991 году Украиной независимость обусловила активный процесс возрождения национальных культурных традиций. В декабре 1992 года по случаю 75-летия учебного заведения ему было возвращено первоначальное название – Украинская академия искусства. С 1997 года, согласно постановлению Кабинета Министров Украины, она стал называться Академией изобразительного искусства и архитектуры, а с сентября 2000 года – Национальной академией изобразительного искусства и архитектуры.
Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры. Наши дни
15 апреля 2010. Первый Летний кинотеатр в Национальной Академии изобразительного искусства и архитектуры
Отдельного материала заслуживает вопрос о современном положении вещей в академии. Это может послужить темой отдельной статьи, и главная ее идея сводилась бы к очевидной нехваткие образования в области актуального искусства (как для теоретиков, так и творцов), которое бы позволило начать процесс формирования нового художественного мышления. На сегодняшний день важной является способность размышлять над действительным состоянием искусства (конечно, сопоставляя все с историей), анализировать происходящие процессы, следить за их развитием.
Очень хотелось бы видеть сегодня академию в том же расположении духа, который витал во времена ее основания – это жажда нового, тяга к экспериментам. С оглядкой на историю, когда постоянные трансформации претерпевала не только локация академии, ее здание, но и сам учебный процесс. В сравнении с той исторической академией 1917 года сегодняшняя академия выглядит архаичной. Кажется, что ее двигатель остановился, и даже попытки отдельных энтузиастов завести его снова остаются тщетными.
Считается, что сегодня в академии существует уже редкая на сегодняшний день сильная школа академического рисунка, живописи, традиция скульптуры, графики, архитектуры, искусствоведческая школа. Но почему-то не открываются новые факультеты, посвященные вопросам современного искусства. Речь идет не о замещении одного другим, а о гармоничном сосуществовании, наследственности, пересечении и взаимодействии. Взаимоотношения консерваторов с новым поколение никогда не были легкими, но стоит учитывать сильные стороны обоих подходов.
Процесс, направленный на интеграцию украинского искусства в международный контекст не может обходить стороной один из главных художественных ВУЗов. В ином случае, следуя причудливой логике человеческой фантазии, можно себе представить празднование юбилея академии, который увенчивается, например, показом работ несуществующего пока факультета новых медиа, а не «Художественной мистерией». Это не призыв к борьбе старого с новым, это мечты об их гармоничном сосуществовании, что лишь пойдет на пользу для начала студентам, а затем и искусству в целом.
- «Київ, 24 листопада 1917 року. Академія Мистецтва.
Українську Академію Мистецтва урочисто одкрито саме в той час, як у Київі одбуваються конференції українських політичних партій, коли заплутано і складно рішається справа про мир чи перемирря, коли прапорщик Криленконахваляється підбити штиками полковника Павленка, коли по краєві пішли анархія, руїна і грабунки. Відкрито Академію, коли величезна більшість можливих учеників цеї Академії та й значно нижчих од неї шкіл перебуває на сумнівно-почесних становищах політичних діячів, проводирів і вершителів нашого безладдя й безголов’я. Словом, відкрито Академію Мистецтва під час найменшого інтересу до неї, під час переваги політики й політиканства в нашому національному життю.
Ми весь час од початку революції йшли шляхами найбільшого політичного розгону, національного максималізму на ті високости завоювань – і часто одвоювань од неіснуючих ворогів, – що далі вже йти й нікуди. Але йшли майже не закріпляючи одвойованих позицій, кидаючи свій тил в стані великого заколоту, безладдя й непорозумінь. І ця гонитва не може привести Україну до певного національно-державного становища, коли переважатиме тільки політика, та ще з тими прикрасами, які їй надає війна й дух воєнних відносин. Наша культура не може далі лишатися в стані забуття й занедбання, бо тільки вона творить рацію державного існування народа і тільки її здобутки витримують удари меча та хуртовини політичних пригод.
Тому відкриття такого великого огнища культури, як Академія Мистецтва, треба вітати, бо такі культурні заклади найбільше потрібні в часи лихоліття та переваги політичного моменту над усіма иншими проявами народнього життя. Культурні організації в часи реакції чи просто втоми од політики в[и]тримують найдовше і відограють найкориснішу ролю в життю кожного народа. Але й для біжучої історичної хвилі вони мають безпосереднє значіння того незмінного ферменту, який розпалену, роздратовану й поріжнену партійною діяльністю націю єднає в щось одно, в ціле і солідарне, бо вони дають абсолютні цінности для людини взагалі без ріжниці класового чи політичного становища. Нарешті розвиток культурних закладів не тільки очищає атмосферу національних і політичних відносин кожного краю, але й відтягає від політики ті елементи, які або ж до неї не доросли, або ж в кращому разі можуть бути тільки об’єктами, а не суб’єктами політичної діяльности. Тому відкриття Української Академії Мистецтва дозволимо собі записати в безсумнівний актив українського руху взагалі і даного історичного моменту особливо» [Нова рада. 1917. 24 листопада. № 193. С. 2.].
С наилучшими пожеланиями и верой в академию,
