Совсем скоро Александр Павлов, – известный художник как в Украине, так и за ее пределами, – представит публике свой новый проект «Витрины». На сей раз мастер абстракции экспериментирует с холодными спокойными цветами, в которых все также остается свойственная его картинам экспрессия и протест. Встретившись с ART UKRAINE, Александр Федорович рассказал о методе изображения, новых работах и своем отношении к антиэстетике.

 

Художник Александр Павлов на фоне своей работы «Ферзевой гамбит». Здесь и далее – фото картин А.Ф. Павлова

 

Об умении Павлова создавать «одухотворенную» абстракцию я знала из  его предыдущих выставок, и уже тогда меня изумляло буйство красок, отсутствие строгих форм и избитых агрессивных сюжетов. Его творческая мастерская расположилась близ Индустриального моста  и доля предвзятости к шумному, не способствующему беседе месту, успела закрасться, пока я пыталась отыскать нужный адрес. Но в студии было тихо и светло, а на полу стояли  десятки огромных законченных полотен…

 

Что, на Ваш взгляд, лежит в основе создания картины и является первопричиной художественного замысла?

Творец есть в основе всего. Можно называть его Богом, Небесными силами, Высшим разумом. Кто-то воспринимает его, как свет, а я - как огонь. Он согревает, наполняет светом, дает энергию, в результате чего и возникает искусство. Человеческий организм – уникальная система. Стоит задаться воспоминанием или размышлением, и он обязательно выдаст «искомое». Пусть через несколько дней, месяцев, но сработает, вне всякого сомнения.

 

А как же «десятая» муза?

Эта гостья приходит очень редко, но если ты постоянно работаешь, внутренний зов будет услышан и вознагражден. Вдохновение – это своеобразное открытие центров, которые даровал нам Творец и они действуют, когда им положено. Иногда возникают целые серии картин, объединенных одной концепцией. Часто я продолжаю предыдущие циклы работ, возвращаясь к темам, которые мне интересны.

 

Бывает, замыслы появляются самым неожиданным образом. Например, работа «Проба помад». Только подумайте, как тщательно и долго женщина выбирает цвет помады! Увидев это, я обнаружил, что передо мной уже готовая картина со всеми линейными основаниями и цветовыми точками приложения.

 

«Проба помад»; «Закрашенная витрина»

 

Вначале разговора Вы обмолвились, что раньше у Вас были более жизнерадостные картины, а сейчас преобладают мотивы тоски. Они обусловлены социально-политической обстановкой?

По-видимому! Здесь я соглашусь с марксистами, утверждающими, что искусство является отражением жизни. Я глубоко проникся предательством и злобой, которые выплеснулись в результате этой политической чехарды. С недавнего времени, признаюсь, я стал воспринимать жизнь как трагедию. Спросите, почему? Вы ведь видите, чем все заканчивается?! Из этого мира никто не уходит живым. Впрочем, я писал на разные темы: деревенские идиллии, горные кручи, городские пейзажи, портреты, фигурные композиции. Были среди них и посвященные политическим событиям.

 

 

«Инаугурация»

 

Ситуация со свергнутой властью и массовым бунтом сразу нашла отклик в Вашем творчестве или это зрело продолжительное время – прежде, чем вылилось на холст? Многие художники, к слову, сделали себе имя на этом «перепатриотизме» за последних полтора года.

 

Профанация чистой воды! Этим занимаются художники-однодневки. Стыдно, что еще сказать… Эксплуатация момента, заискивание, конформизм  –  это нечестное искусство. Оно ориентируется на заказчика. Но должен сказать, сейчас эта профанация поощряется престижными наградами и денежными премиями. Прискорбно.

 

Как Вы считаете, что движет такими людьми? Жажда наживы?

Многими художниками движет страх…Страх подворотни, окружения, собственной ненужности. И потом: талант Вас совершенно не защищает, даже наоборот – создает какую-то отметину, по которой Вас следует бить первым. И вот в душу человека вползает мрак. Хочется как-то приспосабливаться…

 

 

«Женщина у водопада»

 

Вас не обижает, когда спрашивают, что изображено на полотнах? Вы ведь пишите абстракцию…

Нисколько не обижает, но сложно объяснить, что изображено. Я рисую то, что невызимое, неосязаемое. В цвете, как и в поэзии, есть звук. В серой картине, в линейной структуре есть цвет, и он звучит. В моей абстракции преобладает экспрессия, движение, динамика. Целиком абстрактных картин не бывает. Они будят чувства, и, может быть, даже разные, но вполне конкретные. Кроме того, у каждого своя степень восприимчивости. По словам Фета, задания искусства – заставлять сердца биться чаще. Это цель любого искусства, хотя некоторым сейчас лучше «пробежаться», чтобы заколотилось сердце.

 

 

«В Париже дождь» 

 

А Вам не хотелось в корне изменить стиль?

А вот не могу я! Иногда думается, что поменял (во всяком случае – метод изображения). У меня имеются разные работы. Кстати говоря, названия говорят сами за себя. Есть, например, полотно: «Пока Вы смотрите на эту картину, кого-то убивают». Или я изображаю девушку, хватившую лишнего, и называю: «Только бы добраться до постели, чтобы заснуть и больше не вставать». Это все своеобразные «выхлопы», отклики на существующие реалии.

 

 

«Городской пейзаж»

 

Когда-то в газете «Сегодня» была статья, в которой Вы утверждали, что картины перед смертью следует сжигать. Вы до сих пор придерживаетесь такой точки зрения? Если да, то почему?

Уничтожить картину – чадо губительства. Я до сих пор согласен со своим тезисом. Это момент обиды, плевок в сторону тех, кто не смог понять, оценить, поощрить. Желание славы – очень благородное желание, особенно, если тебе перевалило за 40. Многие художники уничтожали свои работы, тем самым нанося урон государству, отнимая  у него часть культурного наследия, которым бы держава могла обладать.  Да и потом, что с этим всем делать? После смерти мастеров я видел ангары разбитой скульптуры; видел, как достойные работы висели в столовых или производственных цехах. Почему?! Лучше, пожалуй, не задавать себе такого вопроса…

 

Вы начали свой творческий путь в 1965-м. Что можете сказать про культурный контекст 1960-70-х, 2010-15-х?

Я работаю вне времени и для Творца. Вот вы проявили ко мне интерес – значит, в какой-то точке наше и ваше время совпало. Знаете притчу о трех талантах?! Господь раздал таланты людям. Один закопал его, второй отнесся равнодушно, а третий пользовался. Беда в том, что многие похоронили в себе дар. Тайных гениев большое количество и если поощрять в людях эту искру вовремя, многие бы стали художниками.

 

У Вас за плечами архитектурная деятельность. Помогают ли эти знания в живописи?

Пожалуй. Тектоника, архитектурная основательность, структурность…Были и серии картин, обращенные к кубистическим формам.

 

Фрагмент экспозиции А. Павлова

 

Знаю, что Вы работаете над новым проектом. Расскажите о нем.

Верно. Серия картин, на которых изображены витрины. Ищу пространство, которое мне интересно. В новом проекте нет такого вихря красок: здесь все спокойно, тихо. Но на этом холсте, как и на любом другом, совершается масса драм.

 

Как Вы относитесь к показу нелицеприятных моментов из жизни человека? Сейчас очень популярно «шокировать» публику, избавляя себя от мук совершенствования художественного образа. Подглядывание в замочную скважину и нарочитая документальность не предполагают созидания…

Хорошая точка зрения. Я тоже всегда считал, что искусство служит для украшения жизни. Я бы не решился, к примеру, написать уродство нищих. Потому, что чувствую свою ответственность. Их писали многие. И Веласкес, и Караваджо. Здесь дело не в эстетике отвратительного, а в утверждении таланта. В умении формировать персонажа, который будет существовать вне времени.

 

Фото: Людмила Высоцкая 

Об авторе

 

Роксана Рублевская – журналист, кинообозреватель.

 

Роксана Рублевская