Весь 2013-й год украинское художественное сообщество жило политической мелодрамой. Все начиналось с позиционных конфликтов – вялотекущего пикирования между так называемыми правыми и так называемыми левыми, а также центрального скандала года, произошедшего в Мыстецком Арсенале и донельзя разгорячившего и без того напряженную ситуацию в арт-среде. Парадоксальным образом летний внутрихудожественный инцидент стал предчувствием и прообразом социального конфликта, накрывшего через несколько месяцев всю страну.

 

 

Стоит отметить, что в этом году киевская арт-тусовка окончательно и бесповоротно прописалась в соцсетях. В острой форме фейсбуком заболел Александр Ройтбурд, сумев за короткий срок довести своего виртуального двойника до культового статуса. Именно в фейсбуке по-настоящему зазвучала оппозция модному левому искусству со стороны очень активных в этом году Ивана Семесюка и Олексы Манна. Интересной особенностью виртуальных персонажей этих художников, благодаря которой им удалось завоевать симпатии многочисленной сетевой аудитории, является продолжение бурлескной традиции, казалось бы, такой характерной для украинской культуры, но давно утерянной отечественной арт-средой, особенно ее младшими поколениями. Именно этот неожиданный вброс витальности и остроумия в противовес звериной серьезности оппонентов стал одной из характерных черт этого года. Следить за украинской художественной жизнью стало, как минимум, гораздо веселей.

Последний бастион аналоговых ценностей пал, когда социальной сетью активно заинтересовался доселе абсолютно не виртуализированный Александр Соловьев.

Строго говоря, в 2013-м для того, чтобы знать, чем живет украинский арт-мир и даже быть активным властителем его дум, совершенно не нужно было посещать выставки, смотреть «вживую» произведения искусства или вообще выходить на улицу. Вся арт- жизнь успешно поместилась в пространство фейсбука и именно коллективный портрет нашего художественного сообщества, выкристаллизовавшийся в ходе бесконечных виртуальных войн, для меня стал главным импринтом уходящего года. Это впечатление оказалось настолько сильным и противоречивым, что в какой-то момент единственно правильным решением мне показалось закрыть свой аккаунт и попытаться вернуться к первобытным радостям мира живого.

Но, как говорится, you can take the girl out of kolkhoz, but you can not take kolkhoz out of the girl’s heart. Мощная пульсация коллективного фейсбук-организма ощущается даже в условиях самой суровой медиа-аскезы. Центр жизни «продвинутых» слоев украинского общества, как ни крути, в этом году действительно был там. И поэтому неудивительно, что именно «там» зародились ростки и самого главного катарсиса 2013 года – украинского Майдана. С большим респектом хочу отметить, что украинские арт- деятели революционировали не только и не столько в фейсбуке, сколько на улицах.

Рекордсменами по пиару, сбору лайков за революционные посты и одновременно самыми активными завсегдатаями реальных митингов стали все те же Ройтбурд, Манн и Семесюк, которых, как мне кажется, на революционный coming out подтолкнула именно недавняя затяжная полемика с художниками левого фланга во главе с Никитой Каданом. Для Никиты этот год в фейсбуке тоже не прошел зря. Он окончательно обустроился в нише патриарха украинских левых, отточив свое полемическое мастерство в бесконечных препирательствах с Ройтбурдом. Излюбленным жанром в войне двух патриархов стала изматывающая перепалка в камментах. Не менее заметную роль в уходящем году играл виртуальный двойник Ларисы Венедиктовой, заслуживший черный пояс по бесконечному троллингу Мыстецкого Арсенала.

Интересно, что наиболее активные инициаторы бойкота Мыстецкого Арсенала из числа активистов самозащиты трудящихся искусства, похоже, потратили на институциональную критику слишком большое количество виртуальных патронов. К Майдану они проявляли гораздо меньший интерес и участие, чем можно было бы ожидать от художников, активно заявляющих о своих леворадикальных взглядах и получивших признание на волне интереса к посторанжевой Украине. Похоже, реальные противоречия, грязь и пот социального протеста повзрослевших с 2004-го украинских левых сперва вдохновляли несколько меньше, чем разговоры об абстрактном пролетариате за бокалом ароматного кьянти. Однако вскоре и они оценили PR-потенциал Майдана и понемногу включились в ситуацию.

Многие международные кураторы сегодня с интересом следят за Украиной, и у наших художников появляется очередной призрачный шанс стать халифами на час на волне традиционного интереса к горячим точкам. Претенденты на халифат уже в целом обозначились, но основная борьба за звание главного голоса и амбассадора украинской революции в западных институциях… о, эта эпохальная схватка еще только начинается и, думаю, принесет немало сюрпризов и искусанных локтей.

Интересно, что в отличие от соседней России, массовое общественное недовольство не привело к появлению протестных острополитических перформансов в духе группы «Война», Pussy Riot и пр. Однако украинскую революцию посетил человек-символ – герой недавнего перформанса на Красной Площади Петр Павленский уже который день пожинает плоды своей популярности в среде киевских интеллектуалов. Говорят, очередь на поклон к заезжей знаменитости порой достигает масштабов легендарных советских стояний за финскими кухонными гарнитурами.

В целом же Майдан стал уникальным примером «общего дела» украинского «креативного класса» и «широких народных масс». Такой коллективный катарсис и хотя бы частичный выход за пределы уютных виртуальных гнезд стал наиболее знаковым событием 2013-го. Помимо всего прочего, центр Киева превратился в тотальную инсталляцию беспрецедентного уровня. По сравнению с нашими обитаемыми баррикадами, йолкой и прочими артефактами Майдана, самое авангардное произведение искусства смотрится довольно-таки бледно. В создании этого уникального энвайронмента в той или иной степени в последние полтора месяца участвовали практически все художники, искусствоведы, журналисты и прочие обитатели укр-арт-мира всех политических мастей и ориентаций.

И все же, Майдан ни в коем случае не является единоличной заслугой креативного класса и в этом его уникальность. Именно полифония Майдана, его абсурдистская логика и поэтика делают его особенно интересным с художественной точки зрения. Обратной стороной карнавала и одним из самых прискорбных событий года стало избиение на Майдане в ночь на 30 октября художника Бориса Егиазаряна и последующее давление, оказываемое на него со стороны сами знаете каких органов. В целом сегодня общественная ситуация носит непредсказуемый характер, и подводить какие-либо итоги, на мой взгляд, преждевременно.

Пока представители разных арт-флангов спорят, кто же из них более революционен и смел, хочется отметить, что все упомянутые противоречия в целом заметно активизировали художественную жизнь, сделав ее напряженнее и потенциально интереснее. Остается надеяться, что на этот раз нас не одолеет post coitus tristi, традиционно следующая за бурными всплесками революционных эмоций, и что завтра мы не проснемся в удушающих объятиях реакции, а в сухом остатке в скором времени украинское искусство пополнится множеством интересных и честных произведений, вдохновленных мощными конфликтами и катарсисами уходящего года.

Да, а самыми главными художественными впечатлениями 2013 года для меня были ледяные баррикады, простые люди Майдана, а также картины и письма Катерины Билокур.

 

 

Алиса Ложкина