8 октября в «Мыстецком Арсенале» прошла Ассамблея творческих работников, на которой обсуждались взаимоотношения между музеем и участниками художественного сообщества, вопросы полномочий и ответственности институции, цензуры и вандализма, свободы художественного жеста и кураторского выбора. На следующий день после Ассамблеи одна из членов Инициативы самозащиты трудящихся искусства, которая объявила «Арсеналу» бойкот, художница Леся Хоменко, заявила на своей странице в Facebook, что бойкот она лично не поддерживает, а не говорила об этом раньше, потому что «сдерживалась, а события разворачивались достаточно стихийно». «Молчала я из-за того, что была не против бойкота коллег, хотя не могла избавиться от определенного скепсиса, поэтому и не поддержала», - сказала она, на что ее коллеги по ИСТИ ответили, что Леся не принимала «активного участия в обсуждении». К сожалению, художница отказалась дать комментарий по поводу своего поступка и вообще сложившейся ситуации.

От комментариев, как ни странно, отказались (либо проигнорировали эту просьбу) многие участники художественного процесса Украины, сославшись на то, что комментировать и обсуждать возможные пути выхода из ситуации «не имеет смысла». К слову, после Ассамблеи высказывания тех, кто принимал в ней участие, не были лишены скепсиса по поводу дальнейшей судьбы «Арсенала», а кто-то и вовсе назвал происходящее тупиком.

Мы поговорили с участниками художественной среды, которые не были непосредственно вовлечены в конфликт с «Арсеналом», и попросили их предложить возможное решение вопроса, как в дальнейшем может взаимодействовать сообщество с институцией.

 

Евгений Карась (галерист)

 

То, что делает Заболотная, делает сверх своих возможностей и сверх возможностей возглавляемой ею структуры. Как человек, который работает в государственной организации, она занимается невероятно редким для Украины и важным для художественной среды и культуры неоценимым трудом, продвигая искусство, продуцируя масштабные культурные проекты. Художники и многие участники этого процесса не подозревают, как все это внутри сложно, на какие риски идет любой госслужащий, занимаясь актуальным искусством, к восприятию которого готова только незначительная часть общества. Руководитель хозрасчетной организации всегда стоит перед выбором рентабельности и лояльности к аудитории, и этот выбор объективно всегда против современного искусства, которое часто бывает критическим, провокационным и остросоциальным. Это к вопросу о множестве имеющихся в Киеве площадок, занимающихся выставочной деятельностью, которые не выбирают современное искусство и часто отказываются от проектов в области культуры вообще. Вполне можно себе представить, каков будет сценарий развития событий, если в руководство «Арсенала» попадет какой-то другой, менее расположенный к искусству деятель.

 

Можно даже и не фантазировать на эту тему, достаточно посмотреть на все остальные государственные выставочные пространства. Я не склонен ни демонизировать, ни причислять к лику святых Наталию Заболотную, но в рамках ее полномочий, возможностей и государственного контекста, включая экономику и политику, она делает достаточно много, чтобы можно было снисходительнее относиться к каким-то ее ошибкам в процессе активной деятельности. Что касается дальнейших действий, то я бы предложил Заболотной заниматься своими делами, которых у неё много, принять к сведению явные недоработки и не обращать внимание на сообщества, которые не хотят конструктивного диалога и не видят протянутой руки. Также Наталье Филипповне я бы рекомендовал создать общественный экспертный совет (коллегию) при «Мыстецком Арсенале», куда стоит пригласить 30-40 знаковых фигур из разных областей культуры: не только от современного искусства, но должны быть и музейные специалисты и эксперты в области литературы, кино, музыки, театра, поскольку в «Арсенале» проходят разнородные события. Функции совета - утверждать долгосрочную концепцию, программу «Арсенала» на 5-10 лет, и краткосрочную на ближайшие год-два, поддерживать некую стратегическую линию, рассматривать проекты и какие-то текущие моменты. В том числе в обязанности этого совета входило бы рассмотрение конфликтных и спорных вопросов, подписание важных документов, выражающих консолидированное мнение.

 

Алевтина Кахидзе (художница)

 

Какие бы ни были провозглашены «принципы деятельности Мыстецкого Арсенала как институции» сегодня вечером, завтра утром, послепослезавтра, красиво сказанными словами или убедительно написанными тезисами, нужно время, чтобы они стали практикой. Ничего, кроме самих дел – художественного процесса – в Арсенале не сможет отразить принципов институции на практике. Институции просто нужно работать… Возможно, сейчас как раз то время – позвать экспертов, фасилитаторов, кого-то для мозгового штурма, а может, пойти в отпуск… прежде чем снова взяться за работу. Я бы так размышляла. Я совсем немного знаю сторону директора, менеджера, пиар-менеджера, медиатора, куратора… У меня самой два месяца в году уже пять лет появляется небольшая институция – частная резиденция для художников в Музычах. Мне нравится время от времени менять роль художницы на все то, что выше перечислено. Отрезвляет… Был резидент, хотел закопать старую машину (грузовую) в нашем саду, где туи, незабудки, майоран, грибная трава, дикий бергамот (Червона рута)… Это было предложение от художника директору художественной институции по перепланировке сада резиденции. Было нелегко… Я плохо спала. Решилось без травм. Я хотела, чтобы без травм. Куратор должен быть медиумом, ну хотя бы медиатором.

 

Если вопрос о цензуре, вандализме, свободе кураторского жеста (администратора?), праве на эмоциональный поступок, не двигаются с мёртвой точки, если вопрос об одной конкретной ситуации в одном сообществе, то тогда: забыть, заговорить, придумать для ситуации новое слово, не английское, не украинское, несуществующее какое-то слово… Или музыку… Чтобы только мы Все знали её мелодию. А вдруг не будет надобности переводить со временем: что же это было? Вопрос, кто «мы Все», самый сложный. Или вообразить амнезию об этой конкретной ситуации… Но помнить все её симптомы… В такой временной «амнезии» больше жизни, но не замкнутый круг.

 

Я могу эту ситуацию с закрашенной работой художника описать ещё и так: время от времени происходят кризисы идентичности, это когда воображаешь что-то о ком-то или о чем-то, а ситуация показывает: воображаемый образ оказался неверным. Стресс, паника… Это и есть кризис идентичности! Всегда нужно время, чтобы принять Реальный образ, чтобы в будущем работать уже с ним… Мой австралийский друг говорит так: better when you know… in advance… А я говорю: а если нет, не знал… Он улыбается… Вот такая реакция «должна быть» на кризисы идентичности. Но редко так выходит.

А если не выходит, неизвестно и очень сложно работать с 63-ю тысячами метров квадратных, нужно отдать тому, кому они очень нужны, и тем, кто знает, как их использовать. Ну, не все отдать, «не весь же сад с туями… и Червоной рутой», а немного отдать… Я знаю как минимум три институции с уже существующей стратегией и планом на несколько лет, но без одного своего метра квадратного. Я имею в виду идею о культурном кластере, витающую в киевском воздухе давно. Вот бы взять и сделать в МА… Почти фантастика, возможно… Извините.

 

И ещё пару строчек. Я сделала один из моих любимых проектов в «Мыстецком Арсенале» — перформанс «Прогулка с Дюшаном, или Рандеву». Проект не шёл гладко, но получился лучше, чем я могла себе представить. Служба охраны МА в моем проекте превратилась из лютого Врага моей работы (не меня) в моего Большого друга!

 

Оксана Баршинова (завотделом современного искусства Национального художественного музея Украины)

 

При однозначном осуждении поступка Натальи Заболотной, я считаю, что пар мы все уже выпустили и нужно начинать конструктивный диалог. Если говорить о бойкоте, то это, наверное, не самая правильная в данном случае стратегия. Из своего опыта, как сотрудник институции, могу сказать, что позиции художников я не могу не внимать. Я понимаю их позицию и понимаю их форму оценки ситуации в виде протеста. Но считаю, что теперь задача «Арсенала» – использовать этот кризис и извлечь из него пользу. Но одним круглым столом дело не обойдется. Придется устраивать еще обсуждения и продолжать выяснять моменты, и каждый новый круглый стол будет базироваться на выводах, сделанных из предыдущего. Необходимо пробивать эту стену молчания. Важно не останавливаться и пытаться переломить ситуацию.

 

Другой путь – формировать круг единомышленников, создать некий общественный совет. Это будет делать работу «Арсенала» более прозрачной и не даст застыть в каменном молчании, когда среда будет домысливать себе что-то о позиции институции. Любой отказ от выхода к людям вызывает кривотолки, часто фантастические. Это не идет на пользу, могу сказать по своему опыту тоже. Кроме того, у «Арсенала» есть одно уязвимое место: это институция с непроявленными функциями и миссией. Может, я ошибаюсь, но таково мнение, бытующее в художественной среде. И, опять же, эта ситуация может стимулировать процесс прояснения роли «Арсенала», для него это может стать средством выработки своей миссии. Как музейщик могу сказать, что для нас взаимодействие со средой очень важно, потому что многое понимается только в ходе споров, какими бы они ни были. Их бояться не нужно. Потому что не может быть ничего хуже молчания.

 

Станислав Силантьев (художник)

 

Давай не будем придумывать терминов вроде «институции» и «худсообщество». «Арсенал» не успел стать полноценной институцией, поэтому активный поиск «антипролетарских элементов», «троцкистов» с «уклонистами» сейчас не время. Относительно художественного сообщества, его также, как мы уже знаем со страниц украинских информационных ресурсов, олицетворяет группа провокаторов, которые хотят быть одновременно Мартином Лютером и папой Урбаном II, зачинателем первых Крестовых походов. У меня много замечаний, которые не поместятся в один комментарий. Хочется акцентировать внимание на том, что ИСТИ, Р.Э.П., ХУДСОВЕТ - небольшая группа популистов, которые действуют под разными названиями, но с одинаковыми «уставами». У меня нет собственной квартиры в Киеве, я не пользуюсь родственными субсидиями от мамы или папы на «настоящее социально-критическое искусство», как и не склонен делить людей на подлых буржуа и «справедливых трудящихся», но у меня есть своя точка зрения, и она не всегда совпадает с декларируемыми идеалами того «худсообщества», которое олицетворяет «БОЛЬШОГО БОГА РЕВОЛЮЦИИ» (название работы Олексы Мана).

 

Сложившаяся ситуация вполне закономерна во времена тотального кризиса в украинской культуре. Не последнюю роль в этом сыграли украинские кураторы, которые демонизировали десяток политических интриганов до самого высокого уровня. Как следствие, искусство украинского происхождения представляется на международных арт-форумах как ответвление современной западноевропейской художественной культуры. Не берусь прогнозировать, что будет дальше. В то же время можно констатировать, что ИСТИ-вцы наконец дискредитировали себя должным образом и это, надеюсь, будет способствовать появлению надлежащих выводов. В итоге хотел бы посоветовать Наталии Заболотной больше никогда не закрашивать любых произведений, а «трудящимся искусства» наконец создать свою политическую силу, с собственным центральным комитетом, политбюро и партийной кассой.

 

 

Михаил Рашковецкий (куратор)

 

Сообщество поляризовалось задолго до инцидента в «Мыстецком Арсенале». Сам «Арсенал» - учреждение, находящееся между дусей, минкультом и святым духом, - при всем личном героизме директора и сотрудников рано или поздно наткнулось бы на скандальный риф. Намеки были ощутимы еще при проведении «Арсенале». Тогда выкрутились. Но политика, которая может показаться грамотной с точки зрения менеджмента и фандрайзинга, всегда была ущербной в своей основе, в фундаменте. Вопрос: какова миссия институции? Ответ институции - украинский Лувр. Это же просто бред. Это абсолютная неграмотность с точки зрения культурной политики, которая рано или поздно приводит к краху и менеджмент, и фандрайзинг. Успешного менеджера нужно соединять с адекватным наблюдательным (экспертным) советом, который формулирует основные цели и принципы институции. К сожалению, в нашей стране не наберется достаточное количество членов такого совета. И уж во всяком случае, таких людей, которые, даже будучи специалистами, пользовались бы авторитетом в «среде» художественной (уже расколотой) и функционерской. Без заморских варягов тут не обойтись. Хотя гарантию успеха и в этом случае не дам. А вот если бы среда умела не раскалываться, а солидаризоваться, тогда успех был бы гарантирован.

 

 

Вова Воротнев (художник)

 

Ни для кого не секрет, что «Мыстецкий Арсенал» далек от идеальности, то есть от стандартов подобных же учреждений в других местах. Случившийся инцидент с работой Владимира Кузнецова лишь подтвердил это, вынеся существующие у нас в отношениях художника с институцией антагонизмы на новый уровень. Я, наверное в отличие от многих, не склонен ставить во главе угла «цензурный» вопрос. Подобные эксцессы случаются везде, и я не считаю случившееся цензурой в строгом смысле этого слова. Это было бы цинизмом в отношении более существенных нарушений свободы слова. Может я ошибаюсь, но решить этот вопрос «договорившись» сторонам не удастся. Поэтому я не согласен с выпячиванием именно этого аспекта в конфликте, который давно вышел за рамки ситуации вокруг «вандализма» директора Наталии Заболотной, которая обнажила во всей красе непрофессионализм возглавляемой ею институции. Безусловно, такого рода действия нужно не допускать и осознавать последствия и реакцию на это общественности.

 

Однако гораздо больше меня со стороны волнует и пугает коллаборационизм государственной институции с церковью и тенденции к обслуживанию политического режима. Хотя последнее является сущностью любой государственной институции, вопрос здесь скорее в допуске или недопуске критического дискурса в этих рамках. В этом плане критическое высказывание было изъято из экспозиции выставки «Великое и Величественное», что симптоматизировало опасную тенденцию (чего уж - традицию!) угодничества чиновничье-клерикальному монстру в Украине. Мне видится здесь скорее не частная цензура (скандал только привлек внимание к художественной работе, многократно увеличив ее эффект, плюс есть сомнения, что кого-то из толстокожих представителей власти она бы шокировала), сколько низкопоклонное курирование художественных проектов, которые якобы должны кого-то просвещать, но ни в коем случае не обличать и критиковать пороки власти.

 

Поэтому при сохранении этого курса реформирование «Арсенала» не имеет особого смысла. Даже улучшив свой профессиональный уровень и практикуя более честные и ясные правила сотрудничества с художником, институция может просто-напросто избегать неугодных высказываний. В этом ключе возможный бойкот, идущий от критической художественной сцены, в этом ей только, получается, подыгрывает. Однако в идейном отказе от сотрудничества с реакционной институцией нет ничего «плохого» - наоборот, если это выверенная идеологическая позиция. В иных случаях, наверное, стоит бороться за представление альтернативных высказываний, не взирая на конфликты.

 

И бойкот, если он действительно есть, и диалог (как в виде дискуссии, так и в виде участия в последующих проектах) могут являться адекватными чьими-то действиями в отношении «Мыстецкого Арсенала». Эти решения принимаются индивидуально или группами. Но не стоит выходить за рамки этого своего индивидуального или группового выбора, размывая границы избранных стратегий. А также принуждать или осуждать кого-либо, кто так или иначе преследует ту же цель.

 

 

Олекса Манн (художник)

 

Для меня очевидно, что назревает глобальная проблема. Это срастание государства с церковью. Бородатые толстые битюги в черных юбках и с бриллиантовыми крестами объединяются с безбородыми толстыми битюгами в «Армани» и «Бриони», с такими же идентичными бриллиантовыми крестами. Чтобы коллективно иметь нас в мозг и материально. Успешный пример восточного соседа в этой отрасли не дает покоя многим в нашей чудесной стране.

 

Очевидно, что необходимо протестовать. Очевидно, что цензура - это недопустимо. Очевидно, что художнику можно все. Примеры из истории показывают, что это может быть и не ограничено рамками уголовного кодекса. Табуированных тем не должно быть, и художник имеет право высказываться по поводу любой волнующей его проблемы свободно и не цензурировано. И это право никто ему не дарит, а он сам его берет и отстаивает любыми способами. Очевидно, что уничтожать художественное произведение - недопустимо. Художника Владимира Кузнецова понять можно и нужно.

 

Также мне очевидно, что директор «Арсенала» - сложная по своему политическому весу должность, которая предусматривает такие нюансы, как грамотное маневрирование между бородатыми битюгами с крестами и битюгами в «Бриони». Реалии нашей страны меняются чуть ли не каждый день - власть то принимает на высшем уровне делегации украинофобов, целуясь с ними взасос, то теперь активно евроинтегрируется, в зависимости от своих коммерческих личных интересов. И в этой ситуации похерить все, над чем ты работал годами как менеджер самой крупной в стране государственной художественной институции и положил столько усилий и нервов, из-за одной протестной акции, - тоже недопустимо. В том числе работа была проведена и в направлении, чтобы выставлять и протестных художников, не импонирующих режиму. Наталью Заболотную тоже можно понять и необходимо это сделать.

 

Очевидно, что в данный момент группа «трудящихся искусства» пытается выжать из сложившийся ситуации максимальный пиар и дивиденды. Учитывая предыдущую деятельность некоторых из «трудящихся», могу предположить, что это им выгодно для показа западным «трудящимся» в разнообразных грантодающих фондах, что вот, мол, торба в Украине с искусством, цензура жмет всех неугодных, а поэтому «трудящихся» необходимо подогреть и оказать поддержку. До этого инцидента всех «трудящихся» в работе «Арсенала» все устраивало, «трудящиеся» не вылезали из арсенальных проектов, и много выставок было организовано именно под таких «трудящихся». В «Арсенале», да и не только там, усиленно борясь с эксплуататорами и буржуями, «трудящиеся» активно грели жопу, и «трудящимся» было тепло и уютно. Теперь вектор изменился и нужно раздуть довольно провинциальный скандал. И «трудящиеся», смело отбросив все сантименты, с пролетарской самоотдачей и ненавистью, объявили бойкот институции. И пытаются заручиться поддержкой художественного сообщества.

 

«Арсенал» в идеале должен быть дискуссионной площадкой для высказывания разнообразных художественных мнений и течений и, если уж говорить о проблеме, то необходимо видеть причину, а не следствие. Срастание государства с церковью приведет к постройке мощного репрессивного аппарата, причем на уровне искусства как вида деятельности, создающего идеи и ретранслирующего их в обществе, начнутся разнообразные гонения - начиная с истинно нашей ментальной самоцензуры и заканчивая уже серьезными физическими расправами (как в случае с Pussy Riot). Так что необходим диалог для консолидации художников, кураторов и арт-менеджеров для конструктивной борьбы против проблемы надвигающийся цензуры и свободы высказывания мнения. В том числе должна быть продумана и гибкая политика для высказывания в таких уникальных по своей громоздкости и завязанности с государством институциях, как «Арсенал».

 

Хотелось бы добавить, что я никогда не был «трудящимся искусства», а всегда был художником. Поэтому у нас разные профессии и посыл явно не адресован ко мне и моим коллегам-художникам по арт-группировке «Бактерия». Мне не интересна неосовковая пролеткультовская заидеологизированная риторика профсоюзов, комитетов и разных колхозов, а также присвоение себе статуса недовольных и рисковых противников строя эксплуататоров, что в контексте «трудящихся» уже смешно, поиск идеологических врагов и навешивание на них разнообразных политических ярлычков, примитивное маркирование которыми позволяет получать консервы из западных политически-художественных институций. Причем определение «политически» тут существенно перевешивает «художественную» составляющую.

 

Вопрос на засыпку: если некоторым из «трудящихся», которые наиболее активно кричат про вандализм и цензуру, представится возможность что-нибудь зацензурировать в искусстве на свой заидеологизированный взгляд, не воспользуются ли они открывшейся возможностью? Для меня ответ очевиден - охотно воспользуются. Причем намного более радикальным способом, чем резонансно, с прямыми пиар-последствиями для художника замазать работу черной краской. Просто сейчас у них недостаточно практических возможностей для цензуры. Давайте же поддержим этот баланс и в дальнейшем.

 

Ирина Соловей (президент общественной организации GarageGang) 

 

Думаю, нужно создать театральный перформанс с двумя ролями в центре и основными ролями, которые в тени, чтобы проиграть ситуацию, с которой сейчас сообщество пробует совладать. Как часть такого спектакля хотелось бы увидеть диалог между ролью художника Кузнецова и директора Мыстецкого Арсенала Заболотной. На мой взгляд, ситуацию необходимо пройти творчески, поскольку сейчас и одной, и другой стороне не хватает осознания многих взаимосвязанных аспектов, которые препятствуют разрешению и развитию отношений сообщества с институцией. Одним из таких аспектов общей ситуации является личная ответственность за построение диалога. Поэтому, на мой взгляд, важно создать безопасное место и атмосферу, где будут найдены ответы на личные вопросы Володи и Наталии. Только после этого, по моим ощущениям, мы как сообщество будем готовы работать на системном уровне. Такое системное решение будет работать, если оно поддерживается на личном уровне.

 

Если мы поспешим и выработаем, на первый взгляд, общее решение, пускай даже очень продуманное, то это будет лишь еще одним методом, который нужно будет навязывать сообществу самому себе. В результате мы будем наблюдать, как в каждом новом случае будут находиться причины не соблюдать договоренность, и очень быстро вернемся на начальную точку, если не уйдем в еще большую крайность. По моему мнению, нужно более творчески подойти к сложной культурной дилемме и найти ответы, которые в первую очередь ориентированы на людей, непосредственно задетых конфликтом. Потом можно будет двигаться дальше и говорить об общих принципах взаимодействия.