Роман Михайлов – молодой украинский художник, работающий преимущественно в жанре инсталляции. Его проекты успели побывать в ведущих культурных столицах Европы. Роман встретился с ART UKRAINE и рассказал о своем зарубежном опыте, отношении к текущей ситуации в стране и зарождении культурной дипломатии в Украине.

 

Роман, пересматривая ваши работы, я сделала вывод, что вы ведете диалоги со зрителем на философские темы, предоставляя нам отличную возможность задуматься. Какой творческий метод лежит в основе создания ваших работ?

Актуальное искусство часто критично. Я делаю упор на острую проблематику. Все мои проекты за последние 2 года связаны со сложными социально-политическими процессами, которые происходят в обществе и стране. После Майдана я осознал возможность создания методом разрушения. Это то, что происходит сейчас в Украине – то, чем является, по сути, любая революция.

 

Вам кажется, что мы увлеклись разрушением и забыли о созидании?

Были разрушены ложные устаревшие стереотипы и убеждения, с которыми приходилось мириться ранее, теперь этап разрушения должен подойти к концу. Надо идти дальше. Разрушение – часто необходимый этап, но за ним должно обязательно следовать созидание. В этом основная цель. Но и сейчас происходит замещение, бегство от реальности с ее вызовами и актуальными задачами. Например, вместо того, чтобы работать над национальной самоидентификацией, люди занимаются декоммунизацией. Мы бездарно тратим время. Эти 2 года четко показали: те, кто хотел меняться – изменились. Те, кто не готов принять новые правила и играть по ним, всегда будут жаловаться на нехватку времени и сил.

 

Сейчас нужно искать идентичность – то, что будет нас представлять и выделять на мировой сцене. Раньше использовались национальные клише: вышиванка, Шевченко, пчелы. А где следующий этап?!

 

Роман Михайлов

 

Вы имеете в виду, что Запад рассматривает украинцев исключительно в историко-культурном контексте, потому что мы сами долгое время концентрировали внимание на национальных особенностях и теперь это собственноручно навязанный стереотип?

Просто есть история, а есть современное общество, его культура и искусство. Как правило, презентация Украины за рубежом заканчивается праздником для диаспоры, выставкой национальной одежды и народными песнями.  Люди приходят ностальгировать, побыть вместе. Иностранцам это не понятно и не интересно. Западный мир хочет видеть Украину сегодня, которая будет говорить на современном языке, обсуждать актуальные проблемы.

 

Как вы считаете, был ли уже такой прецедент? Как Украину презентуют сейчас?

Ситуация сейчас меняется. Хороший тому пример – проект «Листи з дому», организованный посольством Украины в Польше на День Независимости и состоящий из инсталляции на фасаде посольства и перформанса. То есть, фокус был сделан именно на искусство контемпорари, что вызвало необходимый резонанс. 

 

Первым большим проектом по презентации Украины в Европе стал мультидисциплинарный фестиваль «Україна – вільна сцена», идеологом которого выступил Влад Троицкий. За месяц в Париже показали более 10 спектаклей, несколько концертов, прошла неделя украинского кино, несколько литературных премьер и перформансов. Визуальную программу фестиваля, – проект «Декомпрессия» в Сент-Мери, куратором которого была Дарья Кольцова, – посетили десятки тысяч человек. Этот проект, организованный несколькими энтузиастами, стал самым эффективным событием культурной дипломатии за год.

 

 

Северный фасад церкви Сент-Мерри с проектами Романа Михайлова «Дух Свободы 4» и «Хрупкость»

 

У вас немалый опыт работы с зарубежной аудиторией. Как на мировой культурной сцене воспринимают Украину?

Нужно действовать. Иностранный зритель открыт и готов воспринимать украинское искусство. Но культурная дипломатия только начинает развиваться, ее даже не преподают как курс в КИМО. До недавнего времени официально такого направления деятельности МИДа просто не существовало. Сегодня они хотят развивать эту сферу. В отличие от Министерства культуры, которое по-прежнему очень далеко от современной культуры.

 

Это касается и кинематографа. Несмотря на большое количество волонтерских организаций, бюджеты по-прежнему остаются ничтожными…

Кинематограф – другое. Бюджет, который нужен для создания и презентации  полнометражного фильма и даже очень дорогой инсталляции, нельзя сравнивать. Поэтому, визуальное искусство всегда более независимо. Если вернуться к кинематографу, не думаю, что стоит рассчитывать на  участие государства. Этот сценарий показал свою опасность в России, где есть очевидный гос. заказ. Пропаганда ради финансирования будет только усугублять и без того незавидное положение. Любой кинематограф сильных государств развивается за счет меценатства. Как, к слову, и крупные арт-проекты.

 

Как дело обстоит в визуальном искусстве?

В визуальном искусстве есть институции, которые развивают среду и берут на себя презентацию Украины на международной арене: PinchukArtCentre, ИЗОЛЯЦИЯ, Мистецький Арсенал…Они дают художнику или куратору площадку, часто – бюджет для реализации имиджевого, не всегда коммерческого проекта. Параллельно существуют галереи, которые нацелены на коммерческие проекты, арт-менеджеры и дилеры, которые работают с аукционными домами и коллекционерами.

 

Серия рисунков «О предчувствии и сочувствии» (Харьков, 2014)

 

Давайте вернемся к вашему творчеству. В ваших работах прослеживается некое слияние жанров, материалов…

Для меня материал – вторичен. На первом месте всегда – идея. У меня за плечами художественная школа, училище, академия, 15 лет живописи. Сегодня мне интересно делать проекты, которые стали бы, прежде всего, емким и актуальным высказыванием.

 

Другими словами, вас интересует состояние общества?

Меня интересуют разные состояния общества.

 

Если конкретизировать, какие темы вам ближе всего?

Я работаю с травмами, с темой смерти, памяти, боли, миграции и депортации. Должен сказать, сейчас украинский художник может сделать очень честную работу о смерти. Раньше для меня не существовало темы войны в моем искусстве, сегодня я прямо или косвенно к ней возвращаюсь во всех работах: «Хрупкость», «Хроники боли», «Сказка про зайца», «О сочувствии и предчувствии», «На линии огня»…Иногда настоящее рассматривается через призму недавнего прошлого. К примеру, в проекте «Тени» я начал разговор о миграции и депортации – теме, которую я сейчас продолжаю в другом проекте.

 

Странно, проект «Тени» я приняла за проекцию военно-морского флота. Обгоревшие фигуры кораблей отсылают к военной тематике, аннексии Крыма.

Одно не противоречит другому. Я никогда не ставлю четких установок, не даю рекомендаций прочтения моих работ. Кому-то обугленные объекты напомнили сожженный украинский флот и аннексию Крыма, как вам, другим – обугленные тела людей… Меня не смущают неоднозначные коннотации. Для меня главное – найти наиболее выразительный  и целостный образ для разговора о том, что затронуло лично меня.

 

«Тени» Романа Михайлова в Верховной Раде Украины

 

Проект «Тени» на арт-резиденции «Бирючий»

 

«Тени» на ART KYIV Contemporary

 

Но выбранный вами язык «кишит» символизмом и условностями. Многие, наверняка, не считывают посыл, который вы вкладываете в работы?

Меня не интересуют «многие». Я не рассчитываю на широкую публику и резонанс от моих работ меня иногда удивляет. Оказывается, люди гораздо больше настроены на восприятие современного искусства, чем ожидаешь. Во многом – благодаря тому самому «символизму». Искусство – это метаязык.

 

Год назад я делал проект в Харькове в рамках «Non-stop media», куратором которого был Сергей Братков. На старое здание завода была направлена проекция, состоящая из двух фраз из разговора солдат на пути в АТО: «Нах ** по своим стрелять?» – «Сами виноваты!». В этой работе был актуализирован вопрос идентификации, проблема «свой-чужой», важная для востока Украины лета 2014 года. Несмотря на то, что для меня этот проект говорил о локальной проблеме (дом моих родителей находится в 60-ти км от границы с Россией), работа оказалась универсальной для обеих сторон конфликта. В этих двух коротких фразах сосредоточена проблема отсутствия диалога. Проект понятен в любом государстве, где есть угроза сепаратизма.

 

«Сами виноватые!» (проект в рамках «Non-Stop Media», Харьков, 2014)

 

Сейчас в рамках X ART-KYIV Contemporary в Мыстецьком Арсенале выставлен проект «Хрупкость». Впервые он экспонировался во Франции, на соборе напротив Центра Помпиду. Какой главный посыл работы и какова была реакция иностранных граждан на инсталляцию? Мне представляется, что «Хрупкость» – символ выжженной земли после пламени войны…

Несмотря на то, что материал тот же, это совершенно другой проект, у него иная концепция и визуальный характер. Его название – «Ожог реального».

 

Инсталляция «Хрупкость» была показана весной 2015 года в рамках проекта «Декомпрессия», о котором раннее упоминалось. Многослойный объект диаметром более 6 метров был выставлен на фасаде средневекового храма Сент-Мери напротив центра Помпиду. Впервые парижская мэрия дала разрешение на подобную интервенцию в важное туристическое пространство, что для Украины момент лестный. Несмотря на то, что работа экспонировалась на открытом воздухе больше месяца, я намеренно выбрал достаточно хрупкий материал – бумагу. Я хотел, чтобы работа разрушалась во время экспозиции под влиянием погодных условий, что символизировало бы хрупкость мира. Маленькие кусочки горелой бумаги иногда встречались даже на соседних улицах. Она привлекала большое внимание как случайных прохожих, так и посетителей центра Помпиду, из окон которого был виден проект. На месте Украины может быть любое другое государство, и иностранцы считывали, о чем моя работа.

 

«Ожог реального» (X ART KYIV Contemporary)

 

«На линии огня» (фрагмент, X ART KYIV Contemporary)

 

Их условия жизни, быта, труда гораздо выше отечественных – возможно, поэтому они выглядят более увлеченно. Когда люди озадачены вопросами, как выжить, не многие могут позволить себе думать о культурном наследии страны.

У большинства иностранцев есть культура восприятия искусства – насмотренность, воспитание, уважение. Большие культурные события – это, как правило, массовые события, обязательные для посещения. Когда в Базеле проходит «Art Basel», каждый таксист обязательно посещает его с семьей, иначе на следующей неделе ему будет просто не о чем поговорить с другим таксистом. У нас сейчас проходит «ART KYIV». Проекты занимают два этажа Арсенала, при этом количество посетителей относительно небольшое. Я считаю, что интересоваться  должны все – даже те, кто никак не относится к сфере культуры и медиа. Это крупное событие. Возьмем «Гогольfest» – огромный мультидисциплинарный фестиваль. В среднем его посещают до 100 000 человек каждый год, но население Киева – 2,8 млн. Получается, чуть больше 3,5%.

 

Современное искусство – это ведь не развлечение, им не нужно вдумчиво любоваться. Современный театр, кино, музыка, визуалка заставляют думать, они требуют от зрителя ответной реакции.  Искусство – эффективный инструмент развития общества, повышения осознанности, актуализации важных проблем. Если сегодня игнорировать эти вещи, куда мы придем?

 

«Хрупкость» Романа Михайлова в Варшаве

 

Бывает ли так, что вы пишете станковые картины на заказ, чтобы на вырученные деньги создать новый концептуальный проект?

Для меня этот этап пройден, он мне не интересен. Меня привлекает «говорить», затрагивать важные темы. Два года назад я осознанно отказался от одного пути и выбрал другой. Я счастлив заниматься тем, что делаю сейчас. Фраза «Художник должен быть голодным» для меня не о бедности, а о «голоде» в поиске новой идеи, нового языка. Дело не в деньгах, а в возможности себя реализовать.

 

То есть вы намеренно не пользуетесь преимуществами вашей профессии, ее универсальностью, не желая расширять поле деятельности ради выгоды?

В принципе любое искусство может быть коммерчески успешным. Инсталляции и видео тоже покупают – меньше, чем картины, но достаточно. Есть много вариантов коммерциализировать перформанс. Есть резиденции и гранты. Но это все не так важно. Важно – делать качественный продукт и развиваться.

 

В нашем корабле (т. е. государстве) образовалась пробоина, в которую вытекают финансы и человеческие ресурсы. Как вы считаете, стоит ли продолжать развивать современное искусство во время войны?

Именно сейчас это критически необходимо по многим причинам. Культура –  эффективный пацифистский инструмент, который развивает общество, а развитое общество не воюет. Искусство учит анализировать, думать, вести диалог, поэтому культурные проекты, сегодня просто необходимы не только в столице, а и в «депрессивных» регионах. В стране коллапс, но он закончится, а истинное искусство – вечно.

 

**

Об авторе

 

Роксана Рублевская – журналист, кинообозреватель.

 

Роксана Рублевская