Арт-итоги 2015 года. (Часть 2)
Виктория Бурлака
Куратор проекта «Школа современного искусства». Автор рубрики «Уикенд с искусством» журнала ART UKRAINE
Прошедший год оставил не самые яркие впечатления. Возможно, эта мутность картинки – мое личное ощущение: много полезной активности, мало результатов…Хотя, любое мнение (в том числе – экспертное) всегда субъективно и зависимо. «Независимых экспертов» быть не может – это блеф, так как у каждого свои ожидания. И дело не в оптимистическом или пессимистическом видении, критическом или апологетическом настрое. Критику ради критики вообще принять сложно.
У нас вполне в традициях арт-среды – вцепиться в какую-нибудь частность, полить коллег по цеху грязью, чтобы на их фоне выглядеть благообразно. Критикуют с высоты своей несуществующей колокольни, как правило, те, у кого не хватает ресурсов – институциональных и интеллектуальных, чтобы самому сделать что-либо значимое. Поэтому, если и стоит критиковать, то не кого-то/что-то конкретное, а ситуацию в целом. Как по мне, то она стабильно проблематична в своей интеллектуальной аморфности и тяге к пафосной самопрезентации – и в этом году, и в прошлом, и в позапрошлом…Все остальное – частности. Элементарное правило – художественное явление, которое не отрефлексировано, не может считаться до конца осуществленным. Проблема в том, что если институций, занимающихся поддержкой искусства, немало, то рефлексивное звено – под большим вопросом. Изданий и ресурсов – профессиональных и популярных – мало. Отсюда – дефицит конструктивной критики и качественной аналитики, конкуренции мнений. Понявшие это не ждут милостей от буксующей системы, которая когда-нибудь их оценит по заслугам (ждать можно и до старости), но инициируют книги о себе – как то, например, Никита Кадан. Подведение итогов значимого этапа собственного творчества – жест, поначалу кажущийся странным, но, по большому счету, правильный.
Все, что сегодня делается – это представительские проекты. Проекты, репрезентирующие не искусство как таковое, но определенные амбиции их инициаторов. Состав художников, «обойма» взглядов, подходов, идей – стандартные. Амбиции меценатов-филантропов, на «конкурсной» основе поддерживающих уже состоявшихся молодых художников. Кураторов-администраторов, которые не открыли ни одного собственного художника, но без зазрения совести работают с уже состоявшимися. Вряд ли им не дает спать максималистское высказывание Сета Зигелауба: «Миссия куратора – открыть своих художников и выступить вместе с ними на арт-сцену». Институций, которые пытаются сделать шоу помасштабней, чем у конкурентов. В профессиональной среде постоянно звучит мысль, что неплохо было бы попытаться делать проекты-исследования – но это, наверное, не было бы так увлекательно для той широкой аудитории, которая и является сегодня основной «таргет групп» современного искусства. Это нормально, но жаль, что интересы других групп (в том числе – самих художников) не всегда учтены. Знаю, это звучит занудно, но как-то приходится смиряться с тем, что представляешь мнение профессионального меньшинства. И эта шагреневая кожа сжимается все больше и больше. Не хочеться выглядеть экзальтированной дамочкой, которую «все раздражает». Да, стоя в пятничный вечер в бесконечной очереди тинейджеров в ПинчукАртЦентр, вполне можно посокрушаться из-за того, что современное искусство бесповоротно стало частью индустрии развлечения. Люди предпочитают ПинчукАртЦентр кинотеатру – тут бесплатно. Внутри девочки делают «селфи» в сексуальных позах на фоне экспонатов. А представитель «узкой аудитории» явно чувствует себя там не в своей тарелке…
Как бы там ни было, попытки проектов-исследований проскальзывают. Но, опять же, дефицит рефлексивного звена арт-системы приводит к тому, что исследователям кажется, что они начинают писать историю с чистого листа, хотя по их теме уже давно написаны целые трактаты. Неоднозначное впечатление произвела версия масштабной исторической выставки украинского актуального искусства (кураторы – Бьорн Гельдхоф и Татьяна Кочубинская в ПинчукАртЦентре) – «На грани. Украинское актуальное искусство 1985-2004». Панорамных исторических подборок с аналогичным наполнением с начала 2000-х уже было сделано предостаточно усилиями, в том числе, куратора Александра Соловьева. Некоторые из них были инициированы тем же фондом Виктора Пинчука – от «Новой коллекции» (Дом художника) до «Прощай, оружие!» (Арсенал). Новизна же «аутсайдерского» подхода заключалась якобы в том, чтобы, упразднив «старые» искусствоведческие дефиниции (как то «новая волна» и т.д.), попытаться подчинить искусство только логике исторического процесса. Кураторская концепция – это хвост, который, на самом деле, можно пришить любой кобыле. Тем не менее, «социальное самосознание» эскапистского искусства конца 1980-1990-х кажется большой натяжкой – осознающее свою социальную значимость и ангажированность искусство появилось в Украине как раз только к концу означенного периода.
С точки зрения восполнения дефицита профессионального исследовательского подхода, можно назвать проект «Искусство украинских шестидесятников. Возможность музея», инициированный Национальным художественным музеем и Steadley Art Foundation (кураторы – Ольга Балашова, Лизавета Герман, Мария Ланько). В глобальном плане, востребованная кураторская стратегия – углубление временного среза искусства. Не найдя «своих» художников среди современников, можно поискать их в историческом контексте неофициального советского искусства. Проект достоин упоминания еще и потому, что имеет полноценную издательскую компоненту.
Основной критерий оценки ситуации года – редкие моменты эстетических инсайтов. Не представительские дивиденды и статистический восторг, а удовольствие от искусства. Оно, естественно, усиливается свежестью впечатления, новыми именами. С этим пока не все оk. Отсюда вытекает следующий вопрос: а есть ли оно вообще, это новое поколение художников, которое все так упорно пытаются обозначить и предъявить – и конкурс Firtash Foundation в Saatchi gallery, – Uk/raine, – и традиционная премия PinchukArtCentre Prize? Молодые художники появляются, но поколения как такового не вижу. Поколение предполагает коллективную направленность движения, эстетический или политический манифест. Каждый из них – на своей орбите, и эти орбиты не пересекаются. Общность создает, скорее, время, накладывающее свой отпечаток. Это искусство военных лет и людей травмированных и зависших в состоянии неопределенности и тягостного ожидания. Нынешний момент концепция Гельдхофа, наверное, лучше описывает. Ярчайший тому пример – официальный украинский проект «НOPE» на Венецианской биеннале. Лучшая работа принадлежала «Открытой группе» (Юрий Белей, Павел Ковач, Антон Варга, Станислав Турина) – перформанс «Синоним к слову “ждать”», предполагающий реальную солидарность его участников с теми, кто ожидает своих близких с войны…Похоже, свою первую премию в нынешней Выставке номинантов Пинчук Арт Центра они получили и в счет предыдущих заслуг…
Принципиальная неопределенность, отсутствие идентичности и есть украинская идентичность – как-то так прокомментировала направление собственного мышления Евгения Белорусец, фотографирующая изгоев – шахтеров, вынужденных выживать на линии конфликта. Ее работы – и в Венецианском проекте, и в выставке номинантов, и, главное, «Победы побежденных» (на Киевской биеннале, которая в ряду «смазанных впечатлений» оказалась самым невнятным) – лично для меня стали открытием года. В изнанке ее холодно-аналитического взгляда прячется поэзия. Трудно не реагировать на такое искусство, существующее в двух измерениях – остро-актуальном и, по сути, вневременном. Наша социальная реальность сейчас наносит ожоги 4-й степени, прожигает и слои бумаги, и все слои общества – стоит вспомнить и эту знаковую работу Романа Михайлова. Характерно, что первый приз Firtash Foundation тоже присудили травме – травмированной телесности в версии Сергея Петлюка...Закономерный вывод: если уж премии для молодых стали множиться, как грибы после дождя, и дублируют друг друга – было бы неплохо, если бы институции как-то дифференцировали свои функции и не просто выдавали их тем, кто и так в обойме, но подключались к воспитанию поколения. Внедряли обучающие программы, направляли, фильтровали, учили думать и давали возможность реализовать свои идеи. До сих пор у нас художники пробиваются сами. Под благосклонным взглядом институций они оказываются уже после самого трудного – старта. Опять же, мой пока скромный опыт учредителя экспериментального образовательного проекта «Школа современного искусства» подсказывает: воспитание современных художников – это реальная задача.
Заканчивать принято на приятной ноте. Запоминающимся впечатлением осталась «Dialogia» в Мыстецьком Арсенале (кураторы: Александр Соловьев, Алиса Ложкина, Соломия Савчук, Илья Заболотный), которая листается в памяти яркими кадрами самодостаточных произведений. Масштаб в очередной раз впечатлил, особенно – при том, какими усилиями дается такая мобилизация в максимально сжатые, практически авральные сроки. Это малоприятные особенности кухни национального кураторства: несмотря на эффектную обертку проекты делаются практически на энтузиазме. В принципе, тоже проект сугубо репрезентационный – не без демонстрации выставочных возможностей Мыстецького Арсенала на фоне «андеграундной» и «сырой» Киевской биеннале. В данном случае, гении места оказались сильны – выставочное пространство само генерировало мощнейшую энергию и задавало внушительный масштаб произведениям. Так интересы демонстрации институциональных возможностей счастливо совпали с интересами репрезентации самих художников. И они действительно предстали в максимально выгодном свете – от минималистского «Горизонта» Тиберия Сильваши до пятен на обоях Кати Берловой…
Пытаться спрогнозировать ситуацию следующего года, исходя из тенденций этого, не берусь – к сожалению, мы живем в непрогнозируемом и быстро меняющемся мире. Но хочется надеяться на то, что хуже уже не будет, а КПД различных активностей будет только расти.
Мария Ланько и Лизавета Герман
Независимый кураторский коллектив
Основные тенденции, определившие развитие отечественного искусства в 2015 году. В 2015-м особенно ярко проявились разрывы и противоречия между практикой работников сферы искусства и официальной позицией государства в отношении этой практики. В этом году в столице прошла биеннале «Киевская школа» – событие, наглядно демонстрирующее парадоксальность работы местной художественной системы. В городе, где нет ни музея современного искусства, ни внятного художественного вуза, ни единой коммерческой галереи, по-настоящему интегрированной в международный арт-рынок, взамен организовываются целых две биеннале. Киевская биеннале 2015 изначально планировалась как второй выпуск Arsenale, – проекта Мыстецького Арсенала и его бессменного директора Наталии Заболотной, – но в связи с самоустранением в последний момент комиссаров-организаторов приглашенные ими кураторы, проработавшие на тот момент над проектом больше года, вынуждены были пойти по распространенному в Украине пути самоорганизации и реализовать альтернативную версию биеннале, которая грозится обрести регулярность и перерасти в институцию. Самое интересное в этой ситуации то, что государство (в «лице» Мыстецького Арсенала) официально отказалось проводить в этом году Киевскую биеннале, ссылаясь на невозможность обеспечить безопасность участников, транспортировку и страхование художественных работ в условиях сложившейся политической и экономической нестабильности. Эти обязательства в итоге взяли на себя кураторы Георг Шолльхаммер и Хедвиг Заксенхюбер, а также Центр визуальной культуры, выступивший принимающей стороной проекта. При этом государство (в «лице» Национального центра Довженко, Национальной академии искусств, Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры, Национального художественного музея Украины, Национального музея истории Украины, Института проблем современного искусства, Дома художника, Дома актера, Киевской городской галереи «Лавра», Национального университета «Киево-Могилянская академия», Государственной научной архитектурно-строительной библиотеки им. Заболотного, Киевского дворца детей и юношества) с радостью выступило партнером нового проекта, приняв на вышеперечисленных площадках многочисленные выставки и события «Киевской школы». Подобное «двуличие» свидетельствует не только о полной некомпетентности, отсутствии какой-либо позиции и стратегии в сфере культуры, но и о глубокой феодальности госструктур от культуры, где нет ни одной по-настоящему публичной институции, зато есть люди, с которыми можно договориться или не договориться о том или ином проекте. Решение «вопросов» подобным образом хорошо работает для ситуации «здесь-и-сейчас», но совершенно деструктивно в отношении устойчивого развития и качественного роста, так необходимых сфере искусства в Украине. Пока же «хождение кругами» остается чуть ли не единственной очевидной перспективой для всех участниц и участников процесса.
Наиболее интересные художественные высказывания года. Уже несколько лет фейсбук остается главным и чуть ли не единственным в Украине публичным медиа для интеллектуальной и при этом живой дискуссии по самому широкому кругу вопросов. В художественной среде он уже давно заменил и афишу событий, и персональные веб-сайты с архивами работ/выставок, и профессиональную критику. Но до сих пор не так много авторов используют платформу как пространтво для художественного эксперимента (как, например, это делают художницы Алевтина Кахидзе и Kinder Album, что представляется нам особенно интересным). Алевтина традиционно не боится предоставлять себя и обстоятельства собственной жизни как возможность проговорить самые неудобные общественно-политические и экзистенциальные ситуации – от супружеского обмана до неспособности Украины обеспечить для своих граждан, оказавшихся за линией размежевания, необходимые условия жизни и безопасности. Художница очень чутко улавливает формат, одновременно подыгрывая и деконструируя характер медиума – с его охотой за лайками, уровнями доступа, друзьями друзей и полу-приватно-полу-публичным информационным полем. Стратегия Kinder Album противоположна – не раскрывающая своего настоящего имени художница откровенно заигрывает с массовой любовью к обнаженному женскому телу, тестируя на прочность «моральные нормы» фейсбука и его пользователей. В ее многочисленных фотосессиях сохраняется хрупкий баланс между конвенциональным, на первый взгляд, женским ню и активной субъективностью моделей, всегда выступающих соавторами съемки и часто вступающих в открытый конфликт со своим консервативным социальным кругом.
Но не менее важными для нас художественными высказывания в этом году были практики, не имеющие шансов попасть в «итоги года» или получить главные премии, поскольку буквально «растворены» в жизни их авторов и сложно представимы в традиционных выставочных/кураторсих проектах. Это "гиперформансы” львовского коллектива «Группа», длительный проект фиксации социальных связей Петра Ряски «Друзьям посвящается», практики Ярослава Футимского, рисунки и мейл-арт Любомира Тымкива, которые он продолжает делать даже на переводой в Луганской области.
Лучшие кураторские проекты. В номинации «Выставочная программа года» однозначно побеждает НХМУ. 2015 год открылся сложным и очень важным для музея проектом «Герои. Попытка инвентаризации» (смотрели его раз пять, не меньше). Буквальная и метафорическая инвентаризация продолжилась выставкой «Спецфонд» с ранее не выставлявшимися картинами «врагов народа». Ну и, конечно, еще не было возможности (и не скоро появится) посмотреть в одном месте такую огромную и разнообразную коллекцию одесского концептуализма и его многочисленных последователей. Теперь с нетерпением ждем открытия обновленной и переосмысленной постоянной экспозиции НХМУ в залах первого этажа.
Понравились отдельные выставки в рамках «Школы Киева»: основная экспозиция в «Доме одежды», проект в мастерских на Сошенко, 33 и особенно – мультимедийная инсталляция Уильяма Кентриджа в диалоге с малоизвестными акварелями Анатоля Петрицкого 1920-х и 1940-х годов.
Из долгоиграющих кураторских проектов уже которой год внимательно следим и стараемся не пропускать все камерные открытия «Альянса 22».
Всегда интересно ходить в Closer, тем более, что их внимание к западноукраинской художественной сцене нам очень близко.
За пределами Киева хорошие выставки были в днепропетровской Я Галерее и дорогой сердцу львовской Детенпуле – это из тех пространств, в которых доводилось часто бывать. А за качественными архивно-историческими выставками (редкий для Украины формат) следует ехать в Центр городской истории во Львове.
Издательские и прочие инциативы. Традиционно порадовало издательство «Родовід», которое презентовало два альбома: «Інсценізація українського авангарду…» по мотивам выставки театральных декораций Экстер, Косарева и других украинских героев художественного авангарда в Нью-Йорке, а также «Українська Академія Мистецтва. Історія Заснування та Фундатори».
Исследователям и кураторам наверняка пригодится альбом «Музейне зібрання. Українське сучасне мистецтво: 1985-2015». Самая интересная глава – работы 1980–1990-х годов, «осевшие» в частных коллекциях и потому обычно малодоступные.
Без преувеличения долгожданным был сборник эссе Тиберия Сильваши.
Нескромно отметим и книгу, к которой и сами причастны – «Искусство украинских шестидесятников» издательства «Основы» и Stedley Art Foundation. В оправдание своей нескромности заметим, что издание это важно уже хотя бы потому, что объединило усилия нескольких десятков искусствоведов, коллекционеров и музейщиков, которые занимаются этой темой давно и наконец-то «встретились» все вместе под одной обложкой.
Перспективы. Вместо предсказаний перспектив – одни надежды. Главным образом они связаны с внятной государственной политикой в сфере культуры и современного искусства в частности. Надеемся, таковая, по крайней мере, появится. Ну и, конечно, хочется верить, что разговоры о необходимом как воздух музее современного искусства трансформируются в начало практичной работы по его созданию.
Людмила Березницкая
Галерист, куратор, коллекционер, основательница Bereznitsky Aesthetics
Уходящий 2015-й год был необычайно ярким для мира искусства. Главным событием года, конечно же, стала Венецианская Биеннале, отразившая главные мировые тренды в искусстве. Множество важных выставок прошло и в Украине. На мой взгляд, самым значимым событием 2015 года стал кураторский проект Dialogia. В громадные залы Арсенала органично вписались масштабные, актуальные для нашего времени имена, техники, произведения и проекты, достойные самых престижных площадок мира.
Не могу не отметить и несколько европейских выставок, которые лично мне показались важными. Их ценность – не только в актуальной эстетике, но и в глубине и яркости демонстрации. Первый проект – это выставка Дитера Рота в Берлинском музее Hamburger Bahnhof. Проект назывался «And away with the minutes». Основой проекта стал звук. Дитер Рот использовал разные медиа для реализации своих идей. Он исследовал нематериальную и скоротечную природу звука и был одним из первых, кто начал создавать комбинации, сочетающие звук и предметную среду. При этом он делал акцент на мимолетности и зыбкости отношений предметного мира и его звучания. Объекты Рота варьируют чистоту, частоту, силу звука, жизнеупругость природы и искусственной среды. В зависимости от мощности звука, возраста звуковоспроизводящего предмета, открытости и закрытости пространства, звучание может меняться. На резонанс влияют искусственные и природные элементы, склонные к увяданию. Они могут быть причиной расстройства, деградации, затухания и умирания звука.
В постоянной экспозиции Flick collection находится большая работа Дитера Рота, которая является примером сочетания в одном пространстве различных материалов: растения, тексты, инструменты, детали интерьера, фото, коллажи, звук, свет не просто одновременно сосуществуют – из них складывается целостный, органичный, предметный, но очень тонкий и хрупкий мир.
Кроме работ Рота в проекте на территории Flick collection были представлены работы его единомышленников, которые также проводили эксперименты со звуком: Джордж Брехт, Нам Джун Пайк, Брюс Науман. Так кураторам удалось развернуть важные идеи в акустическом искусстве во времени или привести пример качественно транслируемого диалога между художественными решениями, в которых звук избирался в качестве главного аспекта произведений.
Другой проект, о котором важно упомянуть, был расположен в правой части первого этажа. Это была выставка, восстанавливающая атмосферу жизни одной из самых легендарных школ в Америке «Black Mountain. An Interdisciplinary Experiment 1933-1957». Это визуальная история образовательного опыта, который в 1933 году организовал профессор Джон Райс. Программа колледжа строилась на основе идей философа-прагматика Джона Дьюи. Его инновационная система базировалась на применении принципов Баухауса, обогащенного академическими теориями и на самых прогрессивных художественных практиках европейского модернизма. Главные означающие Black Mountain – междисциплинарность, креативность и эксперимент.
Начиналась экспозиция работами из коллекции Эриха Маркса из собрания Hamburger Bahnhof Сая Твомбли и Роберта Раушенберга, созданные в Black Mountain. Они представили «идеологический космос», повлиявший на главные парадигмы в искусстве ХХ века.
Регулярное привлечение основателем школы радикальных мыслителей к участию в работе колледжа позволило реализовать новую технологию в художественном образовании. Задача для всех участников эксперимента – выйти за рамки общепринятого, преодолеть устоявшиеся нормы в искусстве, создать свой индивидуальный метод. Райс также пригласил на должность художественного директора преподавателя Баухауса Йозефа Альберса, эмигрировавшего из нацистской Германии. Кроме Альберса в колледже преподавали Александр Шавинский и Вальтер Гропиус. Среди учеников колледжа также были Виллем де Куниг, Роберт Мозеруэлл и другие.
Манифест Black Mountain, – «Свобода и культура», – основан на главном постулате философии Дьюи «об опыте и его преодолении в другом опыте». Преодоление старого в новом и есть процесс творения культуры. Художник использует «опыт» как инструмент культурного строительства. «Наращивая культуру, мы обретаем свободу» – такова программная идея Black Mountain.
Зрителю предлагается самому, знакомясь с воспроизведенной атмосферой Black Mountain, осознать историческую перспективу, найти почву для актуальных дебатов о состоянии художественного образования и вместе с кураторами проекта, – Юджином Блюме и Габриэле Кнапштайн, – погрузиться в креативное пространство прошлого, ощутить его в настоящем и пофантазировать о будущем.
Для нашей украинской ситуации такой опыт в системе образовательных и креативных практик очень актуален. 2015 год показал: искусство продолжает занимать лидирующее место в создании новых идей и продолжает быть главным участником культурной жизни.
Читайте также на сайте ART UKRAINE:
Арт-итоги 2015 года. (Часть 1)
