Альбина Ялоза: сама себе кокон

27.05.2015

Альбина Ялоза – одесская художница, мастер линогравюры

Альбина – мастер искусства линогравюры. Мы встретились с ней в Одессе неподалеку от Дерибасовской, в ее мастерской. Белые, измазанные краской стены, бетонный пол, окна с видом на порт. Свою мастерскую художница делит на две зоны – рабочую и лаунж, где стоит соломенная мебель. Она угощает нас чаем и паской, а сама пьет из любимой кружки со следами акрила. Под столом – перепачканные рабочие мокасины. Вокруг картины, банки, доски и инструменты. Художница называет мастерскую своей норкой.

Художница работает в своей любимой перепачканной обуви

«Я сама себе кокон. Даже если приходят гости, я не обращаю на них внимания. Мне не нужна тишина. Я могу резать доски в любой атмосфере. Работа заглушает даже боль», – Альбина ставит чашку на стол и включает музыку.

По ту сторону

Работы для выставки «По той бік» я рисовала во время Майдана. Картина «П’ята» появилась, когда объявили о первых пяти смертях. Она для меня символизирует начало ужаса революции. На ней – оплакивание обожжённого Христа и Дева Мария, которая не похожа на женщину. Мне говорили, что моя Дева больше похожа на самурая. А вы представляете себе ужас и горе матери, потерявшей собственного сына? Я думаю там не то, что лицо меняется, а все на физическом уровне.

«Мне говорили, что моя Дева больше похожа на самурая»

У меня было два варианта этой картины. Первый – очень лирический. Я создала его, когда начинался Майдан. Но после первых смертей, я поняла, что это не то. Второй вариант четко отражает страдания людей. На картине видно границу смерти и жизни, на которой стоит мать – Дева Мария.

Сейчас я с трудом слушаю новости. Целый год – стресс. Я периодически плачу. Возможно, когда все закончится, у меня поменяется цветовая палитра, темы, отношение к окружающему, и это будет видно по картинам.

Без людей

Я не рисую людей – они мне не интересны. В серии «По той бік» их тоже нет. Иисус, Мария – это скульптуры, они сделаны руками людей. Каждая скульптура имеет свой характер. Есть, конечно, библейские описания того, как они выглядели, но каждый мастер видит их по-своему. Моя картина – шахматная доска, где я выставляю фигурки.

Художница угощает нас чаем и паской, а сама пьет из любимой кружки со следами акрила

Работы выставки «По той бік» – продукт отбора огромного количества информации и материала, легенд и реальных скульптур. Иногда мне кажется, что я ничего не сделала, а все уже было готово. Просто собрала в кучку.

Одни картины делаю за несколько дней, а другие – неделями. Мне нужен раб для печати досок, а лучше два. Потому что это очень сложно. Но вырезать не доверяю никому. Я же – Эдвард Руки-ножницы.

Есть большие работы, а хочется еще масштабнее. Максимальный размер – два на три метра. Иногда мне не удаются картины, и я их выбрасываю. Значит, еще не время для них. Я собираю сюжеты, как бусинки на нитку. Мне нужно время, чтобы их понять. Например, я не сделала вход Иисуса в Иерусалим. Пока у меня не получается, не могу еще прочувствовать эту историю, но очень хочу.

Если вы видели, старые скульптуры святых часто без конечностей – без рук, без ног. Увидела в реставрационных мастерских отломанные руки и решила использовать их как символ Апостолов.

На выставке в Киеве моя подруга сказала, что это очень актуальная тема. Сейчас молодые ребята возвращаются с войны без рук и ног, а у меня это есть в картинах. Но я рисовала их неосознанно. Каждый находит в этом что-то свое.

«Иногда мне не удаются картины, и я их выбрасываю. Значит, еще не время для них»

С художницей Алевтиной Кахидзе мы проводили акцию в Киевском национальном музее, чтобы собрать деньги для АТО. Алевтина привезла с собой много интересного, даже швейную машинку. С тех пор у меня остался вот этот фартук – подарок Али. Видите, тут в самом верху пришит флаг. Это она его придумала, тут написано: «блакитний», «жовтий». В этом фартуке я принимаю гостей, но не работаю – мне его жаль. А так могу перед вами покрасоваться (надевает фартук, крутится и улыбается).

«Я сделала аромат смерти»

У меня был заказ. Попросили изобразить любой аромат, который сама придумаю. Я написала аромат смерти или аромат мокрой земли. Вернулась с пленэра в Польше, где мы жили на территории бойков, и поняла, что хочу сделать именно такую картину. Для меня смерть – естественна.

Люблю серый цвет. Это символ пепла, вечности. Цвета этой палитры для меня родные. Я же из Харькова. А это серый город. Хотя, когда там жила и работала, то рисовала разноцветные, декоративные картинки. С переездом в Одессу палитра изменилась.

Мы замечаем картину с автоматами. Альбина говорит, что это работа 2011 года из серии «Охота»: Когда я увидела часть этого автомата-пулемета, мне показалось, что он похож на птицу. Не похож тебе?

Я пользуюсь американскими большими акрилами (достает и показывает нам полотна из серии «Поля»): Мы ехали к морю в Санжейку и увидели огромные поля скукоженных подсолнухов. Они мне сильно понравились, и я их нарисовала.

Я стараюсь избавляться от замученных работ. Ну не должны быть видны кровь, пот и слезы художника на картине. Работы должны быть легкими. В них должны читаться другие тексты, а не мозоли творца.

«Никогда не думаю о покупателе»

Я страшный эгоист. Начинаю думать о зрителе, только когда картины принесут в галерею и представят экспозицию. Сразу нахожу массу нюансов, которые мне не нравятся. Но вскоре я начала работать с Гудимовым и о покупателе теперь думает он.

С Павлом (Павел Гудимов – куратор проекта Я Галерея, бывший участник группы «Океан Эльзи», – авт.) мы нашлись в 2010-м. Познакомились в Харьковской «муниципалке». Паша там делал экспозицию Артема Волокитина, а я зашла подзарядить телефон. Артема знаю еще с академии, он представил меня Гудимову. Обменялись контактами, я отправила ему свои работы. Так и началось наше сотрудничество. Теперь мы друзья.

Мне комфортно заниматься только своей работой, а не думать об организационных моментах. Перевозка работ, материалы, тексты – все делает он. Я просто работаю и приезжаю такая красивая на открытие выставки.

«Я страшный эгоист. Начинаю думать о зрителе, только когда картины принесут в галерею и представят экспозицию»

Приятно сотрудничать с людьми, которым полностью доверяешь. Иначе нет смысла, потому что они будут перепроверять мои картинки, а я – каждый их шаг. В любых взаимоотношениях главное – доверие, как у меня с мужем. Если бы у нас этого не было, мы бы не продержались больше 20 лет вместе.

Я могу себя назвать мастером линогравюры. Она у меня переродилась в другие формы, а я вместе с ней. Да, это скучная техника, но мне с ней не скучно. Потому что я развиваюсь, а она развивается со мной. Друзья и знакомые спрашивают, как это сделано. Я не рассказываю. Это мое. А другие вообще не узнают в моих работах линогравюры. Просто она у меня другая. Мне неважно завуалировать или наоборот подчеркнуть, что это линогравюра. Это просто работа.

Искусство может изменить человека, потому что это естественное развитие. У культурного человека больше шансов жить в мире. Потому что он больше интересуется другими вопросами, а не только войной.