Всегда приятно встретить художника, который делает качественные концептуальные проекты и одновременно просто, доступно  и интересно рассказывает не только о своем творчестве, но и о современном украинском искусстве и проблемах нынешнего общества в целом. Талантливый днепропетровский художник, в прошлом – успешный архитектор, обладатель премии PinchukArtCentre 2011, участник форума ART-KYIV Contemporary, Никита Шаленный рассказал ART UKRAINE о гражданской позиции, своих работах и спросе на них среди зарубежных коллекционеров.

 

Никита, все ваши проекты – изысканные, проникновенные, разноплановые. Как вам удается не привязываться к одному и тому же художественному методу, иначе говоря, не «мумифицировать» приемы, которые использовали ранее и которые были одобрены публикой?

Для меня методы не являются первичными, я никогда не иду от художественного приема. Первичен – замысел. Разноплановые работы – результат того, что форма, необходимая для убедительности произведения, возникает сама, после рождения главной идеи. Повторять художественные решения невозможно, потому что каждый проект находит свою форму. Это как работа в кино. Если фильм о Средневековье – он может быть черно-белым, а если лента о жизни подростков – она снимается на камеру «с руки».

 

Никита Шаленный

 

В одном из предыдущих интервью вы упоминали, что побеждает тот, кто создает собственный тренд и не поддается влиянию. Как вы считаете, удается ли вам его создавать?

Думаю, такой вопрос еще рано задавать, поскольку я только в начале своего пути. Я хочу, чтобы мои работы узнавали не по материалу и технике исполнения, а по определенному «ключу» – чтобы люди считывали образ мышления, подачу идеи и таким образом понимали, чья это работа.

 

Два года назад вы создали кинетическую скульптуру, которая демонстрировалась в Люблине. Работа - очень неоднозначная. Хотелось бы услышать от самого автора, какой ее основной посыл?

В сентябре 2013-го я совместно со своим другом, инженером завода ЮЖМАШ, сделал проект «Катапульта». Сначала небольшая модель катапульты была выставлена в Институте проблем современного искусства, а уже после революции, когда катапульта стала одним из реальных инструментов протеста, этот же объект экспонировался в рамках большого кураторского проекта Алисы Ложкиной и Константина Акинши в Вене. Скульптура в натуральную величину была сделана в Люблине, в проекте Ежи Онуха Open City. Это рабочая модель катапульты, которая могла бросать груз весом в 10 кг на 100 метров. Таким образом, я показал мышление нашего общества и способы его борьбы, которые можно визуализировать как катапульту. Ей мы пользуемся регулярно…

 

«Катапульта» (Люблин, фестиваль «Опен Сити»)

 

Вы  визуализировали хроническую агрессию как особенность неразвитого общества?

Не совсем. Часто мы не в силах решить вопрос цивилизовано и используем странные методы. Например, через государственные органы нужно получить какое-то разрешение, и человек несет взятку. Таким образом, он перепрыгивает сразу на следующий уровень, избегая дополнительных проблем. Поступление в институт, поездка за границу и многое другое – сбор каких-то липовых документов, которые имеют значение, но без них ты не окажешься там, где хочешь. Я иронизирую, представляя, что можно сесть на катапульту и без труда попасть, например, во Флоренцию, в галерею Уффици. Художник – социально незащищенная профессия. У тебя нет зарплаты или трудовой книжки, катапульта бы очень пригодилась.

 

Значит, это модель утопической реальности и нежелание принимать действительность?

Нет, скорее модель украинской ментальности, во всяком случае, на сегодняшний день. Это наш путь к свободе. Проект был не совсем простой. Взаимодействие с инженером, с которым мы сотрудничали, было устроено таким образом, что поверх чертежей ракет, которые он делает, была нанесена катапульта. Ирония в том, что его интеллектуальный труд в данном проекте намеренно игнорировался. Я ставил ему задачи, демонстрируя отношение вышестоящих людей. Все эти государственные структуры никак не поощряют умных и творческих людей!

 

Как вы считаете, связано ли это с военной ситуацией?

Это было еще задолго до войны, наших интеллектуалов никогда не ценили, поэтому многие эмигрировали, а остальные – смирились. Например, днепропетровский завод ЮЖМАШ. В советское время это был один из трех заводов в мире по производству ракет. Они ведь бывают не только боевые, а и те, что выносят спутники на орбиту, обеспечивая нам сотовую связь. На сегодняшний день потенциал завода используется неумело, а его собственник, как ни странно, – государство. И всему виной неэффективное управление. Проблема тех, кто стоит сверху, в том, что они хотят улучшений только для себя. Власти не заинтересованы, чтобы такие предприятия функционировали, чтобы отрасль развивалась, а люди имели работу. Это один из сотен примеров.

 

Вопрос может показаться странным, но… Что нужно для того, чтобы существовал художник? В чем заключается поддержка институций, как оплачивается участие в выставках и фестивалях?

Гонорары за участие в выставках платить в нашей стране не принято. В международных и зарубежных проектах, даже если ты просто участвуешь в выставке, то получаешь гонорар. В Украине стараются погасить только расходные материалы, но помимо них тебе нужно на что-то жить. Одним словом, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Я не знаю ни одну институцию, которая бы поддерживала художников финансово. Как правило, мы все имеем какой-то дополнительный заработок. Например, я долгое время работал архитектором, а многие подрабатывают в рекламе, коммерческой фотографии.

 

Мне представляется, если человек днем работает фотографом, а ночью готовит проекты для художественных выставок, его продуктивность – ниже, нежели, если бы он всегда занимался одним делом.

Абсолютно. В СССР были комбинаты, где художникам делали заказы, но я против таких организаций и Союза художников в первую очередь. В  искусстве работают те же рычаги, что и в бизнесе, потому я за прозрачные рыночные отношения. Ты хорошо сделал свою работу – она оценивается. Плохо, или если проект не поняли – делаешь следующий, на свой страх и риск.

 

В зарубежной практике есть понятие «аванс», который дается до начала нового проекта, если художник регулярно демонстрирует общественности свои работы.

Понятие  «аванс» искусству Украины также пока неизвестно. Огюсту Родену платили аванс, в том числе и за его работу «Граждане Кале», потому что администрация города выделяла определенное количество средств. У нас, даже те скульпторы, которые работают с городским пространством, не получают заслуженных гонораров, более того, их могут еще обмануть. Мы – совершенно не цивилизованное общество. Для государства Украины не существует художников, если не учитывать тех, кого они считают «заслуженными», а их-то  не знают ни коллеги, ни кураторы, ни общественность. Мне грех жаловаться, у меня все хорошо, но, поверьте, не благодаря государству. У наших художников все получается только благодаря сумасшедшей работе и таким же фанатикам, как они сами.

 

В своих работах вы часто используете образ человека, иногда он проступает или остается незамеченным, а порой – буквален и легко считываем, как, например, беркутовцы, клоуны и т. д. Вам нравится в какой-то мере делать портретные работы?

Луиза Буржуа боялась пауков, но часто изображала их в работах, а мне интересно работать с человеком. Мне близок этот образ, совершенно разный. Проект «Лекторий», представленный на Art-Kiev, тоже ведь о людях, которые не готовы попасть на лекцию.

 

Акция «Лекторий» (2015, Днепропетровск)

 

Сейчас в тренде работы на социально-политическую тематику. В вашем проекте «Где брат твой?», помнится, фигурировал образ «Беркута», а тем временем разгорались события на Майдане. Интересно ли вам сделать нечто подобное сейчас, заменив образ силовиков образом лживых политиков и общественных деятелей?

Проект «Где брат твой?» – просто хорошее стечение обстоятельств, а, может, предчувствие грядущих событий. Природа проекта была связана с моим городом, я рассказывал о рейдерах, инструментом которых был «Беркут». О политиках или общественных деятелях делать не буду. Я выбираю более глубокие и емкие темы. Искусство по смыслу должно стремиться к бесконечности. Создавать работы на злобу дня – нелепо, так как они будут жить ровно столько, сколько существует информационный повод. Задача художника – показать картину мира, чтобы через десятки лет современник уловил посыл и прочувствовал время. Актуальность не должна угасать. Часто я использую свой родной город как объект. Локальный контекст тоже может быть интересен даже на другом континенте.

 

«Где брат твой?» (2013, Днепропетровск)

 

Как вы оцениваете спрос украинских и зарубежных коллекционеров на предметы украинского искусства и ваши работы в том числе?

Старшее поколение художников хорошо знакомо с отечественными коллекционерами, которым они и продают свои работы. Я отношу себя к другому поколению. Часто бывает так, что наши коллекционеры в состоянии купить себе дорогую машину, – условно за 200 тыс. $, – но не в состоянии заплатить сумму в десять раз меньшую за хорошую работу. Это парадокс, но не потому, что отсутствуют средства, а потому, что люди просто не могут переключить в голове этот «тумблер». Они готовы тратить копейки, которые не соизмеримы иногда даже с затратами на работу. Западный рынок покупает предметы украинского искусства по цене, которая устраивает и художника, и коллекционера. Работа не должна быть продана и законсервирована в одном пространстве, апартаментах, особняках. Иностранные коллекционеры имеют хранилища, галереи,  экспозиционные пространства, где они демонстрируют картины, скульптуры, инсталляции. Происходит постоянное движение работ по разным площадкам. Иногда мои работы покупают музеи – к слову, «Беркут» купил Краковский музей современного искусства.

 

Вы сейчас говорите о том, что у наших соотечественников нет культуры восприятия современного искусства?

Не я единственный вам об этом скажу. Большинство людей до сих пор настроены на холст и масло. Наверное, славянская ментальность.

 

Днепропетровск – это, безусловно, город-миллионник, но все-таки интересно, как жители города относятся к вашим работам?

Сложно сказать. Кто-то относится хорошо, кто-то – плохо. Как и к любому искусству. Для меня это не является показателем.

 

Вас не обижает, скажем, немногочисленная публика, пришедшая на персональную выставку?

В первую очередь решается поставленная художественная задача. К примеру, выставка «Четвертое парадное» (Национальный музей Шевченко),  куратором которой был Константин Дорошенко, располагалась в подвале. Она была очень интересно экспонирована, и я остался доволен результатом. В этот момент мне было откровенно все равно, придут ли туда люди вообще. Но должен сказать, публика собралась большая. А вот проект «Лекторий» посещали по-разному, но главное – была реализована сама идея. На днях прочитал книгу «Краткая история кураторства» (Ханс Ульрих Обрист). На великолепные выставки многих знаменитых кураторов приходило мало людей. Поэтому явка – не всегда показатель качества проекта. Можно создать инфоповод, задействовать рекламу и затащить на выставку тысячи людей. Но если относится к искусству, как инженер к науке, – а я именно так к нему отношусь, – то моя задача состоит не в том, чтобы развлекать публику, а в том, чтобы создавать и развивать эту сферу. Аудитория – только дополнительный feed-back – важный, но не главный.

 

«Сибирь» (2015, ArtVilnius)

 

Наверное, чем сложнее условия для творчества будут создаваться государством, тем меньше людей будут идти в эту отрасль?

Возможно, те, которые создавали шлак, будут отсеиваться, а тот, кто по-настоящему этим живет, будет продолжать заниматься искусством.

 

Вас прочитает какой-нибудь солидный человек из Министерства культуры Украины, вытрет взмокший лоб и скажет: «Ну и чудно, не давали денег – и не дадим!».

Я бы Министерство культуры Украины вообще распустил – им абсолютно наплевать на культуру! Эти министерства, союзы художников нужно разогнать и переформатировать. Это насквозь прогнившая, неэффективная и регрессивная система.

 

Над чем вы работаете сейчас?

Проектов в стадии производства – очень много. Не хочу много говорить о новых проектах, а лучше обобщу: инсталляции, акции, частично живопись, графика и фотоработы. Будет интересно.

 

***

 

Об авторе

 

Роксана Рублевская – журналист, кинообозреватель.

 

Роксана Рублевская