Куратором 4-й Московской биеннале современного искусства, которыая состоится в сентябре-октябре 2011 года, назначен немецкий художник и теоретик медиаискусства Петер Вайбель. Это назначение эксперты считают знаковым для Московской биеннале, которую в последнее время нередко подвергают критике за недостаток радикализма и инновационности идей. Петер Вайбель в современном мировом арт-процессе - фигура первого плана, он - один из пионеров медиа-арта и непререкаемый авторитет в этой сфере. Первые интерактивные инсталляции начал создавать еще в 1990-х.  Другие сферы его интересов - концептуальное искусство, перформанс, видео-арт, экспериментальное кино.  С Украиной Вайбеля связывает биографический момент, ведь родился он в Одессе 1944 года.  Впоследствии, в 90-х, приезжал в Киев читать лекции в Центре современного искусства Сороса.  Сегодня Вайбель уверенно называет Москву одним из новых мировых центров современного искусства и готовится к 4-й Московской биеннале, которая пройдет осенью следующего года.  О том, какой будет следующая Московская биеннале, а также об особенностях современного художественного процесса куратор рассказал корреспондентке ART UKRАИNE Галине Ключковской.

 - Чем интересна для Вас перспектива работы в Москве?  Имеет ли вообще значение для Вас, как для куратора, место работы?

 - Да, место работы очень важно.  В эру глобальной трансформации системы искусства и самого художественного мира посредничество таких новейших важных игроков, каковыми являются BRIC states (устоявшийся акроним от названия четырех стран, которые быстро развиваются: Бразилия, Россия, Индия и Китай - Ред.), очень много значит, важно, где именно ты заявляешь о себе.  И разница будет большой зависимости от того, это Нью-Йорк или Сан-Паулу, Токио или Москва.  Мы знаем древние столицы современного искусства - Париж, Нью-Йорк, Лондон.  Но сегодня взгляды прикованы к новым метрополиям современного искусства, таким как Москва, Пекин, Сеул, Нью-Дели, Дубаи.

 Те, кому интересно, могут найти множество доказательств того, что современное искусство сегодня становится другим, да и само мировое арт-пространство изменилось. Знаковые произведения современного искусства рождаются в самых разных странах самыми разными художниками.  Эти работы больше не производятся в автоматическом режиме в нескольких обычных центрах современного искусства.  Их гегемония канула в Лету, даже если коллекционеры, находясь под воздействием инерции, еще не признают этого факта.  Москва - идеальное место для того, чтобы подтвердить эту новую картографию современного искусства.  Радикальный модернизм, сторонником которого я являюсь, начался именно отсюда: Малевич, Татлин, Пуни, Родченко, супрематизм, конструктивизм, продуктивизм ... Разве это не идеальная площадка для старта чего-то нового?

 - Для управления Московской биеннале вновь назначен один куратор (а не группа). Планируете ли Вы единолично решать вопросы отбора участников? Можете уже сейчас назвать какие-то имена?

 - Да, я самостоятельно отбираю участников.  На данный момент уже существует список претендентов на участие, но этот список - хороший пример математической поливариантности.  Любое из имен может выпасть, а может остаться.  Эти варианты станут константами лишь тогда, когда сформируется окончательная картина.

 - Эксперты очень неоднозначны в оценках степени новаторства концепции предыдущей, третьей, Московской биеннале, которую курировал Жан-Юбер Мартен.  Согласны ли Вы с такой критикой? Что хотите принципиально изменить?

 - Давать оценки восприятию выставки нужно осторожно.  Любое восприятие базируется на сочетании ряда оценок - со стороны публики, прессы, коллекционеров, экспертов.  Каждой из этих категорий реципиентов присущ разный уровень образованности и компетентности.  То, что может казаться удивительным новаторством одной категории (публике), для другой (экспертов) будет нафталином. Но интересы и впечатления со временем меняются, поэтому окончательную оценку выставки всегда лучше делать на расстоянии времени.  Моя цель - показать, каким в действительности является современное искусство. Часто выставки на биеннале смягчают образ современного искусства или демонстрируют лишь отдельные его составляющие согласно приоритетов или антипатий организаторов. Нередко они освещают или, наоборот, вуалируют важные аспекты, если по мнению куратора эти аспекты не будут благосклонно восприняты прессой и публикой.  Я же хочу показать, что происходит в области современного искусства в глобальном масштабе.  Посетитель, эксперт, коллекционер или критик должны прийти и получить свой уникальный индивидуальный опыт, тот, который они смогут получить только на Московской биеннале.  Одновременно это будет случай увидеть общий контекст современного арт-процесса.

 - Можно говорить сразу, что 4-я Московская биеннале пройдет под знаком новых медиа и компьютерного искусства?

 - Нет, биеннале не будет обозначена этим приоритетом.  Мое отличие от многих кураторов заключается прежде всего в том, что я действительно компетентен в сфере новых медиа и цифровых технологий в искусстве, а также в том, что я эту сферу не исключаю и не ущемляю.  Остальные крупные биеннале всегда немного асимметричны относительно новых медиа.  Московская просто будет первой «медийно справедливой» - там отношение ко всем медиа и всем формам и видам современного искусства будет симметричным и одинаково уважительным.  В конце концов, на дворе XXI век: многие художники работают с цифровыми технологиями, на эту тему издано множество книг.  Зачем же лишать московскую публику опыта знакомства с этим видом искусства?

 - Каково Ваше слово в популярной ныне дискуссии между сторонниками так называемого глобального «биеннального искусства», с одной стороны, и неоконсерватизма (в котором упрекают и куратора 3-й Московской биеннале Жана-Юбера Мартена), с другой?  Имеет ли, на Ваш взгляд, традиционное национальное искусство шанс быть представленным в контексте современного искусства?  Или его следует считать лишь пережитком прошлого?

 - Думаю, представлять так называемое национальное искусство в контексте контемпорари вполне правомерно, ведь сама идея глобализации (если ее правильно толковать) заключается не в том, чтобы отдавать предпочтение одной нации или одной культуре перед другой, как это было в модернизме.  Напротив, глобализация предлагает нам пересмотреть соотношение и контексты локального и космополитического, национального и всемирного, регионального и интернационального. Так, национальная идея в прежнем понимании - это пережиток прошлого, но аналогичным пережитком прошлого является и бывшая интернациональная идея.  Мы должны пересмотреть дефиниции и представления о локальном и космополитичном, так, как в своих работах это сделали Изабель Стенджерс или Эдуард Глиссан.  Ключевыми словами в этом контексте будут «транскультуральная» или «интеркультуральная гибридность, инаковость». Вдействительности искусство идет дальше, чем любые научные дефиниции, но эти слова позволяют хотя бы приближенно описать то новое, что происходит в зоне культуры, они помогают передвигаться в пространстве современного искусства.

 - Каким образом современное искусство может изменить общество?

 - Влияние современного искусства значительно более радикально по своей сути, чем считают публика и пресса. Вкусы широкой публики относительно современного искусства достигли уровня примерно конца XIX века.  Людям нравится живопись импрессионистов.  Публика продолжает любить живопись, а не современное искусство.  Им нравятся Пикассо и Уорхол.  Но эти художники никогда по-настоящему и радикально не входили на территорию современного искусства, поскольку продуцировали живопись, которая в большей или меньшей степени отражала реальность.  Достижения современного искусства состояло в действительности в кардинальном переломе репрезентации, и знаковыми работами, которые символизировали этот перелом, было введение реального объекта Дюшана в 1915 году, а также введение нерепрезентативной живописи Малевичем примерно в то же время.  Но даже абстрактная живопись - это все равно живопись.  Зато ХХ век ввел в арт-систему искусство радикальной реальности, реальный объект, реальное тело, реальное движение, реальное действие.

 Публика еще очень далека от осознания этого перехода от репрезентации к реальности, от изображения к действию.  И одной из важных составляющих этого фундаментального перехода действительно является новая роль зрителя.  Даже в живописи оп-арта (от англ. Optical Аrt - оптическое искусство; для оп-арта было характерно воспроизведение движения при помощи художественных средств без движения как такового - Ред.) Нам нужно участие наблюдателя, его движение перед изображенным, иначе он не сможет почувствовать оптических эффектов.  Поэтому в манифестах художников оп-арта - Бриджит Райли, Хесуса-Рафаэля Сото или Хулио ле Парка встречаются такие термины как участие (виртуальное и нематериальное).

 Эти термины получили распространение в 90-х благодаря компьютерному искусству, хотя в действительности они известны еще с 60-х, даже

с 20-х годов.  Уже в 50-х Жан Тенгели (Швейцарский скульптор-авангардист. Создавал подвижные объекты из лома и частей механизмов - Ред.) Называл свои скульптуры «виртуальными объемами». А цифровые технологии создали виртуальное пространство только через 40 лет.

 Я хочу продемонстрировать аудитории именно эту новую перспективу искусства, показать фантастический диапазон его возможностей.  Роль наблюдателя также изменилась - с пассивной на активную.  Теперь он соучастник, а в итоге и пользователь. Уже на протяжении последних 50-ти лет современная скульптура - это не только объект для наблюдения, но и объект, который можно потрогать и с которым можно взаимодействовать.

 Мы очень опаздываем с организацией нормальных биеннале. Надеюсь, что следующая Московская биеннале станет первой, на которой посетители смогут познакомиться с настоящим современным искусством со всем присущим ему радикализмом. Однако подобная концепция вовсе не исключает возможности демонстрации там живописи или классической скульптуры, поскольку радикальные течения современного искусства изменили и наш подход к живописи, а также иерархию между абстрактной и жанровой живописью.  Поэтому, безусловно, я покажу и современную живопись, но вы правы - акцент действительно делается на этой новой размытой зоне между искусством и зрителем.

 - В чем для Вас состоит задача искусства?

 -Различные теоретики искусства, как и разные художники или разные социальные группы, формулируют разные цели искусства.  Одна из функций искусства - это клавиша «Esc» (англ. Escape-побег - Ред.), т.е. выход за пределы видимой реальности. Для этого существуют различные методы: религия, искусство.  Иногда искусство предпочитает взять на себя обещания религии исцелять людей, страдающих от столкновения с миром, лечить раны, нанесенные им реальностью.

 Искусство действительно имеет такую способность.  Правда, раньше целительство было прерогативой шаманов, впоследствии шаманами захотели быть художники, которые действительно выполняли работу даже лучше шаманов.  Но если речь идет обо мне лично, то в случае, если меня укусит змея, я все же введу сыворотку, а не стану обращаться к шаманским или художественным ритуалам.

 В современном искусстве многие  художники и далее пытаются копать на поле религии и душевного целительства.  Но есть и такие, кто наделяет искусство функцией критики - реальности, политики, и даже критики самого искусства.  Кто хочет видеть в нем источник эйфории, экстаза, средство расширения сознания.  Кто-то даже наделяет искусство экологической функцией.  Кто-то считает, что лучше искусство - это бизнес-арт, а для кого-то искусство - это развлечение и удовольствие.  Некоторые любят массмедиа, другие - искусство для утешения глаза.  Как видите, у искусства есть множество разновидностей и задач - от «бегства» к институциональной критике, от искусства формализма к контекстуальному искусству (этот термин был введен мной в 1994 году).

 Я лично вижу в искусстве эпистемологическую функцию нравственного просвещения.  Я бы сказал, что искусство - это социальное образование, часть социума, такая же, как и остальные части - экономика, политика, наука.  И искусство не является независимым от этих социальных систем.  Вслед за Никласом Луманом (Никлас Луман (1927-1998) - немецкий социолог - Ред.) Можно повторить: искусство - это функциональная дифференциация социальных систем.  Или вслед за Бруно Латуром (Бруно Латур - французский социолог науки - Ред.): Искусство - это совокупность различных акцентов (Actor-Network Theory).

 Поэтому, как видите, в моей персональной концепции нет места для трансцендентности и бегства.  По моей концепции, искусство является неотъемлемой социальной системой, такой же, как медицина или экономика.  Я, безусловно, не собираюсь навязывать свое видение общей концепции биеннале.  В роли куратора я буду действовать как сторонний наблюдатель, определяя, какие произведения искусства, проекты являются значимыми, информативными и инновационными.

 - Можно сказать, что призванием современного искусства является, в частности, популяризация передовых достижений науки?

 - Между искусством и наукой всегда существовала глубоко укоренившаяся общность, начиная от Возрождения и до модерна.  Скажем, оп-арт еще в 60-х годах активно использовал научные наработки в сфере экспериментальной психологии, начиная с XIX века и до Гештальт-теории, сформулированной в 1920 году.  Немало современных художников используют и популяризируют одновременно науку и искусство, рожденное из научных знаний.

 Однако наука не будет акцентом Московской биеннале, для этого следует организовать отдельную специальную выставку.  Русское искусство могло бы на ней сыграть существенную роль.  Такому проекту я дал бы название «Русский код».

 - Несмотря на критику со стороны экспертов, предварительная биеннале побила рекорды посещаемости.  Является ли посещаемость показателем качественной работы куратора? Хотели бы Вы, чтобы четвертая биеннале побила этот рекорд?

 - Очень часто, и не только в области современного искусства, существует серьезный разрыв между публикой и экспертной средой.  Мы живем во времена, для которых характерен кризис компетентности во всех сферах социальной жизни.  К счастью, существуют области науки, куда не допускаются любители и где воспринимается лишь исключительная осведомленность и компетентность: медицина, физика, инженерия, финансы - есть фундаментальные дисциплины.  И, к большому сожалению, мы имеем совсем другую ситуацию в искусстве, особенно в искусстве современном.

 С YouTube и другими социальными сетями мир переживает всплеск любительства, возникновение новой разновидности творческой активности.  Это очень важно для демократизации творческой активности. Одновременно это может стать ловушкой, потому что следствием некомпетентности является упадок, а потому она очень опасна, и для искусства, в частности.

 С другой стороны, мы больше не живем в условиях гегемонии одной определенной публичной сферы.  Публичная сфера сегодня - это не кафедральный собор, а фантом, который состоит скорее из множества маленьких церквушек и часовенок.  Публика сегодня - это действительно большой храм, а профессиональная критика при этом - небольшая часовенка.  Но в моем понимании их ценность самостоятельна и равновелика.

 Я очень рад, что современное искусство на прошлой биеннале вызвало такой интерес посетителей и действительно хотел бы побить этот рекорд посещаемости.

 - Много русских художников работает в сфере новых медиа?  Чьи работы Вам интересны?

 - Русских художников, работающих с новыми медиа, причем на очень высоком уровне, к счастью, довольно много.  Подтверждение этому можно было видеть на нескольких подряд Венецианских биеннале, а также на предыдущих Московских биеннале.  Для меня большое удовольствие и большая честь работать с русскими художниками.  Некоторых из них очень хорошо знаю лично, а некоторых даже представлял на различных выставках в ZKM (Центре искусств и медиа-технологий в Карлсруэ, директором которого является Петер Вайбель - Ред.) Кстати, обдумываю возможность организации в будущем выставки российского медиа-арта в ZKM.

 -  Связывает ли Вас с Одессой что-нибудь, кроме того факта, что Вы там родились?

 - Во мне живет мифологический образ Одессы как города на берегу моря и города высокой культуры, города Чехова и Бабеля, города Потемкинской лестницы, получившей свое название благодаря знаменитому фильму Эйзенштейна ...

 - Вы бывали в Киеве с лекциями еще в период работы Центра современного искусства Сороса.   Интересна ли для Вас украинская арт-сцена, в частности, учитывая, что медиа-искусство здесь пока не идет в авангарде и основным художественным жанром традиционно является живопись?   Не намерены ли Вы приехать в Украину и, возможно, поработать здесь в роли куратора?

 - Я не отдаю предпочтения ни одному из жанров, и поэтому с нетерпением жду знакомства с украинской арт-сценой. Действительно, я  намерен приехать в Украину и узнать больше об украинском современном искусстве.  Был бы рад, если бы «ART-Ukraine» стал для меня проводником.  Идея поработать в Украине в качестве куратора для меня очень соблазнительна.